Виталий Обедин - Дикий Талант

• Название: Дикий Талант
• Автор: Виталий Обедин
• Жанр: Фэнтези

Итак, действующие лица:

Паук Дакота, беспамятный убийца, покрытый татуировками с головы до ног. На первый взгляд и не скажешь, что этот варвар заложил дьяволу душу – причем, кажется, уже в седьмой раз… или в восьмой?

Ришье Лисий Хвост из рода колдунов и оборотней. Молодой аристократ с блестящими рекомендациями: бродяжничество, актерство, служба в наемниках. Ах да, еще он ненавидит големов. Ну с кем не бывает.

Кастор ди Тулл, последний из рыцарей ордена экзекуторов. Умен, смел, честен, бывший пират. Отвратительно обращается с женщинами. Рыцаря можно понять – из-за женщины убили всех его братьев по ордену.

Теперь осталось только выяснить, кому из них достанется Дикий Талант и почему они до сих пор живы.

Ну, по крайней мере, жив хоть кто-то из них.

---

Экзекуторы уничтожали демонов и чудовищ, раскапывали кладбища в поисках вампиров, устраивали охоту на оборотней. Они выслеживали темные секты и культы, громили Шабаши, подсылали убийц к аристократам, покровительствующим таким культам. Экзекуторы сожгли несколько Черных церквей, заслужив вечное проклятие шести Герцогов ада! Фанатики, безумцы, добро с пудовыми кулаками…

Некогда экзекуторы представляли собой рыцарский орден, состоявший на службе у мессианской Церкви. Это было небольшое, но очень боеспособное воинское братство. В какой-то момент Церковь стала уделять больше внимания политическим играм, усилению своего влияния при дворах правителей. Дипломатия подразумевает уступки и компромиссы, поэтому скоро отцы Церкви заговорили о допустимости Зла… Тогда и произошел раскол. Братство разделилось на две группы, первая из которых – экзекуторы – ушла из лона мессианской Церкви. Наплевав на дипломатию, экзекуторы взялись жечь и резать нечисть. Привлекали на свою сторону магов, не чурались оружия, способов и методов борьбы, не благословленных мессианцами.

Другая часть братства осталась, превратившись в ударный кулак Церкви. Их боевые подразделения появились при каждом монастыре. Бывшие рыцари принимали монашеские обеты, постились, вели жизнь аскетов и упражнялись во владении оружием. Называть их стали инквизиторами. Воины-монахи уничтожили немало нежити и тварей, порожденных Тьмой, но славы экзекуторов не снискали.

Может быть, отсюда и проистекала взаимная ненависть орденов, вошедшая в поговорки…

«Вырезать этих идейных фанатиков». Дворянин сказал именно так. Выходит, братство экзекуторов разгромлено?! Надо же! Невероятно! Еще более невероятно, чем поезд, бегущий без «топтуна»!

Неужели нашелся кто-то, кто решил сразиться с этим сборищем колдунов и воинов, гордо именующих себя рыцарями Очищающего Пламени?! У кого хватит сил, чтобы дать бой экзекуторам на их собственной территории? Даже Мастера Сагаразат-Каддаха, творцы Тотемов, укрывшиеся в далеких тропических лесах юга, и те опасаются истребителей нечисти!

Нет, чтобы раздавить орден, нужны силы государства, профессиональной армии… а то и личное вмешательство одного из шести Герцогов. Но Герцоги скованы в своих цитаделях и не освободятся до конца света. Значит, это сделали люди!

Государство? Но какое? И почему?

Хотел бы я знать! Одно ясно – вряд ли это Ур, Лютеция, Тортар-Эреб или их вассалы (на это не решились бы даже Мятежные князья, готовые со шпагами в руках карабкаться по радуге, чтобы задать перцу ангелам!). Более того, согласно Нееловскому пакту, эти государства отказались от каких-либо территориальных, имущественных или вассальных претензий по отношению к ордену. В случае же прямого нападения на Башню они не могли оставаться в стороне и должны были выступить против агрессора.

И что теперь? Война? Почти наверняка. Но с кем? Кто разгромил Башню? Кажется, в Наоле будет много жарче, чем я думал! Впрочем, все эти мысли можно оставить на потом. Сейчас главное – попасть в поезд.

Возле облюбованного мной вагона, по привычке щурясь, торчал «мокроглазый». Он вертел головой, высматривая в толпе мальчишек, снующих по перрону стайкой мелких рыбешек. Для детворы дело чести забраться в вагон и дождаться момента, когда «топтун» зашагает по Свинцовой тропе. Вскоре «волчат» (так называют шкиперы незаконных пассажиров) обнаруживали и, после хорошей порки, выставляли вон – иной раз прямо на ходу. Но проехать даже пару шагов – высшая степень мальчишеской доблести, поэтому китарская салажня упорно штурмовала каждый поезд, прибывающий в город.

Вот он, удачный момент!

Я скользнул за спину зазевавшемуся «мокроглазому». Это получилось так легко и непринужденно, что любой «волчонок» мог позавидовать.

Вагон я выбрал не наобум. Мне нужен был именно «золотой». В таких вагонах всего две комнаты, они предназначены для людей знатных и богатых, которые могут позволить себе путешествовать с удобствами. В «серебряных», предпочитаемых дворянами пожиже и негоциантами, комнат уже четыре. Про «медные» и говорить нечего, там не всегда есть даже лавки. Народу в них едет много, это преимущественно Крестьяне и ремесленники. Такой вагон меня не устраивал. За время пути люди должны были рассмотреть друг друга, разговориться, перезнакомиться. Появление нового пассажира обязательно вызовет шум и ненужные расспросы. В «золотом» вагоне людей меньше, так что это лучший выбор для моей тихой, незаметной, а главное – незаконной поездки.

Две комнаты. Левая или правая?

Конечно, левая!

Я провел ладонью по замку, ощупывая его привычным движением. Тот, кем когда-то был Паук, знал замки не хуже опытного кузнеца. Колесный механизм, четыре стопорящих собачки, нарлакская работа: вполне достаточно, чтобы остановить мелкого воришку. Да и опытного взломщика тоже, если не припасена хорошая отмычка. У меня, например, отмычки не было. Но там, где кончались таланты унаследованные, у Паука начинались таланты приобретенные.

Я распустил кольца на шее, вернув татуировку на лицо. Плотно прижал тыльную сторону ладони к замку и стиснул зубы, пережидая приступ боли. Черные ленты отделились от кожи и скользнули в замочную скважину. Если бы замок запирался еще и охранными чарами, такой фокус дорого бы мне стоил – оторванной руки как минимум. Но кому придет в голову запирать заклинаниями дверь в поезде?

Замок едва слышно щелкнул и открылся.

Уфф! Тотем вновь прильнул к коже.

Я осторожно вошел внутрь…

…Дуло пистолета показалось мне очень большим и невероятно темным. Пистолетное дуло вообще имеет свойство расширяться, когда на него смотришь в упор, кожей чувствуя, как дрожит палец на спусковом крючке у человека, направившего оружие в твою сторону. У смерти, наверное, такие глаза – как дуло пистолета, нацеленное с расстояния в два шага.

Молодой аристократ с забинтованной головой криво улыбнулся из-за вычурного, отделанного серебром курка.

– Эт-то уже ст-тановится инт-т…

Я скользнул в сторону и вперед и выхватил пистолет из его дрожащих рук.

Легко! Как у младенца конфетку!

Если у тебя проблемы с быстротой и точностью движений, не нужно угрожать оружием. Нужно стрелять!… Пока есть возможность сделать это первым.

Теперь мы поменялись ролями, и он смотрел в дуло пистолета – завороженно, точно в глаза смерти. Дворянин не делал попыток дернуться. Его шпага висела на спинке кресла, только протяни руку; но мало кто отважится состязаться в скорости с пулей.

Я внимательно оглядел своего заложника: достаточно молодой, чтобы путешествовать без слуг, но в то же время достаточно зрелый, чтобы не пороть горячку. Красивое лицо с тонкими породистыми чертами. Оно могло бы показаться волевым, не будь так искажено нервным тиком. Да и линия подбородка подвела – немного мягкая.

Почему-то у меня сложилось впечатление, что я смотрю на сырой материал. Словно этот человек – комок глины, над которым надо поработать, чтобы придать ему законченную форму. На нем был дорожный камзол – неброский, но явно дорогой, пошитый точно по фигуре.

– Д-да, это становит-тся инт-тересным,- сказал дворянин, оторвав наконец взгляд от пистолета.

Я закрыл дверь, продолжая целить ему в голову.

– У меня нет времени на реверансы, господин хороший. Меня не интересуют ни ваши деньги, ни ваше имущество. И вообще ничего из того, что у вас есть. Но благородного разбойника я изображать не намерен. Мне нужно быть в Наоле через три дня. Поезд – единственная возможность попасть туда в срок. Увы, времени искать другие способы у меня не имеется. Так что придется нам стать попутчиками.

Дворянин молчал. Его взгляд внимательно изучал меня. Присущей аристократам брезгливости в нем не было. Равно как и страха. Хорошо, очень хорошо, если человек из высшего общества избавлен от спеси и страха. Если при этом он еще и наделен мозгами – просто замечательно. Хотя с таким проблем может возникнуть еще больше.

– Поверьте, если бы не необходимость в течение пути общаться с обслугой поезда, я бы не сомневался, как с вами поступить. Свернул бы шею, замотал вот в это покрывало, сунул в шкаф – и дело с концом. Я очень серьезный и практичный человек. Но раз убивать мне вас не с руки, давайте

договоримся. Вы не будете делать ничего, что мне бы не по нравилось. Я же обязуюсь не доставлять вам иных неудобств, кроме своего присутствия, а через три дня – сойду в Наоле и навсегда исчезну из вашей жизни. По-моему, это честно.

Странная улыбка, появившаяся на лице невольного попутчика, меня несколько смутила. Дворянин кивнул в сторону стола, на котором лежало несколько листов бумаги, прижатых «вечным» пером. Я уже видел такую штуку. Она похожа на утолщенное серебряное стило, и капля чернил на ее конце никогда не высыхает. Ну, не совсем никогда… «вечности» пера хватает на два-три месяца, а потом заклинание утрачивает силу. Главное преимущество «вечного» пера по сравнению с обычным – не нужно макать его в чернильницу.