Джонатан Коу - Клуб Ракалий

• Название: Клуб Ракалий
• Автор: Джонатан Коу
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 5-86471-407-0

Эпоха семидесятых, Британия. Безвкусный английский фаст-фуд и уродливая школьная форма; комичные рок-музыканты и гнилые политики; припудренный лицемерием расизм и ощущение перемен — вот портрет того времени, ирреального, трагичного и немного нелепого. На эти годы пришлось взросление Бена и его друзей — героев нового романа современного английского классика Джонатана Коу. Не исключено, что будущие поколения будут представлять себе Англию конца двадцатого века именно по роману Джонатана Коу. Но Коу — отнюдь не документалист, он выдумщик и виртуоз сюжета. В новом романе, как и в «Доме сна», писатель плетет сложнейшее сюжетное кружево, распадающееся на множество нитей, которые в финале образуют ясную, четкую и абсолютно неожиданную картину. «Клуб ракалий» не заигрывает с читателем, в нем нет шаблонных ходов и банальностей, это большой роман в лучших традициях английской литературы, редкое удовольствие для настоящего читателя.

---

Колин оплатил следующие три кружки, а Робин все еще не пришел. Они сидели, потягивая пиво. Столы, в которых смутно отражались их лица, были темно-коричневыми, наитемнейше коричневыми, как шоколад «Борнвилл». Стены имели оттенок более светлый, в цвет шоколада молочного, «Дэри милк». Ковровое покрытие было просто коричневым, с узором из шестиугольников немного различной, если вглядеться, формы. Потолок явно задумывали изжелта-белым, однако и он покоричневел от дыма миллионов сигарет без фильтра. Машины на автостоянке в массе своей имели коричневый окрас, как и большая часть одежды завсегдатаев паба. На самом-то деле никто здесь этого преобладания коричневатости не замечал, а если и замечал, то не считал его заслуживающим каких-либо слов. Такие уж стояли времена — коричневые.

— Ну что, вы уже догадались, оба, в чем тут соль? — спросил Джек Форест.

— Соль чего? — поинтересовался Билл.

— Я о причине, по которой все мы нынче сидим здесь, — пояснил Джек. — Я ведь вас не наобум выбирал. Я мог пригласить сюда любого служащего отдела кадров и любого профсоюзника. Но не сделал этого. Выбрал именно вас, и на то существует причина.

Билл и Колин переглянулись.

— Видите ли, у вас есть кое-что общее. — Джек, довольный собой, посмотрел сначала на одного, потом на другого. — И оно вам известно.

Билл и Колин пожали плечами.

— Ваши дети учатся в одной школе.

Информацию эту оба усвоили не сразу — первым, кому удалось соорудить на лице улыбку, оказался Колин.

— Андертон — ну да, конечно. У моего Бена есть друг по фамилии Андертон. Одноклассник. Бен о нем время от времени рассказывает. — Его взгляд, устремленный на Билла, стал почти теплым. — Так это ваш сын?

— Да, он самый. Дугги. А ваш, должно быть, Бент.

Колина услышанное явно озадачило, может быть, даже поразило немного.

— Да нет, Бен, — поправил он Билла. — Бен Тракаллей. Сокращенное от Бенжамен.

— Я знаю, что его зовут Бенжаменом, — сказал Билл. — Просто у него такое прозвище. Бент Ракалия. Бен Тракаллей. Понимаете?

Прошло несколько секунд, и Колин понял. И поджал, обидевшись за сына, губы.

— Мальчики бывают иногда очень жестокими, — сказал он.

Лицо Джека расплылось в улыбке добросердечной умиротворенности.

— Знаете, это способно сказать нам кое-что о стране, в которой мы живем, — объявил он. — О Британии семидесятых. Прежние различия попросту ничего больше не значат, не так ли? Теперь это страна, где профсоюзник и младший менеджер — который вот-вот станет старшим, Колин, не сомневаюсь, — могут послать своих сыновей в одну школу и никто об этом даже не задумается. Умные мальчики, достаточно толковые, чтобы сдать вступительные экзамены, ну и пожалуйста: они уже стоят бок о бок у истоков знания. Что это говорит нам о классовой борьбе? Что она канула в прошлое. Все, конец, перемирие. Приостановка военных действий. — И Джек, ухватив свою кружку, торжественно поднял ее: — За равные возможности.

Колин негромко и робко повторил эти слова и отпил пива. Билл промолчал: что касается его, классовая борьба оставалась живой-здоровой и по-прежнему велась в «Бритиш Лейланд» достаточно яростно-даже в эгалитарные семидесятые Теда Хита,[1] — просто Билл не мог заставить себя оспорить услышанное. Этим вечером голову его занимало совсем иное. Он сунул руку в карман пиджака, нащупал чек и в который раз погадал — не спятил ли он.

* * *

Возможно, приглашение Роя Слейтера было ошибкой. Слейтер отличался — и это прежде всего — тем, что никто его на дух не переносил, включая и Билла Андертона, от которого нынче могли ожидать проявления некоторой солидарности с его якобы товарищем по оружию. На взгляд Билла, Рой Слейтер принадлежал к профсоюзным организаторам наихудшего толка. Умением вести переговоры он не обладал, как не обладал и воображением, способным пробудить в человеке сочувствие к тем, кого он предположительно представляет; кроме того, он попросту не понимал политических проблем более широкого свойства. Он был самым обычным горлопаном, из тех, что вечно лезут в драку и вечно выходят из нее побитыми. По профсоюзным меркам Слейтер был пустым местом, человеком, стоящим в самом низу иерархии младших организаторов ПТНР.[2] Обычно Билла хватало только на то, чтобы оставаться вежливым со Слейтером, однако сегодня этого было мало: честь профсоюза требовала, чтобы Билл с Роем образовали подобие единого фронта, противостоящего искусительным заигрываниям руководства компании. Сказанного Джеком хватало, чтобы заподозрить его в лукавстве: чего уж, в конце-то концов, лучше — внести раскол в ряды противника, усадив рядышком профсоюзных организаторов, которые, как всем хорошо известно, терпеть друг друга не могут?

— А тут не слабо, верно? — произнес Рой, с силой въезжая локтем в ребра Билла, изучавшего вместе с прочими вложенные в папки из красной кожи меню. К этому времени они уже перебрались в «Харчевню Берни» на Стратфорд-роуд.

— Ты только не обмочись от счастья, Слейтер, — сказал Билл, водружая на нос очки для чтения. — В нашем деле не существует, если ты этого еще не заметил, такой штуки, как бесплатное угощение.

— А вот тут, — сказал Джек, — вы как раз и ошиблись. Вы мои гости и можете заказывать что захотите. Счет оплатит «Бритиш Лейланд Лимитед», а она за расходами не постоит. Вперед, друзья. Пришпорьте воображение.

Рой заказал бифштекс из вырезки с жареной картошкой, Колин — бифштекс из вырезки с жареной картошкой, Билл — бифштекс из вырезки с жареной картошкой и горохом, а Джек, проводивший отпуск на юге Франции, — бифштекс из вырезки с жареной картошкой и горохом, а к ним еще и грибы, — этот штрих, говоривший об утонченности, не ускользнул от внимания прочей троицы. Пока они дожидались еды, Джек попытался завести общий разговор о семейном будущем принцессы Анны и капитана Марка Филлипса, однако ни в ком энтузиазма не пробудил. Рой, судя по всему, сколько-нибудь основательных мнений на сей счет не имел, Билла эта тема не интересовала («Хлеб и зрелища, Джек, хлеб и зрелища»), а мысли Колина блуждали неведомо где. Он смотрел в темноту за парковкой, в угольно-черную даль, где помигивали идущие по Стратфорд-роуд машины, и о чем он думал, понять было невозможно. Тревожился ли он за Бена — из-за его школьного прозвища? Скучал ли по Шейле и шипению искусственных углей? Или, быть может, томился желанием вернуться к прежним дням, которые проводил в проектировочном зале, — до того, как согласился на эту работу, дурацкую работу, казавшуюся шагом вверх, а обернувшуюся кошмарной возней с запутанными людскими проблемами.

— Вы же понимаете, Джек, ничего из этого не выйдет, — тоном дружелюбным, но и воинственным говорил Билл, после пятой кружки определенно повеселевший. — Сколько бы вы ни угощали ваших противников бифштексом с жареной картошкой, социальную несправедливость вам устранить все равно не удастся.

— Да ну, пустяки, Билл. Это всего лишь начало. Через пару лет участие служащих в управлении компанией обратится в юридическую норму. Такова будет политика правительства.

— Какого?

— А неважно. Ни малейшей разницы не имеет. Уверяю вас, мы вступаем в совершенно новую эру. Менеджеры и рабочие — то есть избранные ими представители — будут сидеть за круглым столом и принимать решения — совместно. Совместно рассматривать перспективные планы компании. Взаимные интересы. Общая почва. Вот к чему мы стремимся. И это должно произойти, потому что в настоящий момент противоборство наносит нашей индустрии урон.

— Охеренный бифштекс, — объявил ни к селу ни к городу Слейтер. Заказ ему принесли первому, и Слейтер принялся за еду, не дожидаясь остальных. — Давайте мне такую жрачку каждый день задолбанной недели, и у нас появится общий язык, сечете?

Билл оставил его без внимания.

— Суть в том, Джек, что это не противоборство ради противоборства. Вот чего ваша публика никак не хочет понять. Существует, видите ли, недовольство. Серьезное, обоснованное недовольство.

— И мы им займемся.

Билл, прихлебывая пиво, помолчал немного, глаза его сузились. Официантка принесла тарелки, и Билла на миг отвлек бифштекс, а затем, на срок более долгий, — икры официантки, ее узкие, затянутые в гладкий нейлон бедра, складки белой блузки, таившие обещание нетронутого еще тела. Давняя привычка. Так просто от нее не избавишься. Он заставил себя перевести взгляд на Джека, столь обильно посыпавшего картошку солью и поливавшего кетчупом, будто никакое завтра ему уже не светило. Билл отрезал кусочек бифштекса, с откровенным удовольствием (дома такой вкуснятины не соорудишь) прожевал его и сказал:

— Разумеется, я понимаю, к чему все клонится.

— И к чему же?

— Это же обычная тактика, верно? Разделяй и властвуй. Вы берете нескольких профсоюзных организаторов, приглашаете их на самый верх, усаживаете за стол совещаний — пусть почувствуют себя важными шишками. Посвящаете их в пару секретов — не слишком важных, заметьте. Просто скармливаете несколько лакомых кусочков — пускай считают, будто они теперь посвящены во все. И внезапно эти люди проникаются сознанием своей значимости, начинают видеть все глазами начальства, а что касается членов их профсоюза… Что ж, тем остается только гадать, почему эти мужики по полдня торчат в правлении, почему их больше не видно в цеху, где проблем выше крыши. Ведь так все задумано, Джек?