Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – фрейграф

• Название: Ричард Длинные Руки – фрейграф
• Автор: Гай Орловский
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-37147-1

Вот она, земля, захваченная высадившимися с моря варварами, что медленно и упорно расширяют территорию и теснят королевские войска!

Сэру Ричарду непросто лавировать между всемогущим императором и ненавидящим его королем в королевстве, где даже собственные вассалы все громче требуют соблюдения их прав, новых феодальных вольностей, а церковь недовольна защитой магов, колдунов и чернокнижников.

Но есть вариант…

---

– Это ты жевала, – возразил я нагло. – Сейчас твои слюни высохли, посмотри, вдруг да имя прочитается?

Она задохнулась от оскорбления, но в самом деле отыскала придавленную камнем бумажку и долго всматривалась в стертые буковки, что значит, дело ставит выше личных обид, достойная дочь степей… и вообще достойная.

– Нет, – сказала она упавшим голосом, – ничего не видно…

– Совсем?

– Кроме того, что уже прочла.

– А других подсказок нет? – спросил я.

Она раздраженно повела плечом.

– Ты же видишь! Нет, конечно.

– Ты сама их начала было искать, – возразил я. – Так не останавливайся! Иди дальше. Король Кодер слишком силен, чтобы родниться с такой мелочью, как ярл Растенгерк, у короля Денонка есть дочь подходящего возраста, а у другого короля – неподходящего… Думай дальше, сортируй, выявляй нужное и отбрасывай ложные варианты!

Она покосилась в мою сторону с удивлением.

– Ты какой-то не такой дракон… Может быть, долго сидел на цепи у какого-нибудь властелина и научился говорить?

Я проревел оскорбленно:

– Я? На цепи?

– Слишком много знаешь, – возразила она. – Что это значит?

– Что убивать пора, – прорычал я угрожающе.

Она всплеснула руками.

– Нет-нет, что за ужасы ты говоришь!.. Тебя убивать надо за то, что дракон, а не за то, что много знаешь!

– Да? – спросил я с недоверием. – А у нас говорят, что если много знает, то убивать пора.

– Так то у драконов, – возразила она. – Злобных, глупых и завистливых. У людей так не говорят!

– А как говорят? – спросил я.

– Иначе, – ответила так, словно отмахнулась от мухи. – Ты говоришь так, как… образованные.

Не дура, мелькнуло в голове. Заметила даже, что фразы строю иначе, чем простолюдины. С другой стороны, откуда знает, как говорят образованные? Этих диких караванщиков не назовешь верхом культуры.

– Думай, – велел я.

– Это, должно быть, принцесса Барсения, – сказала она медленно. Она задумалась, шевелила бровями, вытягивала губы трубочкой и морщила нос, а я с интересом следил за женским процессом мышления. – Говоришь, ты летел вон оттуда, когда встретил несчастную птичку…

– Нет, – поправил я, – намного западнее. Если совсем уж точно, у меня перед глазами была во-о-от та далекая скала. Я летел прямо на нее. Там и произошло столкновение… Как только я и уцелел при таком ужасном лобовом ударе!.. Могла бы и посочувствовать, хоть для приличия! Женщина, где твое хваленое женское сопереживание?

– Для тебя его никогда не будет, – отрезала она.

– Ну вот…

– Говори дальше, – потребовала она. – Как летел потом?

– Красиво, – сообщил я. – Я всегда летаю красиво. У меня это врожденное, как думаешь? Я тоже так думаю. А хорошие манеры еще и отшлифовали…

Она прошипела зло:

– Я не о том!

– Уже догадался, – ответил я печально. – Всегда вы не о том, всегда не замечаете самого главного… В общем, сделал вираж и пошел к нашему милому гнездышку напрямую, где ты все глаза проглядела, ожидая меня, такого замечательного…

Она не среагировала на ехидство, морщила лоб, кусала губы, а серые глаза то светлели, то становились совсем темными. Я же любовался огненной копной волос, почему-то люблю рыжих.

– Тогда короли Кодер и Денонк отпадают, – заявила она. – Если по той линии, там только три королевства: Королевство Белых Гарпий, королевство Гардекс и королевство Поющих Деревьев.

Я сказал саркастически:

– Всего лишь?

Она кивнула, лицо серьезное.

– Тебе повезло.

– Почему?

– Если бы чуть левее, то за теми королевствами… еще множество. А так – дальше море.

Ужин прошел в молчании, Мириам все еще пытается вычислить, от кого записка, я тоже помалкивал, не в силах уложить в голове факт существования в Гандерсгейме множества королевств. Что множество – понятно, варвары перестанут быть варварами, если сумеют объединиться в единое государство, но сами слова «король» и «королевство»… гм…

Мясо и сыр, к сожалению, могу создавать только такими, какими когда-то ел и видел: то есть дракону не нажраться, а создавать крохотными порциями – умру с голоду в бесконечном процессе.

Но кофе все-таки сотворил, с наслаждением смаковал и неотрывно смотрел в титанические образы воздушных замков, снежных гор, что озарились сперва нежно-розовым светом, затем красным, меняются медленно, неспешно, однако с неотвратимостью природы, уже не горы, а целые горные хребты, настолько огромные и величественные, что даже Великий Хребет померк, и я продумал потрясенно, что человек не зря в поисках величия поднимает глаза к небу.

В недрах облачных гор вспыхивают и свои огни, так мне кажется, одни озаряются чуть-чуть, другие два не сочатся густой багровой кровью, и все таких масштабов, что весь мир внизу совсем крохотный, ничтожный, заставляющий усомниться в своих силах и подумать о высших силах, что, конечно же, там на небесах…

Мириам села в сторонке, но поблизости, спина прямая, красные волосы горят в свете закатного солнца, как его частица.

– Что буркалы вытаращил?.. – буркнула она недружелюбно. – Тебя оттуда выгнали?

Я вздохнул.

– Чего так решила?

– Да вид у тебя… – сказала она тем же почти враждебным голосом, – обалделый какой-то. И словно тоскуешь. Разве рептилии могут тосковать?..

– Наверное, могут. А люди?

– Ну, то люди… Скажи, зачем улетаешь так далеко и на целый день?

– Дела, – ответил я лаконично.

Она изумилась:

– Какие у рептилий дела? Ешь да спи.

Я подумал и согласился.

– Хорошо, уговорила. Завтра с утра будешь весь день живот чесать.

Она в недоумении посмотрела на свой живот.

– Зачем?

– Да не себе, – пояснил я покровительственно. – Тебе выпало великое счастье чесать пузо мне! Можешь начинать радоваться. Осталось только ночь перетерпеть до такого щастя.

Она вспыхнула, я видел, как уже набрала в грудь воздуха то ли для возмущенного вопля, то ли для злой отповеди, но вдруг пересилила себя и сказала с мягкой укоризной:

– Ты что, совсем? Уважать себя не будешь! Гордые драконы все время летают, летают, летают… и никогда не чешутся. Это неприлично.

– Какие слова знаешь, – пробормотал я. – Не думал, что гордая дочь степей… Тем более, если отец у нее простой проводник караванов.

Она пропустила мои слова мимо ушей и продолжила, словно и не слышала:

– И вообще… если не стерег источник, то зачем ты здесь?

– Дела, – повторил я все так же лаконично.

Она удивилась:

– Дела? Не-е-е-т, тебе что-то здесь понадобилось!

Я посмотрел на нее с интересом:

– Это же человеческие представления о полном счастье, а у нас, великих драконов, они другие…

– Какие?

Я зевнул.

– Женщина… Что будет на завтрак?

Она проворчала:

– Все бы вам только жратаньки… Можешь и по дороге что-нибудь сожрать.

– Что?

– Мало ли, что там бегает? – ответила она. – Вы же все жрете, ненасытные прорвы.

Я зевнул громче, лег у костра.

– Ну вот, еще не поженились, а уже ворчишь. А что будет дальше?

Она зыркнула исподлобья и чуточку отодвинулась.

– Но-но, размечтался, ящерица горбатая! Будет из чего готовить, будешь и жрать. Хоть и не понимаю, зачем тебе, хищнику, хорошо прожаренное?

– Женщина не должна понимать, – сказал я наставительно. – Женщине достаточно чувствовать. Так что ужинай и спи. Мне завтра придется вылететь пораньше, чтобы успеть и в самые дальние концы Гандерсгейма.

– Других драконов ищешь? Чтобы снова подраться?

Но я прикрыл глаза и притворился, что сплю.

Глава 12

Наверное, зря я лег так близко ко входу. Свежесть утреннего воздуха проникла сквозь зазоры между чешуей, проморозила шкуру и даже мясо, начала добираться до костей. Я очнулся, чувствуя, что всего перекашивают судороги, конечностей нет вообще и весь я словно уменьшился. Сердце вяло сокращается не чаще, чем раз в минуту, кровь почти не поступает в конечности, уже почти обморожены, на глазах ледяная корка, словно я всплакнул со сне.

Сердясь на себя и пугаясь разом, мало ли, чего могло произойти, я заставил себя шевелиться. Сердце нехотя пошло сокращаться чаще, остывшая кровь потекла в конечности, там начало щипать невыносимо, словно отсидел всего себя. Температура воздуха в пустыне падает иногда до нуля, а я ж тоже почти холоднокровный, и хотя вряд ли окоченел бы до смерти, однако мелкие летучие зверьки могли изгрызть до костей, оставив голый скелет…

Мириам спит в норке, молодец. Лишняя предосторожность не мешает. И правда, могу и сожрать спросонья, и задавить ненароком…

У остатков костра на широком камне лежит прожаренная и уже остывшая тушка козы. Я попытался улыбнуться, но строение пасти не позволило такую недраконью вольность. Мириам инстинктивно выполняет женские обязанности: самец утром должен получить сытный завтрак, а потом выметываться на работу.

Вообще-то можно покапризничать, разбудить и велеть согреть, что за хамство кормить остывшим со вчерашнего вечера, но решил не перегибать палку, все-таки не жена, а пленница, как она полагает, хотя и держится с каждым часом вольнее иной хозяйки.