Сидони-Габриель Колетт - Невинная распутница

• Название: Невинная распутница
• Автор: Сидони-Габриель Колетт
• Издательство: АСТ, «Орлов и сын»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-88196-316-4

В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены романы, впервые изданные во Франции с 1907 по 1913 годы, а также очерк ее жизни и творчества в соответствующий период. На русском языке большинство произведений публикуется впервые.

---

У них есть дядюшка Поль, врач, который заходит время от времени, лечит Минну, если та заболевает, и не даёт Маме окончательно потерять голову; а кузен Антуан развлекает Минну во время каникул. Минна занимается на курсах мадемуазель Суэ, чтобы научиться держать себя в обществе и завести знакомство с девочками из хороших семей, а заодно получить какие-то знания, хотя вот это не так уж важно! «Кажется, всё в порядке», – говорит себе Мама. Она очень боится неожиданностей. О, если бы можно было пройти вдвоём, крепко обнявшись, до конца жизни, как легко и быстро шагнули бы они в безгреховную смерть без мук из своего тёплого родного уголка!

– Минна, дорогая, уже полвосьмого.

Мама произносит эти слова негромко и словно бы извиняющимся тоном.

Над белым пространством кровати поднимается худенькая рука, сжимается в кулак и вновь падает вниз.

Затем раздаётся слабый и тонкий голос Минны:

– Дождь всё ещё идёт?

Мама поднимает железные жалюзи. В окно врывается шелест сикоморов вместе с ярко-зелёным лучом света и свежим дуновением, пахнущим ветром и асфальтом.

– Великолепная погода!

Минна, сидя на постели, запускает пальцы в спутанный шёлк волос. Яркое обрамление из светлой шевелюры подчёркивает розоватую бледность лица и удивительные глаза, заполненные прозрачной чернотой. Прекрасные глаза, большие и тёмные, словно распахнутые навстречу миру, который тонет в их сумраке, что осенён изящным изломом бровей, навевающих грусть… Подвижный рот улыбается, но глаза остаются серьёзными… При взгляде на них Мама вспоминает Минну совсем маленькой: эту хрупкую беленькую куколку в игрушечном платьице, с лёгким пушком на голове и с поразительными глазами – пронзительно-суровыми и чёрными, как вода в колодце…

Но сейчас Минна смотрит на трепещущие листья с отсутствующим видом. Она сжимает и разжимает пальцы ноги, как шевелят своими усиками майские жуки… Ночь ещё бродит в ней. Она бредёт следом за своими снами, не прислушиваясь к словам Мамы, нежной и свежей Мамы, которая хлопочет, снуя по комнате в голубом пеньюаре, с заплетёнными в косы волосами…

– Твои жёлтенькие ботиночки и юбочка цвета морской волны и блузочка… Какую блузочку?

Проснувшись наконец, Минна вздыхает, и взгляд её приобретает осмысленное выражение.

– Голубую, Мама, или белую, как хочешь. Словно ожив вместе с произнесёнными словами, Минна спрыгивает на ковёр и высовывается в окно: внизу должен лежать полицейский с ножом в затылке… Но тротуар пуст.

«Это всё равно произойдёт», – говорит себе Минна, слегка разочарованная.

В спальню проник сладкий аромат шоколада, и это побуждает её приступить к тщательному туалету маленькой ухоженной женщины. Она улыбается розовым цветам на обоях. Розы везде: на стенах, на английском бархате кресел, на кремовом ковре и даже на дне длинной ванночки, укреплённой на белых лакированных стояках… Суеверная Мама желала, чтобы одни лишь розы окружали сон Минны…

– Хочу есть! – говорит Минна, завязывая перед зеркалом шейный платочек под воротничком, сверкающим от крахмала.

Какое счастье! Минна хочет есть! Вот будет Маме радости – хватит на целый день! Она восхищается своей большой дочерью, не в меру вытянувшейся и такой ещё не по-женски угловатой, с плоской девичьей грудью под плиссированной блузкой, с худыми плечами, прикрытыми блестящими локонами прекрасных волос…

– Спускайся, твой шоколад уже налит.

Минна берёт из рук Мамы шляпку и вприпрыжку бежит вниз по лестнице, проворная, как белая козочка. Она переполнена счастливой неблагодарностью, что так украшает избалованных детей, и нюхает на ходу платочек, куда Мама капнула чуточку лимонной вербены…

Курсы мадемуазель Суэ – заведение вполне серьёзное. Спросите у любой матери, что приводит сюда дочь, и она ответит вам: «В Париже нет ничего более модного!» И вам тут же назовут имена сестёр С., малышек 3., единственной дочери банкира О. Вам расскажут о превосходной системе вентиляции, о паровом отоплений, о машинах, ожидающих у ворот, – не было примеров, чтобы какая-нибудь мамаша, ослеплённая этим царством гигиены, поражённая этими знаменитыми звучными именами, осмелилась бы сунуть нос в учебную программу или, тем более, подвергнуть её критике.

Каждое утро Минна, либо в сопровождении Мамы, либо под присмотром Селени, шествует вдоль старинных укреплений к бульвару Мальзерб, где располагается резиденция мадемуазель Суэ. Прямая и серьёзная, в дорогих перчатках и с сафьяновым портфельчиком под мышкой, она приветствует взглядом зелёную провинциальную улицу Гурго, лаской – собак и детей художника Толова, которые по-хозяйски прогуливаются в этом пустынном месте.

Минна хорошо знает белокурых детей, вольных маленьких пиратов Севера, говорящих между собой на гортанном норвежском языке… «Одни, без бонны, вдоль укреплений! Но они слишком маленькие и умеют только играть… Они не интересуются интересными вещами…»

Артюр Дюпен, золотое перо «Газеты», одарил публику новым шедевром:

ОПЯТЬ НАШИ АПАЧИ! – ВАЖНАЯ ПОИМКА – КУДРЯВЫЙ НЕУЛОВИМ

«Наши читатели ещё не забыли достоверный рассказ о зловещих событиях в ночь со вторника на среду. Полиция отнюдь не бездействовала всё это время: прошло всего лишь двадцать четыре часа, и инспектор Жуайе сумел изловить Вандермеера по прозвищу Колбаса. На его след навёл один из раненых, отправленных в больницу: он был схвачен в меблированных комнатах на улице Норвен. О Медной Каске известий нет. Утверждают даже, что самым близким её друзьям неведомо, где она скрывается, и, как нам сообщили, преступный народец близок к анархии, ибо лишился своей королевы. До сих пор нигде не могут обнаружить Кудрявого».

Перед тем как лечь в свою белую постель, Минна перечитала «Газету», а затем бросила её в корзинку для бумаг. Она долго не может заснуть, ворочается и размышляет:

«Она спряталась, она, их королева! Наверное, тоже в заброшенной шахте. Полицейские бездарны, совсем ничего не могут. А у неё есть верные друзья, они приносят ей по ночам холодное мясо и яйца вкрутую… Если убежище откроют, она успеет убить нескольких шпиков, прежде чем её схватят… Но подданные бунтуют! А Аристокры из Леваллуа без Кудрявого могут разбежаться… Им следовало бы избрать вице-королеву, чтобы та правила в отсутствие Медной Каски…»

Минне всё это кажется противоестественным и одновременно простым, как в старинных романах. Разумеется, ей известно, что ветхие от времени укрепления – это необычное место, населённое опасным и привлекательным народом, расой дикарей, ни в чём не схожей с нами. Их легко опознать по присущим только им приметам: велосипедной кепке и чёрному свитеру с яркими продольными полосами, который плотно облегает тело, словно яркая татуировка. Для расы характерны два основных типа:

1. Коренастый: ходит вразвалку, тяжело опустив толстые, будто куски сырого мяса, руки, с низкой чёлкой, нависающей над бровями.

2. Стройный: у этого небрежная походка и беззвучная поступь. Носит башмаки Ришелье, но часто заменяет их спортивными туфлями. Носки в цветочек – иногда дырявые. Нередко вместо носков виднеется нежная голая кожа сомнительной чистоты, с синими прожилками вен. Мягкие волосы завитками спускаются на тщательно выбритые щёки, а на бледном лице выделяются лихорадочным блеском ярко-красные губы.

В соответствии с классификацией Минны, второй тип воплощает благородный аристократизм таинственной расы. Коренастый любит петь и гуляет под ручку с простоволосыми девицами, такими же весёлыми, как и он сам. Стройный держит руки в карманах широких штанов и курит, прищурившись, тогда как возле него исходит в бессильных упрёках и плачет обманутое им создание, стоящее много ниже по уровню развития… «Она ему наскучила, – продолжает сочинять Минна, – надоела мелкими домашними делами. Он даже не слушает её и грезит о своём, следя за струйкой дыма своей восточной сигареты…»

Ибо в мечтах Минны нет места низкосортному табаку – она признаёт восточный, и только восточный…

Минну восхищает патриархальность дневной жизни этого необычного народа. Когда она около полудня возвращается домой, то видит «их»: они во множестве сидят и лежат у подножия склона. Самки, сидя на корточках, переговариваются и молчат, а то и обедают как в деревне, разложив пищу на грязной бумаге.

Красивые и сильные самцы спят. Те, что бодрствуют, сбросив с себя пиджаки, дружески возятся, упражняя таким образом гибкость мускулов…

Минна сравнивает их с кошками, которые днём отсыпаются, вылизывают шерсть, оттачивают изогнутые коготки о деревянные плитки паркета. С наступлением ночи эти кровожадные демоны испускают вопли и крики, похожие на вой полузадушенного ребёнка, которые достигают ушей Минны, смущая её сон.

Люди таинственного племени не кричат по ночам; они свистят. Пронзительный ужасный посвист размечает вехами внешний бульвар, передаёт от поста к посту непонятные сообщения. Едва услышав его, Минна содрогается всем телом, словно пронзённая иглой…