Натан Гимельфарб - Записки опального директора

• Название: Записки опального директора
• Автор: Натан Гимельфарб
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

59

К моему большому удивлению Анечка восприняла мой рассказ о разговоре с Синицыным значительно спокойней, чем можно было ожидать. По существу ломалась так удачно сложившаяся жизнь в Гомеле. Ещё не прошло и года со времени нашего приезда. Только недавно поселились в хорошей квартире. Стали довольно часто получать различные премии и можно было себе позволить лучше питаться и одеваться. Особенно почувствовали это дети, которым ни в чём необходимом не было отказа. Анечка недавно прошла курсы микробиологов в Минске и полностью овладела интересной работой. Этим летом мы насладились прелестью природы юга Белоруссии, её лесами, полными грибов и ягод, пляжем на берегу Сожа, вволю поели дешёвых овощей и фруктов. У нас и у детей появилось много друзей, с которыми приятно было проводить время. И всё это нужно было бросать и начинать всё с начала.

Тем не менее Анечка не стала меня ни в чём упрекать, а напротив ещё и успокаивала тем, что отсюда можно пока уехать спокойно, не подвергаясь никакой опасности и возможным преследованиям.

Дело усложнялось тем, что в том году началась очередная реорганизация управления промышленностью. Если прежний этап предусматривал сокращение министерств и ведомств, то новая реформа означала их полную ликвидацию. Вместо них создавались Совнархозы - Советы народного хозяйства. Страна была поделена на экономические районы (зоны) и в каждом из них создавали свой Совнархоз, который и должен был взять на себя функции упразднённых министерств. Для непосредственного руководства предприятиями при Совнархозах были созданы отраслевые управления.

Целью новой реорганизации по замыслу правительства, которое тогда возглавлял Н. С. Хрущёв, было приближение органов управления к предприятиям, ликвидация ведомственных барьеров и сокращение административно-управленческого персонала, что должно было повысить эффективность производства.

В Белоруссии был образован один Совнархоз. Его председателем был назначен бывший руководитель крупного машиностроительного завода Тарасов, а начальником управления мясной промышленности стал бывший начальник Главка “Минмясомолпрома” СССР Бируля. Они то и должны были решать вопрос моего освобождения от занимаемой должности и перевода на другое предприятие.

Ни один из них меня не знал, как и я не знал их. Не знакомы они были также с предприятиями отрасли и не знали их нужды. Надо было переждать какое-то время. Я договорился с Синицыным об отъезде в отпуск и рассмотрении вопроса о моём переводе после возвращения.

Наспех передав дела Тарнопольскому, я с семьёй уехал в Днепродзержинск, к родителям Анечки.

60

Было очень обидно, что несмотря на усердие в работе и большие старания, я оказался выдворенным из предприятия, которое за последний год стало одним из лучших в отрасли. Я вновь и вновь перебирал в памяти случившееся, стремясь определить, где и в чём допустил ошибку. Может быть не следовало вмешиваться в работу скотобазы, тем более, что она находилась в подчинении директора? Может лучше было сделать вид, что не замечаю злоупотреблений Зильберга и заниматься больше чисто инженерными вопросами и капитальным строительством? Может следовало крепче держаться протянутой крепкой руки Синицына, которая вела к дружбе, согласию и полному удовлетворению всех мыслимых потребностей и желаний?

Будоражащие меня вопросы не давали покоя ни днём, ни ночью. Ведь подобно Синицыну поступали и Варакин, и Доброшинский многие другие директора, главные инженеры, с которыми пришлось встретиться на своём служебном пути. Может быть с этим следовало смириться, как с неизлечимой болезнью, как с социальным злом, которое тогда поразило всё наше общество? Может быть... Но куда в таком случае девать обыкновенную человеческую совесть, имеющуюся у каждого из нас? Как можно без конца призывать людей к честности, а самим воровать? Как можно увольнять и судить рабочего за мелкое хищение, а самим похищать огромные суммы государственных средств? Такому лицемерию нужно ещё и научиться. Как ни терзал себя сомнениями, как ни старался найти ошибки в своём поведении, как не пытался оправдать действия и решение Синицына о моём выдворении с комбината, я всё более приходил к выводу, что иначе поступить не мог, что, если бы пришлось начинать всё сначала, то поступил бы так же.

61

Во время моего отсутствия в коллективе постоянно дебатировался вопрос: что вынуждает главного инженера уйти с комбината после неполного года работы? Как рассказывал мне Тарнопольский, его в течении последнего месяца подобными вопросами донимали инженерно-технические работники, рабочие и служащие. Многие недоумевали, другие выражали недовольство, третьи возмущались. Поступила анонимная жалоба на Синицына в горком партии. Приезжал инструктор и беседовал с секретарём парторганизации Полежанкиным, многими коммунистами, главными специалистами, руководителями цехов, отделов и участков, Говорил он и с ним, как с исполняющим обязанности главного инженера.

Как только я явился на работу, меня вызвали в горком, где состоялся разговор с первым секретарём Малафеевым. Он посоветовал наладить отношения с директором и оставаться в Гомеле. И ещё меня поставили в известность, что вопрос о моём увольнении с комбината будет рассматриваться на партийном собрании.

Синицын избегал разговоров на эту тему и ограничивался только служебными поручениями. Чувствовалось, что жалоба и разбирательства прибавили ему злости.

Я не стал проявлять активность и воздерживался от обращений в Совнархоз, ожидая рассмотрения вопроса на партсобрании.

Так продолжалось около двух месяцев, пока на комбинат не приехал начальник управления мясной промышленности Совнархоза Бируля.

После ознакомления с комбинатом, рассмотрения вопросов производства и строительства на совещании у директора, состоялся разговор в узком кругу о взаимоотношениях руководителей предприятия и их отрицательном влиянии на результаты работы. Бируля привёз анонимную жалобу группы инженерно-технических работников на поведение директора, где он упрекался в грубом и нетактичном отношении к подчинённым, игнорировании их мнений и предложений. Он не видел оснований для моего увольнения и пытался примирить нас. Уезжая, начальник главка велел повременить месяц-другой и, если ничего к лучшему не изменится, пообещал вернуться к этому вопросу.

Перед новогодним праздником состоялось партийное собрание с участием первого секретаря горкома партии Малафеева. Он зачитал жалобу на Синицына, рассказал о нездоровой обстановке, сложившейся в коллективе, и распре между директором и главным инженером.

Коммунистам, в числе которых были руководители предприятия, главные специалисты, начальники цехов и отделов, многие рабочие и служащие, предлагалось откровенно высказаться по этим вопросам, внести предложения по разрядке напряжённости и оздоровлению обстановки.

В кратком выступлении Синицына были отвергнуты все обвинения и упрёки, содержавшиеся в коллективном заявлении, и содержалось требование о моём уходе с комбината. Николай Александрович заявил, что я подрываю его авторитет, игнорирую принцип единоначалия, окружил себя подхалимами и угодниками, создающими склоки и распространяющими клеветнические вымыслы на директора. Он не назвал моих сообщников поимённо, но можно было без труда догадаться, что он имел ввиду руководителей и главных специалистов - евреев.

Большинство выступивших на собрании коммунистов опровергли выдвинутые против меня обвинения. Они выражали недоумение поведением директора, рекомендовали ему освободиться от необоснованных подозрений и восстановить прежние отношения с главным инженером, которые плодотворно влияли на результаты работы комбината в прошлом.

Выступали на собрании главным образом неевреи, многие из которых считались сторонниками “жёсткой линии” директора, никогда и ни в чём ему раньше не возражали. Среди них был заместитель директора Брусенцев, начальник отдела производственно-ветеринарного контроля Сафронова, начальники цехов Гридина и Обушенко, заведующая лаборатории Матвеева и другие. Большинство из подразумеваемых Синицыным “угодников и подхалимов” отмолчались, то ли посчитав это благоразумным, то ли испугавшись расправы над ними грозного директора.

Секретарь парторганизации, начальник отдела кадров Полежанкин, с одной стороны поддержал требования Синицына о соблюдении принципа единоначалия и посоветовал мне учесть это на будущее, а с другой стороны счёл целесообразным сохранить руководство в прежнем составе, не видя оснований для моего ухода с комбината.

Подводя итоги обсуждения, Малафеев, выразив удовлетворение активностью коммунистов и их партийной принципиальностью, предложил навести надлежащий порядок в своём доме, а если это нам не удастся в ближайшее время, горком сделает оргвыводы.