Александр Розов - Депортация (мини-роман – трансутопия)
Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Депортация (мини-роман – трансутопия)"
Описание и краткое содержание "Депортация (мини-роман – трансутопия)" читать бесплатно онлайн.
— Ладно тебе, нормально ведь получилось, — возразил Грендаль.
— Ну, да. Правда, первым же штормом нас чуть не сдуло оттуда в океан, а так нормально.
— Чуть не считается. А какой ветряк я сделал из пропеллера, помнишь?
— Еще бы! Иногда он так жужжал, что рыба в лагуне пугалась.
— Зато мы экономили на горючем для генератора. И вообще, разве плохо было?
— С тобой хорошо, Грен, — просто сказала она, — и тогда было хорошо, и сейчас.
— А почему вы мне про это не рассказывали? — обиженно спросил Иржи.
— А потому, что ты не спрашивал, — Лайша улыбнулась, — и, кстати, вот теперь тебе точно пора мыться и спать.
— Сейчас. Только дойду до 9 уровня и…
— Десять минут, договорились? — перебила она.
— Пятнадцать.
— Ладно, но ни минуты больше… Сен Секар, а вы это тоже предполагаете публиковать? Я имею в виду, то, про что мы сейчас говорили.
— Ну, вообще-то… — репортер замялся, — … Мне кажется, и ваше участие в защите Холма Предков и история вашей жизни здесь, с соседями разного этнического происхождения и, наверное, разной религии, так?
— Ну, разной, — согласилась она, — подумаешь, большое дело.
Секар энергично закивал.
— О том и речь. Это очень важная деталь. Так что, если вы не сильно возражаете.
— Я-то не возражаю, — Лайша пожала плечами, — чего тут такого.
— Я тоже не возражаю, — сказал Грендаль, — хотя не понял, почему это важно.
— Важно вот почему. На обвинение в нетерпимости к чужим взглядам вы, сен Влков, ответили спикеру европейской комиссии: «ваша толерантность — это просто трусость». Ваши слова были истолкованы, как апология жесткой идеологической унификации.
— Скажите уж прямо: фашизма.
— В общем, да. А после всех ваших историй, об этом даже говорить смешно.
— Ладно, вы — пресса, вам лучше знать.
Репортер улыбнулся и снова кивнул.
— Для уточнения вашей позиции я задам еще вопрос: рассказывая о свином буме, вы упомянули, что отец ребенка недостаточно тактично изложил свои претензии. А что это значит, и как он мог бы сделать это тактично?
— Он сказал примерно так: ислам учит, что свинья — нечистое животное, с этим следует считаться, вы не вправе оскорблять мою веру. Он стал диктовать свободным людям, на что они имеют право, а на что — нет. Если бы он сказал: сын очень страдает из-за этого поросенка, и, если эта картинка для вас не принципиальна, то нельзя ли попросить ваших детей писать ручками с другой картинкой — реакция, наверное, была бы другой.
— Милосердие? — спросил репортер.
— Вроде того, — Грендаль пожал плечами, — В начале-то никто и не думал терроризировать мальчика этими поросятами. Моральный террор начался только в ответ на попытку принуждения. Когда к нам в гости заходит одна милая дама, вегетарианка, мы не ставим на стол мясо. Это не из уважения к вегетарианскому учению, а просто чтобы не обидеть человека из-за ерунды.
— То есть, — сказал Секар, — если бы вегетарианцы потребовали прекратить употребление мясной пищи в общественных местах…
— …То я бы демонстративно жрал сосиски в центральном парке, — закончил Грендаль.
— А если бы они не потребовали, а попросили?
— Тогда я бы не обратил на это внимания. Каждый вправе агитировать за что хочет, в пределах допустимого Великой Хартией, но эта агитация не вызывает у меня отклика.
— Иначе говоря, вы готовы пойти на уступки обременительным для вас странностям индивида, но не общественной группы?
— Верно. Потому что каждому индивиду свойственны какие-нибудь странности, но в общественной деятельности они неуместны.
— Но в случае с Холмом Предков вы, тем не менее, пошли на уступки странностям религии аборигенов.
Грендаль сделал энергичное движение ладонью, будто отталкивал препятствие.
— Ничего подобного, сен Секар. Мы встали в живую цепь, чтобы защитить объективные права людей, которые по объективным же причинам не могли сделать это сами. Право на сохранение своих святилищ есть у каждого, какие тут странности? Религия ину-а-тано и ее святилище Леале Имо — не исключение. Великая Хартия одна для всех.
— А если бы правительство решило проложить шоссе на месте мусульманской мечети, вы, сен Влков, встали бы в живую цепь, как тогда?
— Нет. Но если бы мне, как судье, подали жалобу, я запретил бы разрушать мечеть.
— Уверен, так бы и было, — сказал Секар, — но вы не стали бы лично защищать святилище ислама, как защищали святилище ину-а-тано. Вы не считаете эти религии равными?
— Не считаю, — подтвердил Грендаль.
— А как же Хартия?
— При чем тут Хартия? Хартия требует прямых действий гражданина в трех случаях: если человек в опасности, если попирается правосудие и если узурпируется власть. Ошибочное разрушение чьих-то святилищ сюда не относится. Гражданин может вмешаться в такую ситуацию на свой риск, но он вовсе не обязан этого делать.
— Но разве Хартия не обязывает нас считать все религии равными?
— Нет. Она лишь говорит о равных религиозных правах. Каждый может практиковать любую религию, и никто не вправе мешать ему, если эта практика не нарушает ничьих прав. Но каждый может проявлять симпатию к одним религиям и отвращение — к другим. Поэтому во время «свиного бума» суд постановил изъять плакаты «мусульмане, вон из страны», но не трогать плакаты «ислам — дерьмо, мусульмане — свиньи».
— Все равно это жестоко. Большинство мусульман не участвовали в беспорядках. Их-то за что так?
— Понимаю, им обидно, — задумчиво сказал Грендаль, — Мне кажется, их проблема в том, что они не осудили своих радикалов. Поступи они так, как наши индуисты в казусе со шлягером «аватара Кришны» или как наши католики в истории с папской энцикликой «о сатанинской природе евгеники», — проблем бы не было.
— Но наших католиков за это отлучили от церкви, — напомнил Секар, — не думаю, что им было приятно.
— Да, наверное, — согласился Грендаль, — но тут приходится делать выбор: быть гражданами или слугами церковного начальства. По-моему, они сделали правильный выбор. Теперь у них своя католическая церковь, со статутами, утвержденными постановлением Верховного суда, и я не замечал, чтобы наши католики очень страдали от такого положения.
— Ну, не знаю, — возразил репортер, — Ведь Ватикан и Всемирный совет церквей не признали это постановление и добились резолюции Объединенных Наций о произволе с церковным имуществом.
— Подумаешь, ООН. За 20 лет эти клоуны не выполнили ни одной своей резолюции.
— Я могу это привести эти ваши слова в репортаже, сен Влков?
— Конечно, а чего церемониться? Пока в ООН имеют право голоса торговцы кокаином, сексуальные маньяки, фанатики, террористы и людоеды, она не может претендовать на международный авторитет. Я так прямо и сказал их эмиссару.
— Представляю, что там было, — заметил Секар, шлепая по клавиатуре, — а вы знаете, председатель Всемирного совета церквей назвал Великую Хартию «новой опасной и агрессивной религией».
— Что, правда? — спросил Грендаль, — хотя, я не удивлен. Когда огласили постановление о депортации их миссии, их представитель кричал, что Конфедерация во власти сатанистов. Сатанисты — это, кажется, тоже религия. Вы не в курсе?
— Не знаю, сен Влков. Наверное, да, ведь про сатану вроде бы написано в библии.
— Вот и я не знаю… Сен Секар, это конечно ваше дело, но вы не опоздаете на встречу с Джеллой? У вас мощная машина, спора нет, но до Акорера почти тысяча километров.
— Уф! Постараюсь не опоздать. У меня еще последний вопрос: вы сами религиозны?
— Я? Ну, мне кажется, что-то такое есть, но чем оно может быть — понятия не имею.
— Можно так и записать?
— Можно. Почему бы и нет.
6. Джелла Аргенти, верховный судья по рейтингу
После атолла Сонфао, остров Акорера казался огромным, хотя был всего восьмидесяти километров в длину и около тридцати в ширину. Клуб рок-спорта, построенный по проекту гениального Хен Туана несколько лет назад, располагался на узкой северной оконечности острова. Две готические башни, поднимающиеся, казалось, прямо из океана, а посредине — наполовину встроенная в склон скалы трехъярусная пагода из стекла и бетона. Композиция должна была символизировать постмодернистский синтез культур Запада и Востока, но местная молодежь по какой-то причине дала зданиям клуба имена из «Одиссеи» Гомера: пагода стала называться Итакой, а башни — Сциллой и Харибдой. Малик позвонил Джелле с вопросом, где ее искать, и услышал в ответ: «верхний ярус Итаки со стороны Харибды».
Середину яруса занимал огромный цилиндрический аквариум с яркими рыбками, со стороны скалы к нему примыкал бар со стойками в обе стороны, а в остальной части помещения было что-то похожее на материализованные фантазии Сальвадора Дали — искривленные причудливым образом ажурные конструкции, служившие сиденьями и столиками. Малик прошел на левую, ближайшую к Харибде, половину и начал шарить взглядом среди посетителей. Публика, одетая в разнообразные модели легких, ярких спортивных или купальных костюмов или просто обернутая в куски ткани, располагалась на разной высоте, подобно стае экзотических птиц на ветвях какого-нибудь баобаба.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Депортация (мини-роман – трансутопия)"
Книги похожие на "Депортация (мини-роман – трансутопия)" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Александр Розов - Депортация (мини-роман – трансутопия)"
Отзывы читателей о книге "Депортация (мини-роман – трансутопия)", комментарии и мнения людей о произведении.