Владимир Набоков - Трагедия господина Морна

• Название: Трагедия господина Морна
• Автор: Владимир Набоков
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-768-8

Единственный раз «Трагедия» с ее прозаическим изложением была напечатана в журнале «Звезда» (1997. № 4) по тексту, подготовленному к публикации Сереной Витале и Эллендеей Проффер. Печатается по светокопии машинописного текста, имеющего несколько рукописных вставок и исправлений, и рукописному беловику, хранящихся в архиве Набокова, с учетом журнального текста.

---

(Декламирует.)

«Но все же я тебя боюсь. Как смерть,
бываешь страшен ты, когда глазами
вращаешь так. Зачем бы мне бояться, —
не знаю я: вины своей не знаю,
и все же чувствую, что я боюсь{2}…»
А сапоги потерты, да уж ладно…

ГАНУС:

Спасибо, Дездемона…

(Смотрится в зеркало.)

Вот каков я!
Давно, давно… Мидия… маскарад…
огни, духи… скорее, ах, скорее!
Поторопитесь, Элла!

ЭЛЛА:

Едем, едем…

ТРЕМЕНС:

Так ты решил мне изменить, мой друг?

ГАНУС:

Не надо, Тременс! Как-нибудь потом
поговорим… Сейчас мне трудно спорить…
Быть может, ты и прав. Прощай же, милый..
Ты понимаешь…

ЭЛЛА:

Я вернусь не поздно…

ТРЕМЕНС:

Иди, иди. Клиян давно клянет
тебя, себя и остальное. Ганус,
не забывай…

ГАНУС:

Скорей, скорее, Элла…
Уходят вместе.

ТРЕМЕНС:

Так мы одни с тобою, змий озноба?
Ушли они — мой выскользнувший раб
и бедная кружащаяся Элла…
Да, утомленный и простейшей страстью
охваченный, свое призванье Ганус
как будто позабыл… Но почему-то
сдается мне, что скрыта в нем та искра,
та запятая алая заразы,
которая по всей моей стране
распространит пожар и холод чудной,
мучительной болезни: мятежи
смертельные; глухое разрушенье;
блаженство; пустота; небытие.

Занавес

Сцена II

Вечер у Мидии. Гостиная; налево проход в залу. Освещенная ниша направо у высокого окна. Несколько гостей.

ПЕРВЫЙ ГОСТЬ:

Морн говорит, — хоть сам он не поэт, —
«Должно быть так: в мельканьи дел дневных,
нежданно, при случайном сочетаньи
луча и тени, чувствуешь в себе
божественное счастие зачатья:
схватило и прошло; но знает муза,
что в тихий час, в ночном уединеньи,
забьется стих и с языка слетит
огнем и лепетом…»

КЛИЯН:

Мне не случалось
так чувствовать… Я сам творю иначе:
с упорством, с отвращеньем, мокрой тряпкой
обвязываю голову… Быть может,
поэтому и гений я…

Оба проходят.

ИНОСТРАНЕЦ:

Кто этот —
похожий на коня?{3}

ВТОРОЙ ГОСТЬ:

Поэт Клиян.

ИНОСТРАНЕЦ:

Искусный?

ВТОРОЙ ГОСТЬ:

Тсс… Он слушает…

ИНОСТРАНЕЦ:

А тот —
серебряный, со светлыми глазами, —
что говорит в дверях с хозяйкой дома?

ВТОРОЙ ГОСТЬ:

Не знаете? Вы рядом с ним сидели
за ужином — беспечный Дандилио,
седой любитель старины.

МИДИЯ:

(к старику)

Так как же?
Ведь это — грех: Морн, Морн и только Морн.
И кровь поет…

ДАНДИЛИО:

Нет на земле греха.
Люби, гори — все нужно, все прекрасно…
Часы огня, часы любви из жизни
выхватывай, как под водою раб
хватает раковины — слепо, жадно:
нет времени расклеить створки, выбрать
больную, с опухолью драгоценной…
Блеснуло, подвернулось, так хватай
горстями, что попало, как попало, —
чтоб в самый миг, как лопается сердце,
пятою судорожно оттолкнуться
и вывалить, шатаясь и дыша,
сокровища на солнечную сушу
к ногам Творца — он разберет, он знает…
Пускай пусты разломанные створки,
зато гудёт все море в перламутре.
А кто искал лишь жемчуг, отстраняя
за раковиной раковину, тот
придет к Творцу, к Хозяину, с пустыми
руками — и окажется в раю
глухонемым…

ИНОСТРАНЕЦ:

(подходя)

Мне в детстве часто снился
ваш голос…

ДАНДИЛИО:

Право, никогда не помню,
кому я снился. Но улыбку вашу
я помню. Все хотелось мне спросить вас,
учтивый путешественник: откуда
приехали?

ИНОСТРАНЕЦ:

Приехал я из Века
Двадцатого, из северной страны,
зовущейся…

(Шепчет.)

МИДИЯ:

Как? Я такой не знаю…

ДАНДИЛИО:

Да что ты! В детских сказках, ты не помнишь?
Виденья… бомбы… церкви… золотые
царевичи… Бунтовщики в плащах…
метели…

МИДИЯ:

Но я думала, она
не существует?

ИНОСТРАНЕЦ:

Может быть. Я в грезу
вошел, а вы уверены, что я
из грезы вышел… Так и быть, поверю
в столицу вашу. Завтра — сновиденьем
я назову ее…

МИДИЯ:

Она прекрасна…

(Отходит.)

ИНОСТРАНЕЦ:

Я нахожу в ней призрачное сходство
с моим далеким городом родным, —
то сходство, что бывает между правдой
и вымыслом возвышенным…

ВТОРОЙ ГОСТЬ:

Она,
поверьте мне, прекрасней всех столиц.

Слуги разносят кофе и вино.

ИНОСТРАНЕЦ:

(с чашкой кофе в руке)

Я поражен ее простором, чистым,
необычайным воздухом ее:
в нем музыка особенно звучит;
дома, мосты и каменные арки,
все очертанья зодческие — в нем
безмерны, легкие, как переход
счастливейшего вздоха в тишину
высокую… Еще я поражен
всегда веселой поступью прохожих;
отсутствием калек; певучим звуком
шагов, копыт; полетами полозьев
по белым площадям… И, говорят,
один король все это сделал…

ВТОРОЙ ГОСТЬ:

Да,
один король. Ушло и не вернется
былое лихолетье. Наш король —
гигант в бауте{4}, в огненном плаще —
престол взял приступом, — и в тот же год
последняя рассыпалась волна
мятежная. Был заговор раскрыт:
отброшены участники его —
и, между прочим, муж Мидии, только
не следует об этом говорить —
на прииски далекие, откуда
их никогда не вызовет закон;
участники, я говорю, но главный
мятежник, безымянный вождь, остался
ненайденным… С тех пор в стране покой.
Уродство, скука, кровь — все испарилось.
Ввысь тянутся прозрачные науки,
но, красоту и в прошлом признавая,
король сберег поэзию, волненье
былых веков — коней, и паруса,
и музыку старинную, живую, —
хоть вместе с тем по воздуху блуждают
сквозные, электрические птицы…

ДАНДИЛИО:

В былые дни летучие машины
иначе строились: взмахнет, бывало,
под гром блестящего винта, под взрывы
бензина, чайным запахом пахнёт
в пустое небо… Но позвольте, где же
наш собеседник?..

ВТОРОЙ ГОСТЬ:

Я и не заметил,
как скрылся он…

МИДИЯ:

(подходит)

Сейчас начнутся танцы…

Входит Элла и за нею Ганус.

МИДИЯ:

А вот и Элла!..

ПЕРВЫЙ ГОСТЬ:

(Второму)

Кто же этот черный?
Страшилище какое!

ВТОРОЙ ГОСТЬ:

В сюртуке,
подумайте!..

МИДИЯ:

Озарена… воздушна…
Как твой отец?

ЭЛЛА:

Все то же: лихорадка.
Вот — помнишь, говорила? — трагик наш..
Я упросила грим оставить… Это
Отелло…

МИДИЯ:

Очень хорошо!.. Клиян,
идите же… Скажите скрипачам,
чтоб начали…

Гости проходят в залу.