Ивана Трамп - Только про любовь

• Название: Только про любовь
• Автор: Ивана Трамп
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-87322-046-8

Это яркий и высокохудожественный роман о трудной женской судьбе. Катринка Грэхем, беженка из коммунистической Чехословакии, – очаровательная жена нью-йоркского миллионера, у ног которой лежит весь мир. Однако блестящее внешнее благополучие разрушают тоска по вынужденно оставленному в Европе ребенку, нарастающий разлад в отношениях с мужем и свекровью, предательство подруги.

---

Катринка не из тех, кого можно было легко забыть. По крайней мере, последние несколько месяцев безусловно подтверждали это. В прессе его часто обвиняли в том, что он пользуется своим харизматическим даром, что обладает таинственной способностью подчинять людей своей воле. Как бы там ни было, но он подозревал, что таким же даром наделена и Катринка. Ведь он запланировал остановку в Мюнхене только для того, чтобы снова ее увидеть.

И теперь, проведя вечер в ее обществе, Адам испытывал еще большее смятение. Ее рассказ о своей жизни, о годах занятий лыжным спортом, и вобравший снежный холод на вершинах гор, смелость ее побега и смекалка, которая помогла ей добиться успехов в бизнесе, – все это увеличивало его восхищение. Никогда еще он не встречал женщину хотя бы отдаленно похожую на нее.

Но он не привык получать отказ. Ему это не нравилось. И если Катринка была необычной женщиной, то почему же она не сумела понять, что ведь и он не был похож на остальных мужчин? Что он не собирался свести их отношения к постели на одну ночь? Ему стало обидно оттого, что она ему не доверяла.

Переживая обиду на Катринку, Адам был уверен в порядочности своих намерений и, конечно, забыл, как часто он собирался позвонить женщинам, с которыми встречался и которые, совершенно очевидно, ждали его, но так и не делал этого. Обычно это случалось потому, что, чем бы он ни увлекался в настоящий момент, время мгновенно уносило его все дальше. Такой уж была его жизнь – слишком стремительной. То всплывало какое-то важное дело, то незапланированное путешествие, то случайная встреча с другой женщиной – словом, то, что стирало из его памяти все несущественное, хорошие манеры, например, или пунктуальность в отношении женщин. Но он не сомневался, что с Катринкой все было бы по-другому.

Вернувшись в отель, Адам оставил все мысли о ней и начал просматривать бумаги, необходимые для завтрашней встречи. Ему очень хотелось приобрести судоверфь в Бремене. На тех трех, которыми он в настоящее время владел, дела шли хорошо, просто превосходно: благодаря им, он стал состоятельным человеком.

Но все же недостаточно богатым. Он знал людей, которые начинали с нуля, таких, как Марк ван Холлен или Жан-Клод Жиллет. Людей, которые являлись неизвестно откуда, неизвестно как сколачивали огромные состояния, оттесняли представителей старой аристократии, таких, как Грэхем, как Дэйзи и Стивен Эллиот, как семья бедной Александры Оуджелви. Ну что ж, если многие представители его круга (он подразумевал класса, но не любил это слово, тем более не любил произносить его) благородно предпочитали отойти от схватки и жить на свои громадные, но, как он считал, находящиеся в опасности, капиталы, то никто не мог заставить Адама Грэхема сойти с дистанции. Он никогда не хотел мириться со вторыми ролями – ни в школе, ни в спорте, ни с женщинами. И не собирался позволять кучке предпринимателей-нуворишей – как бы респектабельно ни звучало слово «предприниматель», в отношении презираемых им выскочек – взять все призы. Он стал игроком, который делает большие ставки. Его три судоверфи были только началом, а он собирался сорвать банк.

Внезапно его собственные амбиции показались ему забавными, и он рассмеялся. Его дедушка по материнской линии был заядлым игроком. Никто в семье никогда о нем не говорил, кроме одной из сестер матери, и то она делала это только тогда, когда требовалось объяснить какие-то наиболее неблаговидные поступки Адама, например, его упоминаемые в бульварной прессе появления в обществе какой-нибудь старлетки, его недостаточное благоразумие при заключении торговых сделок, его безумную идею заняться бизнесом в Европе в разгар «экономического спада».

Адам, однако, не придавал большого значения наследственности и не считал себя игроком. Хотя он мог представить, что испытывал его дедушка, играя в покер с высокими ставками, поскольку он сам переживал подобное волнение, когда начинал вести переговоры о какой-нибудь сделке, его все же подталкивала к борьбе не жажда острых ощущений и не деньги, а честолюбие. Он жаждал не риска, а власти. Мысленно возвращаясь к завтрашней деловой встрече, он ощутил приятную легкую дрожь, предвкушение, какое-то смутное беспокойство и в то же время взлет непобедимой самоуверенности. «Возможно, я все же унаследовал несколько генов от старика», – подумал Адам. Рассмеявшись, он отложил бумаги, выключил свет и отправился спать.

У Катринки не было каких-либо, связанных с бизнесом, значительных дел, которые могли бы ее отвлечь, поэтому ей было хуже. Она провела бессонную ночь, думая об Адаме, жалея о том, что отказалась провести с ним ночь, не зная, увидит ли его когда-нибудь снова.

На следующее утро ей пришлось с помощью искусного макияжа скрывать бледность лица и круги под глазами. Чашка черного кофе немного взбодрила ее. Ей захотелось побаловать себя, и она отправилась в демонстрационный зал, в котором в этот день работала, не в подземке, а на такси. Конечно, такси далеко не то, что лимузин с шофером, но все же это было как бы напоминанием о том, что и без Адама Грэхема она была в состоянии позволить себе кое-какую роскошь. Глядя в окно такси и, как всегда, всматриваясь в лица идущих по улице школьников в надежде увидеть сына, она – не без усилия – отогнала от себя мысли об Адаме. Когда она подъехала к демонстрационному залу, то уже чувствовала себя почти как обычно. И, как только зажглись огни и заиграла музыка, она, одетая в платье из блестящей красной тафты, закружилась в танце на помосте и совершенно забыла об Адаме Грэхеме, снова ощутила радость жизни.

Вернувшись в этот день домой, она немного вздремнула и почувствовала себя бодрее. Потом позвонила в «Золотой рог», чтобы переговорить с Бруно и Хильдой – как делала это каждый день – относительно количества посетителей или о ходе ремонта в межсезонье. Но на этот раз обсуждение задержки с поставкой новой духовки для кухни было прервано звуком дверного колокольчика. Попросив Бруно подождать, Катринка подошла к двери и, открыв ее, увидела мальчика-посыльного, который держал огромную корзину красных роз, их было, по крайней мере, не менее шести дюжин.

– Фрейлейн Коваш?

Остолбенев, Катринка только молча кивнула, затем поняла, что от нее чего-то ждут. Она быстро подошла к кофейному столику, освободила на нем место и попросила мальчика поставить туда розы. Взяв телефонную трубку, Катринка сказала Бруно, что перезвонит попозже, затем расписалась в получении букета, отблагодарила мальчика и проводила его к выходу. Она ни секунды не сомневалась, от кого были эти розы; и все же нетерпеливо надорвала белый конверт, чтобы прочитать записку. «Жди меня, – было написано в ней и подпись. – С любовью, Адам».

«Ждать его? Что он имел в виду?» – размышляла она. И, что еще важнее, сколько нужно было ждать?

Но все эти вопросы отступили на второй план перед той радостью, которая ее заполняла. Ей и раньше посылали цветы, и довольно часто, но никогда в таком количестве и в такой простой и вместе с тем изысканной аранжировке: несмотря на обилие роз, корзина не выглядела ни претенциозной, ни нарочитой. Букет, несомненно, был из самого дорогого цветочного магазина в Мюнхене.

Намереваясь отпраздновать участие Франты – впервые после несчастного случая – в гонках за клуб «Реникс», Катринка отправилась в этот вечер вместе с ним и компанией его друзей пообедать в бистро Кэя, в котором бурная жизнь в эту неделю напоминала Голливуд. Потом Франте захотелось потанцевать, и они всей компанией отправились в ночное кафе. Только около трех утра Катринка, наконец, вернулась домой. Когда она вошла, зазвонил телефон, и, не сомневаясь, что это был Франта с очередными инструкциями насчет почты и уборки квартиры во время его отсутствия, она подняла трубку и по-чешски недовольно спросила:

– Это ты, Франта? Слушай, пожалуйста, оставь меня в покое. Я устала и хочу спать.

– Катринка, это ты? Уже так поздно. Где ты была? – В голосе слышалась обида и усталость, но не узнать его было невозможно.

– Адам?

– Я звонил тебе миллион раз.

У нее застучало в висках и перехватило дыхание.

– Я встречалась с друзьями. Танцевала, – ответила она. – Большое спасибо за розы. Они прекрасны.

– Вы любите розы? – спросил он, словно боясь услышать, что она, возможно, предпочла бы белые орхидеи, которые он не решился ей послать.

– О, да. – Она вспомнила бабушкин сад в Свитове и прерывающимся голосом добавила: – Это мои любимые цветы. А ваши розы – просто само совершенство, они чудесные.

– Я не мог уснуть.

– Что, дела идут не очень успешно?

Адам засмеялся, и, когда он снова заговорил, в его голосе уже не было ни обиды, ни усталости.

– Все идет нормально, как я и ожидал. Но, когда я вернулся после обеда и позвонил вам, вас не было дома. И я начал сходить с ума, гадая, где бы вы могли быть.

– Я часто встречаюсь с друзьями.