Барбара Сэвидж - Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде)

• Название: Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде)
• Автор: Барбара Сэвидж
• Издательство: АРМАДА
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0735-1

Автор книги — молодая американка, решившая в один прекрасный день бросить вызов судьбе и вместе с мужем совершить кругосветное путешествие на велосипеде. Проехав двадцать три тысячи миль и повидав двадцать стран за два года путешествия, они пережили массу приключений, временами опасных, временами забавных, получили незабываемые впечатления, о которых рассказывает Барбара Сэвидж в своей книге «Мили ниоткуда».

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

После завтрака мы втроём отправились по дороге вверх через перевал — узкой тропе из почвы и грунта, которая с одной стороны обрывалась на глубину в несколько футов. В отдельных местах дорога была перекрыта строительными рабочими: взрослые мужчины и мальчишки убирали камни по одному, вручную, и складывали их в соломенные корзины, стоявшие у края дороги. Из-за дорожного полотна и крутизны подъёма приходилось двигаться медленно и занудно, и, чтобы проехать шесть миль до вершины перевала, нам потребовалось почти два часа. Первые две мили мы боролись с «американскими горками» из глины и камней.

Где-то посередине мы наткнулись на молодого голландца, остановившегося на краю дороги. Он тщательно обследовал свой тяжёлый, односкоростной «хироу», индийского изготовления, который приобрёл в Катманду и на котором надеялся проделать весь путь до Шри-Ланки. К багажнику была прикреплена большая жестяная коробка с его пожитками, а на руле болтались три алюминиевые фляжки.

— Проблемы с машиной? — спросил его Джефф.

— Какие-то неполадки с управлением,— ответил парень. Как большинство голландских туристов, он бегло говорил по-английски.— Чертовски трудно на поворотах.

Ларри спустился с велосипеда, осмотрел и покрутил его передние вилки.

— Дьявол! Похоже, здесь нет ни одного подшипника,— воскликнул он.

Голландец пожал плечами.

— Я тоже так думаю,— сказал он.— Но продавший его мне непалец утверждал, что проверял и нашёл их в отличном состоянии. Но сказать по правде, ехать дальше с такими поворотами — полное самоубийство. Каждый раз, когда наезжаю на ухабы — а их полно на этой дороге,— велосипед меняет направление, тормоза заклинивает, а переднее колесо без конца виляет. Мне страшно спускаться с этой горы. Не помню уж сколько раз я едва не перелетал через край. Но, чёрт побери, если ты переедешь бордюр здесь, в этих горах, то хана, сайонара и так далее!

— Слушай, мне ужасно жаль, но мы не сможем помочь тебе с управлением,— извинился Ларри.

— Да ладно, всё о'кей. Чёрт возьми, понятия не имею, почему я решился купить этот гроб, хотя всё время чувствовал, что с ним что-то не так. Надеюсь, что если доберусь до Индии, то обойдётся. Внизу должна быть равнина, и говорят, там много дорог с покрытием. Во всяком случае, питаю надежду, что в какой-нибудь индийской мастерской найдутся подшипники для фиксации вилок. Мне просто необходимо любым способом отсюда выбраться!

Ему тоже пришлось вблизи столкнуться с мёртвым телом, когда он достиг моста в нижней части «американских горок». В начале подъёма на перевал, когда Джефф, Ларри и я подъезжали к мосту, движение застопорилось на протяжении полукилометра. Мы пробрались между грузовиками и автобусами в начало колонны и увидели, как пустой автобус медленно движется по мосту. Все пассажиры вышли оттуда до начала переезда и ждали у края моста. У всех на лицах было написано сильное волнение. Группа мужчин направляла автобус, так чтобы левая сторона моста оставалась свободной.

— Левая часть моста, должно быть, обрушилась,— предположил Джефф, осмотревшись.

Сказать точно, что произошло, было трудно, так как из-за стоявшей перед нами толпы левой стороны моста видно не было.

Когда автобус наконец перебрался через мост, регулировщики показали пассажирам, чтобы те переходили, и мы втроём тронулись за ними следом. Я ехала первой. Двигаясь по мосту, я взглянула на то пятно, которое автобус так старательно объезжал, думая, что увижу, насколько повреждён мост. Голова человека лежала в луже его собственной крови. Крови было много, и я поняла, что человек мёртв. Слишком потрясённая, чтобы проехать мимо, я остановилась. Хаотически проносились мысли. Почему никто не убрал тело с моста? Как он погиб? Может, ехал на крыше автобуса и забыл пригнуться, когда автобус въехал на мост, и одна из поддерживающих перекладин разбила ему голову. Но почему его не отправили в госпиталь в Катманду?

Ларри заорал, чтобы я двигалась дальше, и, стараясь не смотреть на тело, я проехала мимо. Только через два дня мы узнали, почему никто не сдвинул тело мужчины. Объяснил нам это непальский бизнесмен, с которым мы встретились в кафе в Катманду.

— Они не хотели подвергать душу мужчины осквернению. Мы верим: если кто-нибудь после твоей смерти, кроме врача или членов семьи, притронется к телу, то душа осквернится,— сказал он.— Поэтому люди так старались его не касаться. В прошлом существовал также обычай, согласно которому индийские женщины в Непале совершали обряд самосожжения. Когда умирал муж, жена должна была подвергнуть себя кремации вместе с ним и тем самым выразить ему свою преданность.

К тому времени, как мы втроём достигли высшей точки перевала в Катманду, Ларри выглядел таким бледным, словно мог в любой момент упасть. Джефф же, напротив, разве что не летал.

— Честное слово, не припомню, когда ещё я чувствовал себя так чертовски хорошо! — кричал он.— Этот тетрациклин — чудодейственное лекарство, точно. Да-с, сэр, я чувствую себя совершенно прекрасно! Мы здесь и взобрались на перевал. Мы видели грандиозное зрелище Гималаев — все эти заснеженные пики, взметнувшиеся над горными цепями. На почте в Катманду меня дожидается груда писем; а лучше всего то, что, хвала тетрациклину, теперь мне можно с нетерпением дожидаться встречи со всеми этими морковными кексами, энхиладас и филе-миньон!

— Филе-миньон? О чём это ты, чёрт подери, говоришь? — хотелось знать Ларри.

— Я имею в виду пирожные и энхиладас. Очнись, ты забыл, куда попал? Это Непал. Вспомнил? Непал, рис и дал. Если ты воображаешь, что найдёшь всю эту чепуху непонятно где, значит, у тебя начались галлюцинации.

— Скажи, Джефф, откуда ты вообще знаешь, как выглядят энхиладас? — спросила я.— У вас же в Новой Зеландии их нет, не так ли?

— Это верно, никогда не видел. Понятия не имею, как они выглядят. Но, как только окажемся в Катманду, непременно попробую. Там полно всякой всячины вроде пирогов, кексов и пиццы!

— Да? Ладно, если я больной, то ты просто свихнувшийся новозеландец,— проворчал Ларри во время очередного визита в кусты.— Кексы и мясо!! Парень впал в детство!

— Ну хорошо, раз вы оба думаете, что я чокнулся, посмотрите сюда.

Джефф порылся в своей рулевой сумке и достал тонкий, в бумажной обложке, туристический проспект по Непалу. Он полистал его, пока не нашёл, что хотел, и протянул книжку мне.

— Читай,— сказал он.

Я прочла, и бросившиеся в глаза слова немедленно вызвали у меня выделение желудочного сока: вегетарианская пицца с цветной капустой, горохом, помидорами, луком и сыром; хрустящий яблочный пирог; ореховые кексы; мясо под грибным соусом; рагу из мяса с овощами; шоколадный пудинг и действительно морковный кекс, энхиладас и филе-миньон.

Согласно путеводителю, Катманду, столица одной из беднейших и отсталых стран мира, где большая часть населения существовала почти исключительно за счёт риса и дала, обладал одной из богатейших коллекций кондитерских и ресторанов. В брошюре перечислялись индийский, тибетский, китайский, американский, мексиканский, итальянский и французский рестораны. Там были «К.С. Мистик-бар», ресторан «Домашняя кухня» и магазин «Сладкий пирог».

— Здесь говорится, что многие рестораны и кондитерские возникли, когда в Непале остались, отслужив, некоторые волонтёры Американского Корпуса Мира,— разъяснил Джефф.— У всех иностранцев, побывавших в Катманду, пользуются популярностью дешёвые ганджа и грибы. Иностранные путешественники и альпинисты, прилетающие в Катманду, останавливаются на время в городе для организации подъёма в горы, так что здесь большой спрос на привычную родную пищу. Надо думать, после нескольких недель путешествия на рисе и дале любой готов прикончить прорву пирогов, кексов, бифштексов, пиццы и всего остального. В книжке сказано, что самые дешёвые кондитерские магазины находятся там на Пиг-аллее и около Фрик-стрит. На Фрик-стрит ганджа вывешивают из окон. Множество дешёвых мест, где можно остановиться, и забегаловок.

Первое, что мы сделали, прикатив в Катманду 7 декабря,— отправились прямиком на почту. Непал был главной базой для почтовой корреспонденции Джеффа, который не получал писем из дома с тех пор, как отбыл из Европы, и он ушёл с толстой пачкой. Мы с Ларри никого не просили писать в Катманду; писем можно было не ждать вплоть до Новой Зеландии.

Увидев груду писем, полученных Джеффом, мы осознали, что проведём рождественские праздники в Непале и Таиланде в одиночестве, в окружении сдержанных индуистов и буддистов, вдали от традиционных семейных встреч, без единого слова от родных и друзей, и почувствовали застарелую тоску по дому. Стоя рядом с почтой в Катманду, мы оба ощутили страстное желание вернуться домой, в особенности Ларри.

Едва мы вышли из здания, я бросилась обратно и спросила клерка на всякий случай, нет ли почты для Ларри и меня. Невысокий смуглый непалец, одетый в широкие брюки, пуловер и цветастую кепку, которые носят многие непальские правительственные служащие, порылся на стеллаже в ячейке на «С», улыбнулся и протянул мне письмо. Оно пришло от Кристины. В Лондоне, когда мы виделись с ней последний раз, она с волнением говорила о прекращении велопробега и возвращении к комфортной жизни в Америке.