Глеб Голубев - Голос в ночи

• Название: Голос в ночи
• Автор: Глеб Голубев
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1972

---

Нет, слышалось только мое тревожное дыхание. А вокруг все тихо, так тихо, что начинало звенеть в ушах.

Я снова забывалась на время, чтобы в ужасе проснуться от нового кошмара.

Утром к завтраку, к счастью, пришел милый доктор Ренар. Я шепотом торопливо рассказала ему о своих переживаниях, поглядывая на дверь и в тревоге ожидая появления тети.

Она вошла, поздоровалась со мной довольно сухо, с доктором, как всегда, приветливо. Мы начали завтракать; постепенно завязался обычный разговор о всяких пустяках: о погоде, видах на урожай яблок, о том, что надо непременно вызвать печника из деревни — печь на кухне ужасно дымит.

У меня отлегло от сердца. Все шло совершенно нормально, с каждой минутой я успокаивалась и веселела. Ночные страхи начинали казаться пустыми и даже забавными...

Как вдруг я услышала странную фразу — тетя произнесла ее, обращаясь к доктору, все тем же обыденным, ровным тоном:

— Ну, как же вы забыли: это случилось в прошлом году, через день после пожара. Я прекрасно помню...

Мне показалось, что я ослышалась.

— После какого пожара, тетя? — переспросила я.

— Как — после какого? У нас, слава богу, был лишь один пожар. В прошлом году, разве и ты забыла?

Мы с доктором Ренаром переглянулись, но я не удержалась и робко возразила:

— Не было у нас никакого пожара в прошлом году.

— Что же, мне изменяет память? — Тетя потерла лоб. — Нет, я прекрасно помню, что пожар случился именно в прошлом году, пятнадцатого апреля. Вы должны помнить, доктор. Вы же прибежали одним из первых. Пламя уже начало охватывать кровлю, Антонио пытался сбить его ветками и чуть не упал с крыши...

Она приводила всё новые и новые подробности, вспоминала такие точные и красочные детали, каких не придумаешь...

Но ведь я точно знала: никакого пожара у нас не было. Никогда не было — ни в прошлом году, ни прежде!

Наверное, я смотрела на тетю с ужасом, потому что она вдруг снова пришла в ярость, как и вчера.

— Ты опять притворяешься, будто я все выдумала! — закричала она, так сильно стукнув по столу, что чашки запрыгали. — Хватит изображать меня сумасшедшей! Ты же прекрасно помнишь пожар, сама получила сильные ожоги. Посмотри на свою руку: на ней до сих пор остался ужасный шрам от ожога. — Внезапно она цепко схватила меня за левую руку, больно вывернула ее и потянула к доктору. — Вы же сами лечили ее, а шрам от ожога остался, остался на всю жизнь! Этого доказательства не вытравишь, не сотрешь.

Не было никакого пожара и не могло от него остаться следов на моей руке! Но тетя возмущалась так убедительно, что и я пристально уставилась на собственную руку.

Нет, на ней не было никаких шрамов. Но доктор Ренар, делая мне знаки глазами, сказал:

— М-да, похоже на старый ожог. Теперь я, кажется, припоминаю...

Тетя оттолкнула мою руку, швырнула на пол салфетку и, гневно крикнув: «Лживая девчонка!» — выскочила из столовой.

Дверь так хлопнула, что жалобно зазвенели хрустальные подвески старинной люстры.

— Что же это? — простонала я. — Ведь не было никакого пожара, и шрама у меня нет, ну посмотрите... — и залилась слезами.

— Конечно, не было, — сказал доктор Ренар, поглаживая меня по руке.

— А вы поддакиваете.

— Но с ней нельзя спорить, когда она в таком состоянии. Вы должны сдерживаться, дорогая моя, и не противоречить ей...

— Соглашаться с любой глупостью, какую она скажет? Подтверждать каждое ее бредовое видение? И вы считаете, будто таким образом мы ей поможем? Ведь она сходит с ума на наших глазах, доктор, а мы бессильны помочь. Надо же что-то делать!

— Придется все-таки вызвать опытного психиатра, — тяжко вздохнув, ответил Ренар. — Позвоните доктору Жакобу, посоветуйтесь с ним.

— А, что он может! — махнула я рукой, но все-таки пошла в свою комнату, вытерла слезы и набрала номер домашнего телефона Жакоба.

Было успокаивающе-приятно услышать ворчливый голос матушки Мари. Она сразу узнала меня, обрадовалась, смешно закудахтала.

— А доктор дома? — спросила я.

— Дома, милочка, дома. В лаборатории работает.

— Позовите его, пожалуйста. Он мне очень нужен.

— Что, дело плохо? — сочувственно спросила меня старушка. Видно, Жакоб не держал от нее никаких секретов.

— Плохо, — ответила я. — Сейчас позову, немедленно позову, дорогая. Через несколько минут в трубке раздался встревоженный голос Жакоба:

— Здравствуйте. Что у вас стряслось?

Я рассказала об ужасной утренней сцене.

— И все? — ответил он с облегчением. — Чего же вы так перепугались? Обыкновенные внушенные так называемые ложные воспоминания. Ничего страшного, завтра ваша тетя будет нормальной. Уж доктор-то Ренар должен разобраться...

— Он считает, что тетю надо непременно показать опытному психиатру. Поэтому он и посоветовал позвонить вам.

— По-моему, такой нужды нет. Удивляюсь, что старый, опытный врач переполошился. Хотя, впрочем, он в шорах: упорно считает, будто у вашей тети психическое заболевание, а голос — лишь навязчивая галлюцинация. Но вы не пугайтесь. Утреннее происшествие подтверждает мою правоту. Ложные воспоминания бывают и у нормальных людей, непроизвольные. Я, например, отчетливо помню, как тонул пароход, на котором я мальчишкой плыл по Леману. На самом деле ничего подобного не было, но я порой готов подтвердить свои воспоминания под присягой, настолько верю в их истинность. А у тети это явно внушенное воспоминание...

— Голосом?

— Несомненно. Я вас очень прошу: проверьте хорошенько, разумеется, незаметно для тетки, нет ли все-таки у нее в спальне каких-нибудь репродукторов. Они могут быть совсем миниатюрными, прятаться в подушке, где-нибудь в изголовье кровати, в ночном столике, даже в лампе.

— Постараюсь, — ответила я, — только это трудно. Тетя в последние дни явно подозревает меня в чем-то, не доверяет мне.

— Вот как? — задумчиво протянул доктор Жакоб. —

Что же, логичный ход. Восстановить тетю против вас и тем самым окончательно ее изолировать.

— Вы думаете, это голос внушает ей не верить мне?

— Конечно.

— Боже, и сколько же это будет продолжаться? Сделайте что-нибудь, иначе я рехнусь! Наш дом становится сумасшедшим адом.

— Крепитесь, у нас нет пока прямых улик, — ответил он и, оживившись, добавил: — Да, я навел справки о той женщине...

— О какой женщине?

— О слепой, которая от внушения прозрела. Ее зовут Агнессой Рутен.

— Ну?

— Как я и предполагал, у нее не было органических расстройств зрения. Просто полтора года назад от сильного нервного потрясения возник истерический амвроз. Это вполне излечимо внушением. Жалко, не встретил я ее, прежде чем она попала в лапы этих шарлатанов. Я бы ей помог, и одной атеисткой стало бы больше.

Я слушала его и начинала злиться. Совсем расходились нервы...

— Секта «Внимающих голосам» еще молодая, возникла недавно, уже после смерти вашего дяди. Но раньше Горан промышлял радиэстезией и другим знахарством, слышите? Так что он вполне мог переписываться или даже встречаться с вашим дядей. Они не могут примириться, что он умер прежде, чем удалось выманить у него все деньги, и теперь напали на вашу тетю. И насчет старика Анри вы, кажется, оказались правы. Похоже, он работает с ними: вот откуда у них отличная техника. Будет нелегко разобраться...

— Не интересуют меня их преступные биографии! — не выдержала я. — Вас увлекает больше научная любознательность, как и доктора Ренара, а я тут с ума схожу!

— Но ведь тетя ваша здорова, можете не беспокоиться, — смутился Жакоб. — Наберитесь терпения, мы их скоро поймаем...

Он говорил еще что-то успокоительное, но я положила трубку.

Весь день мы сидели в своих комнатах — я и тетя.

А огорченный доктор Ренар в одиночестве бродил по саду, боясь уйти к себе.

Однако Жакоб оказался прав. На следующее утро тетя вышла к завтраку вполне нормальной. Она прекрасно помнила, как вчера собиралась вызвать печника, и тут же попросила Розали сходить в деревню, но ни о каком пожаре больше не заговаривала.

Признаться, меня подмывало спросить, думает ли она и сегодня, будто пожар был на самом деле, или уже ничего не помнит о вчерашней сцене. Но я сдержалась.

После завтрака тетя погуляла с нами в саду. Разговаривала она вполне нормально, шутила, смеялась, потом уселась на террасе с вязаньем.

И обед прошел тихо и мирно. Была суббота, и после обеда, как у нас повелось, Лина принесла накопившиеся за неделю счета тете на подпись.

— Принеси, пожалуйста, мои очки и ручку, они в спальне, — попросила меня тетя.

Я выполнила ее просьбу. Ручку я положила на стол, а очки она тут же надела и начала просматривать счета, время от времени, по обыкновению, ворчливо выговаривая кухарке за чрезмерные траты. Тетя была щедрой, когда дело касалось крупных сумм, но до смешного скупа в мелочах. Все мы к этому давно привыкли, и Лина в ответ на ворчание тети привычным жалобным голосом стала сетовать на дороговизну продуктов...