Александр Зорич - Время — московское!

• Название: Время — московское!
• Автор: Александр Зорич
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-028928-6

Война. Галактическая война.

Война между Объединенными Нациями и Конкордией — недавними союзниками по Великорасе.

Война, в которой земляне долго терпели поражение за поражением, но теперь ситуация резко изменилась.

Потому что теперь Объединенные Нации обладают новым, уникальным оружием — Х-крейсерами. Казалось бы, что инициатива перехвачена и победа уже почти в руках. Но это верно только если обе стороны будут вести войну по правилам…

Читайте «Время — московское!» — продолжение романов Александра Зорича «Завтра война» и «Без пощады»!

---

Осназовцев спасли скафандры. Меня спас скандалист в шубе.

И ведь не скажешь даже, что тогда все висело на волоске. Волосок в тот день порвался, и мы падали в пропасть.

Главком Пантелеев так боялся упустить победу, что намеренно подвел нас к поражению. Более того — к катастрофе. Недооценивая богатейший опыт, приобретенный конкордианцами во время вторжения на планеты Синапского пояса, Пантелеев считал, что две наши дивизии смогут выдержать комбинированный удар флота и десанта любой разумной численности. Наши войска должны были переждать огневую подготовку в подземных цитаделях, бункерах и на замаскированных отсечных позициях, а затем втянуть неприятельский десант в изнурительные бои по всему периметру обороны.

В принципе расчет был верный, но…

Конкордианским штабам удалось собрать за февраль и первую неделю марта куда больше информации о Городе Полковников, чем полагала наша контрразведка. В частности, клоны вскрыли всю нашу инфраструктуру связи и управления.

Ну и вскрыли, казалось бы, что с того? Радиосвязь на важных направлениях дублировалась старыми добрыми кабель-линиями, обеспечивающими суперскорость, суперкачество и суперзащищенность. Бронированные кабельные туннели были проложены так глубоко, что угрожать им могли только прямые попадания ядерных боеприпасов. Но война велась по правилам, ядерное оружие пылилось на складах, а потому всерьез такую возможность никто не рассматривал.

Когда дело дошло до высадки десанта, адмирал Шахрави швырнул на стол несколько козырных карт.

Против наших капониров конкордианцы впервые за войну применили двенадцатитонные бомбы «Рух II», превосходящие по проникающей способности даже главный калибр линкоров. Дьявольская махина прошивала ледово-скальный панцирь, кумулятивной головной частью сокрушала бронеплиту и потолочные перекрытия, углублялась еще на несколько ярусов и только там, в глубине, подрывался главный силумитовый заряд.

Бомбы, естественно, были управляемые, поэтому каждая третья попадала куда надо.

Так были выбиты крупные узлы проводной связи, а радиосеть рассечена на изолированные анклавы завесами ионизированного воздуха. Эту операцию провели флуггеры информационной борьбы при помощи системы, подобной нашему «Сиянию», которую клонские энтли спешно скопировали после Наотарского конфликта.

Не останавливаясь на этом, конкордианцы замусорили атмосферу облаками фуллереновых паутинок, а эфир — традиционными радиопомехами.

В итоге сектора обороны Города Полковников были в информационном отношении изолированы друг от друга. Наши связисты не сидели сложа руки. Они лихорадочно прокладывали импровизированные линии прямо по поверхности, но насколько уязвимо всё, что лежит под открытым небом, можно не говорить.

Происходящее было печальной классикой и к этому готовились. Но никому и в страшном сне не могло присниться, что проклятые бетонобойки сделают бесполезной дорогущую сеть подземных кабелей.

А вот высадка клонского десанта проходила в неклассической манере.

В теории десант, работающий против серьезного укрепрайона, должен высаживаться на нескольких плацдармах, достаточно удаленных от периметра обороны. При этом рекомендуется иметь численное превосходство три к одному. Пока передовые отряды ведут разведку боем, на плацдармах накапливаются тяжелые танковые и ракетно-артиллерийские подразделения. После этого основная масса войск наносит концентрические удары туда, где оборона противника выявила свою слабость перед силовой разведкой. Укрепрайон рассекается на части, отдельные узлы сопротивления блокируются и — аплодисменты, занавес.

Все это совершенно правильно — при условии, что командование десантной операции действительно считает укрепрайон серьезным, а свои военно-космические силы недостаточно представительными. Но если зенитный огонь защитников слабеет с каждой минутой, если на орбитах развешаны ожерелья кораблей огневой поддержки, а сам ландшафт подсказывает нестандартные решения — отчего бы и не обнаглеть? Отчего бы не сочетать «правильное» танковое наступление на одном направлении со сковывающими действиями на других? И отчего бы кое-где не попробовать вскрыть оборону противника не снаружи, а изнутри?

То утро над Глетчерным я вспоминаю часто.

Поэтические вольности здесь неуместны, не буду называть солнце Города Полковников «кровавым». Звезда-гигант С-801 имеет цвет раздуваемых ветром угольев — красно-оранжевый. Иногда сходство усиливается спонтанными вариациями светимости, которые, как предлагают нам думать астровоенспецы, вызваны взаимодействием магнитосфер звезды и ближайшей к ней планеты — полужидкой С-801-1.

В свое время Бабакулов заметил, что если бы на какой-то из планет Восемьсот Первого парсека обитала гуманоидная раса, в ее мифологии был бы просто обязан появиться Небесный Грузин, который дует на солнце-жаровню, чтобы его шашлык поскорее дошел до кондиции.

На это Самохвальский, помню, сказал, что тут и эсхатология грамотная наклевывается: когда шашлык будет готов, Небесный Грузин затушит солнце за ненадобностью. (В тот раз я испытал острый приступ комплекса интеллектуальной неполноценности и тайком полез в словарь: что за «эсхатология» такая?)

Грузин по всем признакам был на месте и исправно работал. Поскольку Город Полковников расположен на экваторе, солнце поднялось уже высоко, светило основательно, но, как там заведено на любых широтах, не очень-то грело.

Итак, стояло солнечное, экваториальное, морозное, гремящее, страшное утро 16 марта 2622 года.

Отделавшись при взрыве на КПП легким шоком и не испытывая никаких эмоций, кроме раздражения по поводу ушибленного колена, я выбрался под открытое небо.

Точнее, нет. Сперва я шел между ледовыми откосами, над которыми были растянуты грандиозные полотнища надувного камуфляжа.

Для воздушных наблюдателей камуфляж первоначально создавал эффект бугристого ледового поля, но пара прямых ракетных попаданий и мириады осколков изрядно попортили эти фальшивые красоты природы.

В откосах были вырублены пещеры. В пещерах прятались флуггеры: полтора десятка разнотипных машин, которые то ли уже успели поднять из подземных ангаров, то ли, наоборот, не успели загнать туда за ночь.

Когда я увидел целехонькие истребители, мысли мои стали прямыми, как флагшток. Дано: еще две-три бомбы и с цитаделью будет покончено. Требуется: взлететь, отыскать «Фраваши» и сбивать мерзавцев до тех пор, пока они не завопят: «Мамочка, роди меня обратно!» В итоге: победа и Звезда Героя. Скорее всего — посмертно.

Ведь как этого не понимает Тылтынь?.. Как не понимает Пантелеев?.. Как они все не понимают?!. Глупо, самоубийственно и преступно в такой обстановке держать флуггеры на привязи. Каждый исправный борт должен подняться в воздух. Каждый пилот обязан сейчас вступить в схватку с врагом, невзирая на численное превосходство последнего. Пока мы будем ждать условленных сигналов и указаний из штаба Первой Группы Флотов, нас всех перещелкают прямо здесь, на земле!

Я направился к ближайшему «Дюрандалю». Отсутствие буксировщика (а без него как выруливать из пещеры?) меня в тот момент нисколько не смущало.

Откуда ни возьмись появился автоматчик в шинели наземных частей флота.

— Стой, стрелять буду, — буднично сказал он, опуская уставное, но явно лишнее «Стой, кто идет?».

Кто бы ни шел, указания у часового имелись четкие: не подпускать к флуггерам никого, будь то хоть Председатель Растов.

— Я свой.

Часовой молчал.

Автомат был направлен на меня. Примкнутый штык целил мне в грудь.

Штыки — самые красноречивые ораторы в мире.

— Мне надо лететь.

Молчание. Как с теми егерями, которые не хотели выпускать меня из лагеря на Глаголе, когда я спешил на встречу со Злочевым. Только те были враги, а этот — свой.

— Нас всех сделают. Надо поднимать флуггеры в воздух. Это ты понимаешь?

— Товарищ лейтенант, я кадровый. Так что проваливайте.

И верно, «кадр». Только «кадр» может использовать факт своей кадровости в качестве аргумента.

А аргумент-то веский, говорит сразу о многом. Например, о том, что человек устав знает неформально, вызубрил все параграфы. И не просто вызубрил — пропитался ими. И в данной ситуации он говорит «Стой, стрелять буду» не потому, что так учили, а потому, что так надо, потому, что им владеет несгибаемое намерение убить незнакомого лейтенанта в грязной парадной форме.

Один мой шаг — и часовой выстрелит. А если автомат даст осечку, он нанесет удар штыком — и порядок, ижорская сталь осечек не дает.

Ловить тут было нечего.

Я пошел дальше, воровато озираясь по сторонам. Стремление взлететь любой ценой приобрело для меня характер идефикс.