Юрий Рожицын - СМЕРТЬ НАС ОБОЙДЕТ

• Название: СМЕРТЬ НАС ОБОЙДЕТ
• Автор: Юрий Рожицын
• Издательство: журнал "Простор"
• Жанр: Исторические приключения
• Год: лохматый

---

 - Бежим!

 — В черной форме?!

 — Ша-а! Опять шаги!

   Вернулись в убежище. Подбежали четверо. Заметили листовку, остановились. В световом круге серебром вспыхнула бумага.

 — Доннер веттер! — послышалось негромкое ругательство. — И пяти минут не прошло, как ее приклеили. Бумага еще теплая.

 — Вальтер! Передай по рации, чтоб перекрыли улицу, оцепили ближайшие кварталы. Карл и Фриц! Преследуйте коммунистов. Захватить живьем, при сопротивлении — стреляйте по ногам...

 — Они вызывают подмогу, собираются оцепить улицу, — торопливо переводил Костя.   — Попадут подпольщики гестаповцам в лапы! Они ж не знают, что обнаружены.

 — И подпольщиков, и нас заметут, — встревожился Сергей и обозлился. — Фефелы полоротые, идут и шпиков за собой не замечают! Придется в бой вступать!

Распахнув плащ, он выступил из убежища. Автоматной очередью Груздев разметал гитлеровцев по мостовой. Раздались стоны, предсмертные крики, слабые проклятья — и ни выстрела в ответ.  И снова тишина, в которой явственно захлопали форточки, заскрипели закрываемые фрамуги окон. Вдали, раздирая уши, завыла полицейская сирена, где-то взбалмошно загудели моторы, перекликаясь, заметались в тесных улочках тревожные свистки.

 — А теперь, как говаривал мой батя, дай бог ноги!

   Забыв про усталость, бежали узкими проулками, проскакивали тесные дворики, попадали в тупики, из которых, теряя драгоценные минуты, возвращались на прежнее место, истыкались на деревца в крохотных садиках. Мешала луна. В ее серебристом свете черные фигуры замечались издалека. Парни старались держаться теневых сторон улиц, понимали, что выстрелами подняли спящих, заставили немцев прильнуть к темным окнам. Заметят беглецов, долго ли по телефону сообщить в полицию или гестапо!

 - Чуешь, лейтенант, понапрасну ноги бьем. Нас, поди, уже окружили. У них рации, машины. Надо што-то соображать...

 — Сережка, это ж не тайга, Берлин...

 - Ну и хрен с ним, с Берлином. Помнишь, как поляки из-под земли вылазили...

 — А что!- воспрянул духом Лисовский. — Идея богатая. Колодец бы найти.

 — Вон, позырь, крышка, и в тени... Нас не засекут.

   С предосторожностями пересекли улицу. Первым спустился в люк Костя. Груздев, опуская над собой чугунную крышку, услышал сирену полицейской машины, заметил напоследок красно-синие огни подфарников. Прикрыл люк и будто отрезал звуки устроенного ими ночного переполоха. Постоял в раздумье на металлической лесенке в глухой кромешной тьме, потом включил фонарик.

 — Чего копаешься? — нетерпеливо спросил снизу Костя.

 — Гранатку хотел пристроить, да гражданские, пожалуй, подорвутся. Вдруг эсэсы не допетрят, куда мы смылись, а мастеровой полезет и...

 — Быстрей слазь, да подальше отойдем, пока нас на земле ищут.

   В трубе не выпрямишься, пришлось чуть не вдвое согнуться. Тянуло невыносимой гнилью, ноги скользили на отбросах, приходилось перешагивать через вонючие лужи; лицами попадали в туго натянутые, липкие паучьи тенета, паутина неприятно стягивала кожу, склеивала ресницы. Остановиться, смахнуть ее не позволяла торопливость, с какой парни спешили уйти подальше от колодца.

   Наткнулись на крыс. Длиннохвостые, облезлые, врасплох застигнутые ярким лучом фонарика, они жирными кляксами застывали на месте. Костя их сторонился, отступал, стукаясь головой и плечами о стенку, а Сергей, брезгливо сморщившись, пинками отбрасывал мерзких тварей с дороги. Крысы злобно щерили мелкие острые зубы и пищали.

   Метрах в четырехстах от колодца ход разветвился.

 — В какую сторону потопаем? — остановился Сергей и смел с лица паутину.

 — В правую, пожалуй.

 — Большому черту большая и яма.

   Он ударился лбом о провисший свод, набил шишку и крепко выругался, подосадовав, что голове за последний месяц сильнее всего досталось. В Варшаве сколько ее ушибал, аковцы затылок чуть не проломили, и здесь смотри в оба, как бы черепок не раскровянить. Труба то сужалась и приходилось ползти на четвереньках, то разрешала несколько разогнуться, и парни давали отдых сомлевшим от боли спинам. Луч, попадая на стенки, отпечатывал зловещие тени паучьих тенет, матовым светом зажигал мохнатые лохмотья плесени, проявлял изъеденные глубокими язвами кирпичи. Сергею сроду не приходилось попадать в подобные переплеты, и он заопасался, сумеют ли они отсюда выбраться?

   Свернули во встретившийся отвод и через минуту еле живые выбрались из него. Осклизлая, сужающаяся труба встретила их невыносимым зловоньем, и Костя, теряя сознание, опустился на пол. Сергей подхватил лейтенанта под мышки  и, обмякшего; безвольного,  выволок из опасного хода.

   Постепенно пообвыкли, реже стукались о свод и стены головами а плечами, но сознание притупилось, появилось безразличие, захотелось прилечь и уснуть. Онемела спина, воспалились и слезились глаза, нарастала сонливость.

   Сергей потерял счет времени, а на часы сил не хватало взглянуть. Казалось, нет ни конца, ни краю проклятым ходам. Поплутают, поплутают, уткнутся в тупичок, а вернуться не сумеют. То-то крысам будет радости! Нет, они выйдут, обязательно выйдут, как только наткнутся на колодец. И гестаповцы, поди, додумались, куда они исчезли. Живыми черномундирники их не возьмут. «Вальтеры» и парабеллум с полными обоймами, два запасных магазина к автомату, а в третьем патронов на донышке, да гранаты. Они устроят фрицам красивую встречу!..

 — Сережка, сквозняком потянуло! Чуешь?

 — Ха!.. И дымком припахивает...

   Спотыкались, натыкались на невидимые препятствия, бежали из последних сил. Пусть ждет их наверху враг, пусть предстоит неравный бой, лишь бы не сгинуть бесследно в этом вонючем крысином царстве, уйти от смрада, гнилой плесени, жирных паучьих тенет. Луч фонарика выхватил из вязкой темноты крутую металлическую лесенку. Лисовский схватился за шершавую, изъеденную ржавчиной, перекладину, как утопающий хватается за соломинку, и, сгорбясь, приник к ней лицом. У Сергея кружилась голова, вспыхивали и гасли перед глазами радужные искорки, но он переборол слабость. Отдал портфель  лейтенанту, передвинул автомат на грудь, взвел пистолет.

 — Отойди, а то еще гранату кинут... Хоть ты в живых останься.

 — На кой ляд мне одному в живых оставаться? Лезь, а то меня вот-вот наизнанку вывернет! Лезь, говорю...

   Груздев чуть приподнял чугунную крышку, плавно сдвинул ее в сторону и, не вылезая, прислушался. Вроде бы ничего подозрительного. В настороженной тишине, казалось, пощелкивали разномастные звезды. Высунул голову, огляделся. Кустарники, обкарнанные деревья на черно-лиловом фоне, силуэты невысоких домов с крутыми крышами. Рывком выскочил из люка, распластался на мостовой. Минута... вторая... третья... Ветку ветерком не шелохнет, воробей спросонья не чирикнет. Подполз к люку, тихонько свистнул, протянул руку в колодец. Костя подал портфель, следом поспешно сам выбрался. Повалился на камни, шумно, не веря избавлению от преисподней, вдыхал холодноватый ночной воздух, пальцами блаженно ощупывал булыжники мостовой. Пока он отдыхал, Сергей на место поставил крышку люка.

   Кинулись к кустам и залегли отдышаться. Прояснялась голова, постепенно возвращались силы. Не замечали ночной сырости, ноябрьской стылости, не хотелось даже шевелиться. Приподнял шум приближающегося мотора. Сергей сдернул автомат и тоскливо подумал, как тошно живется, когда на тебя, как на дикого зверя устраивают облавы, пытаются выгнать на пулю. Он раздвинул колючие ветки боярышника и увидел, как остановилась машина у люка, ослепив парня узким лучом света при развороте. Из автомобиля вышли двое мужчин и скрылись в ближайшем палисаднике, а машина тихим ходом свернула в недалекий переулок.

   Груздев напряженно следил, недоумевая, куда подевались гитлеровцы. Но вскоре за деревцом вспыхнул крохотный огонек и тут же погас. Видать, в палисаднике прикурили от зажигалки. Устроили засаду! — догадался парень, и волосы шевельнулись под фуражкой. Задержись они под землей и тепленькими угодили бы в лапы гестаповцев.

 — Сматываемся, — шепнул он Косте,— жареным запахло! Теперь Сергей остерегался  выходящих  на поверхность колодцев подземных катакомб. Еще счастье, что деревца и кустарники протянулись вдоль бульвара, своей жидкой тенью прикрывая крадущихся парней. Перед каждым перекрестком они надолго застывали, зорко всматриваясь в мостовую: не блеснет ли луна металлом, не вспыхнет ли где сигарета, не донесется ли сдержанный говор. Но, то ли катакомбы ушли по другому направлению, то ли колодцев здесь не устраивали, засад больше не встретилось, подозрительных шорохов не слышалось.

   Небольшие дома под островерхими крышами, ровно подстриженные деревья в садах, узкие тропинки... Местность смахивала на сельскую, и Груздев недоумевал, в Берлине они или, незаметно для себя, в его окрестности перекочевали? Спало нервное напряжение, и свинцом налились мышцы, слабость и разбитость расползлись по всему телу. Костя не выдержал и спиной привалился к дереву.