Алекс Паншин - Обряд перехода

• Название: Обряд перехода
• Автор: Алекс Паншин
• Издательство: ЭКАМ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-87164-012-5

Это «роман взросления». В нём описаны события в жизни девочки Миа Хаверо с девяти до четырнадцати лет. Миа родилась и выросла на корабле, который летает в космосе от одной космической колонии к другой, как только Миа и другим подросткам исполнится 14 лет, им предстоит пройти испытание: их высадят на какой-то из колонизованных планет, где всем им необходимо прожить тридцать дней и остаться в живых.

---

Затем словно что-то лопнуло, мгновение раздвоилось, и память вернулась.

Хорст и избиение.

Избиение и Хорст…

Я пыталась выкарабкаться из постели, когда в комнату вошел тот самый старик, который рассказывал у костра сказки.

— Как вы себя чувствуете, юная леди? — спросил он.

— Не очень, если честно, — призналась я. — Давно я тут лежу?

— Два дня, — ответил он. — Доктор говорит, что ты скоро встанешь на ноги. Меня зовут Даниэль Куцов. А тебя?

— Миа Хаверо.

— Я нашел тебя на земле у лагеря. Тебя избил Хорст Фангер.

— Вы его знаете?

— Не только я. Его все знают. Очень неприятный человек. Таким, собственно, и должен быть пастух лоселей.

— Те зеленые твари и есть лосели? Но почему люди их боятся?

— Стадо, которое ты видела, было одурманено. Иначе они не подчинились бы. Иногда попадаются крепкие экземпляры, наркотик на них плохо действует, и они убегают в леса. Если им дать слишком большую дозу, они не смогут работать, понимаешь? Так что некоторые убегают и частенько нападают на людей, на таких, как Хорст Фангер, который скупает их в порту прямо с Кораблей. Корабли их привозят из-за океана. Периодически на беглых лоселей устраиваются облавы, тогда их убивают почем зря.

Я устала, в мозгу царил туман, а от нечаянного зевка голова заболела еще сильнее.

— Похоже на рабство, — сонно произнесла я. — Приучать их к наркотикам, заставлять работать и все такое…

— Только Бог может разрешить этот вопрос, — тихо ответил мистер Куцов. Разве это рабство, когда твои лошади работают на тебя? Я не знаю никого, кто стал бы так утверждать. Человек — другое дело. Вопрос в том, что есть лосель скот или человек? И воистину, я не могу дать ответ. А теперь ложись-ка ты снова спать, а я пока приготовлю тебе что-нибудь поесть.

Он вышел, но я, хоть и чувствовала себя совершенно разбитой, никак не могла уснуть. Мне здесь не очень нравилось. Старик был мил, добр, но он был грязеедом. Я нервничала, не в состоянии совместить эти несочетаемые друг с другом вещи. Тщетно я старалась примирить их, но мысли путались, и наконец я провалилась в беспокойный сон без сновидений.

Позже мистер Куцов принес мне еду и даже помог держать ложку. Руки у него были мозолистые.

— Почему вы для меня все это делаете? — спросила я в промежутке между глотками.

— Ты когда-нибудь слыхала притчу о добром самаритянине? — ответил он вопросом на вопрос.

— Да, конечно, — ответила я. — Я много читала.

— Смысл этой притчи в том, что даже низкие и дурные люди иногда бывают источниками добра. Но в некоторых книгах говорится, что рассказ этот был изменен, очень давно. В первоначальном варианте именно человек у дороги был самаритянин — один из самых плохих людей, которые когда-либо жили на свете. И тот, кто его спас, не побрезговал сделать благо даже такому негодяю. Может быть, ты — с одного из Кораблей…

Но мне нравится, когда бьют детей. Поэтому я обращаюсь с тобой, как с самаритянином.

Я совершенно не знала, что ответить. У меня в голове не укладывалось, как он может плохо думать о нас.

Наверное, оценив мой потрясенный вид, мистер Куцов добавил:

— Прости. Я отнюдь не ненавижу Корабли, как некоторые. Без Кораблей мы все никогда бы не родились, это тоже надо помнить в наше скверное время. Не бойся, я никому не скажу, что ты девочка с Корабля. Отдыхай спокойно. Мой дом — твой дом.

На следующий день мистер Куцов предложил — ради моего же блага — научиться говорить на местном диалекте. Это было разумно. Туман в голове немного рассеялся, и я уже начала беспокоиться о том, как бы найти способ связаться с Кораблем, время шло. Чтобы это сделать, мне наверняка понадобится сходство с туземцами. А если я не свяжусь с Кораблем, тогда роль туземца засветит мне пожизненно, черт побери!

И все-таки мистер Куцов был искренен не до конца. На уме у него было явно больше, чем он говорил, я это чувствовала. Неужели же он просто так делает добро презренной «самаритянке»? Вряд ли. Тут есть что-то еще. По какой-то причине я интересовала его сама, лично.

В тот день мы пару часов упражнялись в произношении. Некоторые отличия имели закономерность, например, замещение гласных, замена «п» на «б», а также употребление «быть» вместо «есть»; зато другие казались мне начисто лишенными логики. Хотя, допускаю, лингвист может со мной не согласиться. Мистер Куцов сказал просто:

— Я не знаю, почему мы так говорим. Говорим — и все.

Он настойчиво упрашивал меня заниматься, а я продолжала гадать, что же у него на уме. Почему он так обо мне заботится?

Через некоторое время я начала делать первые успехи. Система в их диалекте все-таки была, но так глубоко запрятана, что я уловила ее, наверное, только подсознательно.

Через несколько дней, когда дело у меня здорово продвинулось вперед, мистер Куцов сказал:

— Уже почти хорошо, только ты так произносишь слова, словно у тебя рот манной кашей набит.

Ничего удивительного, подумала я, потому что только ею он меня и кормил. Но в любом случае я повторяла только то, что слышала от него. Его дикция была моей дикцией, и исправлять мистеру Куцову оставалось только самые грубые мои ошибки.

Но главное, во время наших бесед я выяснила причину неприязни этих колонистов (я уже почти не называла их про себя грязеедами) к людям с Кораблей.

— Тут все непросто, — сказал мистер Куцов. — Мы же видим, когда вы высаживаетесь на планете, что вы совсем не так отсталы и бедны, как мы. Когда на этой планете основывалась колония, среди поселенцев не было ни одного техника или ученого. Я могу их понять. С какой стати им покидать Корабль ради планеты, ведь там они могли заниматься любимым делом, а здесь для этого нет ни оборудования, ни возможности. Нам казалось, что все люди, пережившие конец Земли, являются равноправными наследниками всех знаний и достижений человечества. Но вышло иначе. И потому, если в спокойные времена Корабли игнорируют, то в плохие, как сейчас, ненавидят, видя в них источник бед. Людей с Кораблей преследуют, и можешь считать, что тебе еще повезло…

Я слышала его голос, но понять ничего не могла.

— Но мы же никому не мешаем, — сказала я. — Мы просто живем, как и все остальные…

— Я вас не виню, — медленно произнес мистер Куцов. — Но я не могу не видеть, что вы совершили ошибку, и в конечном счете она потребует расплаты.

Почувствовав себя лучше, я прошлась по дому мистера Куцова. Это был небольшой домик на самой окраине Фортона, чистый, окруженный деревьями и садиком. Мистер Куцов жил один; когда не было дождя, работал в своем садике, в дождь, наоборот, уходил в дом, к лампе и книгам. На фургоне он проделывал с товаром регулярные рейсы к побережью и обратно — раз в две недели.

Это был не очень доходный бизнес, но мистер Куцов говорил, что в его возрасте выгода уже не так важна. Не знаю, всерьез он говорил это или нет. Сказав, что моя одежда не годится для девочки, мистер Куцов ее забрал, а взамен принес другую, местного покроя. Одежда подходила по росту, но под мышками висела совсем свободно.

— Вот, — произнес мистер Куцов удовлетворенно. — Так-то лучше.

Но мне пришлось немного ушить одежду, подогнать по фигуре.

Я бродила по дому, но выходить мне не разрешалось. Я не жалела: два дня из каждых трех лил проливной дождь, а когда он не лил, то казалось, вот-вот польет. Я все время занималась, мистер Куцов продолжал наставлять меня в манерах и правилах поведения, пока не решил наконец, что при известной осторожности я смогу в приличном обществе сойти за местную.

В доме было много книг. Когда мистер Куцов уехал в город, я просмотрела некоторые и обнаружила множество интереснейших вещей. Например, что Историю, родину лоселей, открыли всего сто лет назад. История — это континент на западе. С тех пор лоселей привозили оттуда на кораблях и использовали для простейшего физического труда. На этом континенте раньше никаких лоселей не было, но сейчас численность их быстро росла, причем не только тех, которые находились в рабстве у людей. Большое число лоселей обитало в отдаленных лесных массивах. Почти все авторы, которых я прочла, отказывали лоселям даже в зачатках разума, ссылаясь на их неспособность ни к чему, кроме самого простейшего труда, и отсутствие у них языка и навыков пользования огнем. С другой стороны, я помнила, что рассказывал мистер Куцов об их умении узнавать своих врагов. Ничего смешного здесь нет. И честно говоря, я сейчас даже рада была, что так удачно выпуталась при встрече с тем диким лоселем на второй день после высадки.

Я сориентировалась по географическим картам мистера Куцова и, повинуясь порыву, скопировала их для себя.

И еще я обнаружила книгу, которую написал сам мистер Куцов. Это была старая книга, роман, называвшийся «Белый путь». Не очень удачное произведение — мистер Куцов пытался сказать в нем слишком многое, и это не получилось. Но его роман был намного лучше, чем книга моего брата Джо.