Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – коннетабль

• Название: Ричард Длинные Руки – коннетабль
• Автор: Гай Орловский
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-23602-2

Жизнь — борьба, в которой надо драться храбро и честно. Ричарду это обычно удавалось, однако он уже не рядовой рыцарь...

Увы, могущественный лорд должен быть еще и умелым политиком. Но можно ли быть храбрым и честным политиком? Может ли быть политиком рыцарь?

---

Гай Юлий Орловский Ричард Длинные Руки – коннетабль

Часть 1

Глава 1

С напором и грохотом, словно в захваченную крепость, вошел в натопленный зал громадный человек, поперек себя шире, гулко топал ногами, стряхивая снег, хлопал широкими, как лопаты, ладонями по плечам. Обожженное морозом широкое красное лицо стало похожим на закатное солнце.

– Хорошо, – проревел он гулко, – на дворе тихо…

Сэр Растер единственный, кто облачается в рыцарские доспехи с утра и не снимает до вечера, иначе, мол, к лету, когда пора боевых подвигов, не сумеет выбраться из-за стола.

Позванивая шпорами, он прошел к длинному столу, рыцари шумно пируют с утра, облапил на ходу Митчелла, похожего на него больше, чем сын на отца, покровительственно хлопнул по плечу Макса.

– Хорошо!

– Как скажете, сэр Растер, – ответил Макс почтительно. – Во дворе упражнялись?

– Среди нас дураков нет, – гордо ответил Растер. – Особенно дураков выходить в такую погодку. С крыльца на метель посмотрел, и хватит ей.

– Да, – согласился барон Альбрехт, – нечего ее баловать.

Растер с усилием всадил себя в тесноватое для него кресло, Альбрехт любезно придвинул старшему рыцарю кубок побольше. Растер дождался, облизывая крупные мясистые губы, когда темно-красная стру заполнит до краев, мощным рывком поднял и мгновенно вылил в свой широкий рот, как в пропасть.

– За победы!

– Какие? – опасливо поинтересовался барон.

Растер отмахнулся и обеими руками придвинул к себе блюдо с жареным кабаном.

– Всякие, – прорычал он. – Разные…

Подо мной кресло выше, чем у остальных, тоже указание на статус, но я поглядывал на сэра Растера с острой завистью. Ему все понятно, он тверд и прям, у него строгие жизненные установки, идет по жизни честно и праведно… ну, насколько позволяют обстоятельства. И сэр Митчелл такой же, и сэр Макс, и даже сэр Альбрехт, который каждым словом и жестом бахвалится, что его не сдерживают никакие узы.

Сдерживают, еще как сдерживают! Это вот меня настолько не сдерживают, чему сперва радовался, теперь печалюсь. Полная свобода – жутковато. Скрываю от всех, даже от себя, что пугаюсь ответственности, оттого и дергаюсь, поступаю иногда так, что потом от стыда горю: то нахамлю старшим и уважаемым людям, то выкажу превосходство над простыми и чистыми женщинами, верными нравственным нормам своего времени… не такими уж и тупыми, если так уж честно, то вообще веду себя не адекватно обстановке…

И все оттого, что остальных что-то ведет, а меня – никто и ничто. Даже самые что ни есть свободные люди на свете, странствующие рыцари, которые никому не служат, только хранят верность своей даме, да и то не все ими обзавелись, – даже они скованы строгой рыцарской моралью, обетами, кодексом чести. Они не забывают перекреститься за столом и сказать несколько слов благодарственной молитвы, каждое слово и поступок регламентируют. За ними следит не только Господь Бог, но и Пресвятая Дева, которой служат куда охотнее, а за мной никто не смотрит, я свободен, свободен, свободен… словно преступник!

Да, самые свободные люди на свете – преступники. Им и людские законы – по фигу, и моральные устои – придуманная фигня.

Господи, что я за чудовище? Повесить бы такое, дык не дамся же…

– Сэр Ричард! – требовательно проревел из-за стола Растер и помахал наполовину обглоданной кабаньей ногой. – Скажите слово!.. Это будет лучшей приправой к обеду.

Альбрехт мягко поправил:

– Лучшая приправа – присутствие на пиру красивой женщины.

Растер замолчал не потому, что немедленно вгрызся в кабанью ногу, а он вгрызся, просто в глазах вспыхнул жадный интерес. Макс посмотрел на меня с вопросом в больших чистых глазах высокорожденного эльфа.

– Сэр Ричард, – произнес он осторожно, – а когда спасенная благородная дама… ощутит себя лучше… она почтит своим присутствием?..

Я стиснул челюсти, из Фриды знатная дама как из меня танцор, но смотрят с ожиданием, я промямлил:

– Ее хрупкая и ранимая натура подверглась… да… колдовство очень мощное… временами забывает, кто она вообще… с нею надо очень мягко, а вы тут напугаете одним только ревом!

Сэр Растер встал и гаркнул так, что огоньки светильников заметались испуганно, словно под порывом урагана:

– Да нихто!.. Мы все будем шепотом!.. Как церковные мыши под полом!

Сэр Альбрехт произнес так же вкрадчиво:

– Вообще-то присутствие женщины облагораживает. В каж shy;дом замке есть благородная дама.

– Да, – проревел сэр Растер, – это как гербовый щит над воротами замка! Кто видел замок без щита?.. Без герба и дамы – собачья будка, а не замок.

Макс сказал обидчиво:

– Замок сэр Ричард захватил только что! А готовой дамы здесь еще не было. Барон Эстергазэ тоже не успел в заботах бранных…

– Да, – согласился сэр Растер несколько добрее, – это хорошо, когда дама уже в замке. Мужа убил, даму изнасиловал – и вот уже твоя дама. Во всяком случае, замковая. В каждом захваченном замке – по даме. Дурак этот барон! Мог бы побеспокоиться.

– Дурак, – согласился и Альбрехт. – Все, кто не с нами, дураки.

Макс перекрестился.

– И Господь их накажет.

Все перекрестились, пробормотали «аминь». Некоторое время слышался только стук ножей по тарелкам и плеск наливаемого в кубки и чаши вина.

Я вытер губы краем скатерти, поднялся.

– Пируйте, пируйте, не поднимайтесь! Набирайтесь сил, скоро лето, пора походов.

Фрида испуганно обернулась на скрип двери. Я видел, как инстинктивно сжалась в комок и сгорбилась в ожидании удара. И лишь увидев, что это не инквизитор, с облегчением перевела дух, даже попыталась несмело улыбнуться.

– Все хорошо, – сказал я с неловкостью и чувством вины, что ничего не могу для нее сделать больше. – Никто тебя больше не тронет!.. Мир жесток, но здесь ты под моей защитой, малышка.

Она прошептала со слезами на глазах:

– Я не знаю, как вас благодарить, ваша милость!

– А никак, – пояснил я. – Я просто возвращаю долг.

Она покачала головой:

– Нет, это наш долг – защищать своего сеньора.

– А долг сеньора, – возразил я, – защищать своих людей. И вообще, давай не меряться, кто кому больше должен. Ты здесь среди своих. Все к тебе настроены дружелюбно и рвутся защищать.

Она широко распахнула глаза.

– Меня? Защищать?

Я пояснил с неловкостью:

– Пришлось сказать, что ты из знатного рода. Но тебя выкрали еще младенцем злые колдуны, и ты росла в чужом замке вместе со слугами. Надо же объяснить мозоли на твоих ладонях.

Она посмотрела на свои розовые ладошки.

– Мозоли? Нет у меня никаких мозолей.

– Правда?

– Конечно, – ответила она. – Уж от мозолей-то я умею избавляться! Сэр Ричард, я уже выздоровела. Мне очень стыдно, что я в вашей постели, как свинья неблагодарная!.. Что подумают? Мне нужно вниз, к челяди. Я буду работать, я все умею делать! Я не буду в тягость…

Я отмахнулся.

– Знаю. Но ты не в тягость. Это я себе прощение так зарабатываю.

Она округлила глаза.

– Прощение? Вы?

– Не трясись, – сказал я почти грубо, – не перед тобой, а перед Богом и потомками. Кого повесил, кого зарубил, кого велел удавить или утопить – забудется, житейские мелочи, все так делают, а вот тебе помог – зачтется. И даст возможность говорить о моем человеколюбии и необыкновенной гуманности. Возможно, только это и останется. Мало кто скажет, чем велик Архимед, а вот что голым бежал по Сиракузам…

Она растерянно хлопала глазами, потом ее личико прояснилось.

– Ой, так вы это потому, что вам так надо?

– Ну да!

Она с облегчением вздохнула.

– Как хорошо! А то я уж себя изгрызла, что ни в жисть не расплачусь за такое… такое…

Я погладил ее по голове.

– Вот видишь, снял с твоей души камешек. Теперь бы кто с моей снял… Ладно, отдыхай, скоро и ты понадобишься. Сколько той зимы… тьфу, прицепится же!..

Она сказала робко:

– Я похожу по замку, можно?

– Иди, – разрешил я, – а то уже чувствуешь себя в такой же камере, верно?

Она покачала головой, улыбнулась печально и чуть-чуть хитренько.

– Нет, здесь хорошо. Но чтоб другие девушки не подумали, что я заняла вашу постель и никого в нее не пускаю.

От камина несет горячим сухим воздухом. Березовые поленья горят долго, от них всегда такие крупные и радостно-пурпурные угли. Вдоль стен ровно и мощно источают свет горящие фитили в круглых чашах.

А на столе меня ждет удивительная карта, на которой опасаюсь что-то отмечать или черкать: вдруг да отразится в реале.

За окном блеснул свет, словно солнце прорвалось сквозь тучи. С неба пал узкий луч света, настолько радостный и сверкающий, что сердце ликующе подпрыгнуло. И почти сразу по лучу вниз скользнула блистающая, как первозданный свет, человеческая фигура.