Зоя Журавлёва - Ожидание

• Название: Ожидание
• Автор: Зоя Журавлёва
• Издательство: Издательство "Детская Литература"
• Жанр: Детская проза
• Год: 1987

Повесть «Ожидание» вся о взаимоотношениях людей, их переживаниях.

Обычный дачный поселок под Ленинградом. Девочка Саша живёт с бабушкой и дедушкой. Дед — бывший директор школы, теперь он пенсионер. Бабушка тоже старенькая. Родители Саши в экспедиции, на далёкой зимовке. Мама должна скоро приехать, но не едет. Папа — и не должен, он зимует и зимой, и летом, вот уже четвёртый год.

Как жить человеку семи лет, если самые главные люди всегда далеко? И через всю повесть прорисовывается ответ: жить справедливо, быть хорошим другом, уметь сочувствовать — и жизнь обернётся к тебе лучшими сторонами

---

Я понимаю, что она шутит. Смешно даже! Просто пить очень хочется. Говорю: «Я домой сбегаю: попью». — «Только там не мешай. В кухне попей — и назад».

Я тихонько вошла. А за стенкой слышно.

«Против совести только в первый раз пойти трудно, — говорит дедушка. — Потом будет легче». — «Я понимаю, Василий Дмитрич. — Это она. — Я потому и приехала». — «Зря ты приехала, — говорит дедушка. — Такие вещи человек должен сам решать. Конечно, рыба ищет, где глубже».

При чём тут рыба? У меня чайник упал. «Саша, ты чего? — крикнул дедушка. — Зови бабушку, ужинать будем».

И своей ученице строго так говорит: «Тебя такси ждёт». Она сразу уехала. «До свиданья, — говорит. — Я подумаю». А дедушка даже на неё не взглянул. «Это твоё дело». Потом, за чаем, вдруг говорит: «Проглядели девчонку!»

Так что к ученикам я привыкла.

— А ты внучка Василия Дмитриевича? — обрадовался дяденька. — Игорь, смотри, как нам повезло!

— Разве не видно? — сказала я. — Я на него похожа.

— Тогда веди нас скорей, — сказал дяденька.

Поднял портфель, и мы пошли. И Игорь за нами пошёл. Только сзади. Палкой траву у дороги сбивает и сопит. Раз он не хочет знакомиться, так и не надо! Он, может, тоже мне не понравился. Всех воробьёв распугал!

Я всё равно знаю, что его Игорь зовут.

А У КРОТА ГЛАЗА ЕСТЬ?

У нас дача не огорожена. Чего нам огораживаться? Тут воров нет. Если кто-нибудь наши ягоды хочет есть — пожалуйста, у нас ягод много. Малина. Смородина. Клубника. Клубнику птицы очень клюют. Но от птиц всё равно ведь не огородишься. Мы грядки с клубникой закрываем сеткой. Это такая огромная сеть! Бабушка как раз её тащит, она в ней запуталась.

— Помогите! — кричит. — Я поймалась.

Дяденька ей помог. Они, оказывается, знакомы. Хорошо знакомы, вот уж не думала. Просто он на даче ни разу не был. Зато в городе он у них бывал. Сколько раз! Даже помогал переезжать на эту квартиру. Он тогда был в восьмом классе.

— В восьмом «А», — улыбается Григорий Петрович.

Его Григорий Петрович зовут.

Он свой восьмой «А» так любил! Его в «В» хотели перевести, потому что класс «В» был сборный, из других школ. Чтобы этот «В» укрепить. Но Григорий Петрович ни за что не пошёл! «Лучше я, — говорит, в окно брошусь, чем уйду из своего „А“». А дедушка говорит: «Ну, бросайся!» Григорий Петрович взял и бросился. Хорошо — первый этаж. А то бы неизвестно, что было. Тогда дедушка говорит: «Я из своего класса ни одного ученика не отдам». И не отдал. Его сразу потом директором сделали.

— А Василия Дмитрича видел? — говорит бабушка. — Беги скорей! Он за домом сейчас, на ольхе. Саша тебе покажет.

— Почему на ольхе? — удивляется Григорий Петрович.

— А почему нет? — смеётся бабушка.

Нечего удивляться. У нас ольха ветвистая, мы с ней измучились. Она свою тень прямо на теплицу бросает. Тень у неё огромная, будто это дуб. Помидорам просто житья не стало! Они солнце любят. А тут весь день полумрак. Дедушка с таким трудом эту теплицу сделал! Главное, стёкла с трудом достал. Сделать-то он всё может. Но вот достать!

— А Игорь на качелях может качаться, — говорит бабушка.

— Что я, качелей не видел? — говорит Игорь.

Вредный какой! Но тихо сказал, чтоб бабушка не расслышала.

— Ничего, — говорит бабушка. — Они выдержат.

— Не обращайте внимания, Анна Михайловна, — говорит Григорий Петрович. — Он сегодня не в духе.

— Как это «не в духе»? — говорит бабушка. — В чём же он сегодня?

Уж не знаю, что ей этот Игорь ответил. Мы за дом ушли.

Там такой треск! Сучья сверху летят, листья, ветки… Одна мне чуть в голову не попала. Дедушка высоко забрался, стоит на лесенке и сучья у ольхи пилит. Пила визжит. А дедушку и не видно — такая ольха. Как лес. Синицы над ней летают и тоже кричат. Они тут в скворечнике поселились. Думают — что же с нашей квартирой будет? Мы на этой ольхе живём, у нас дети, а дедушка пилит и пилит.

— Дедушка, — кричу я, — а скворечник?

Пила перестала визжать. И дедушка выглянул.

— Ого, подкрепление, — говорит. — Гриша, здорово! Я сейчас кончу. Вон сучья пока таскайте.

И опять пилит.

— Придётся работать, — засмеялся Григорий Петрович.

Бросил пиджак на скамейку, рукава засучил и прямо кинулся на эти сучья. Целую кучу сразу загрёб.

— Дедушка! — кричу я. — А синички как же?

Не слышит. Только пила вжи, вжи! И листья летят.

Я смотрю — Григорий Петрович совсем не туда сучья тащит.

Мы на эту лужайку ничего не бросаем, хоть она ничья. На ней большие ромашки растут, незабудки, щавель, просто высокая трава. Дедушка в траве прокосил тропинку, и по ней к морю ходят.

А то в траве заблудиться можно. Двоюродный брат Всеволод недавно тут заблудился. Мы его по звуку нашли. Он так ревел! Кузнечик его укусил за палец. Это совсем не больно, меня сколько раз кусали: щекотно. Но Всеволод испугался. Глупый ещё!

— Здесь нельзя бросать! — кричу я.

— Я не бросаю! Я вон за те кусты!

Вдвоём мы быстро сучья перетаскали. Дедушка слез, говорит:

— Надо бы выше срубить, да синиц жалко…

Он синичкам самую большую ветку оставил. Не будут же они на обрубке сидеть! Эта ветка, конечно, мешает теплице. Но уже не очень, можно терпеть. Зато наши синицы довольны. К себе в скворечник лезут. Толкаются. Всем хочется залезть первым, проверить, цела ли квартира. Может, дедушка что-нибудь там испортил?

Нет, всё в порядке. Синички уже убедились. Совсем другим голосом сверху кричат. Кричат, что им хорошо, у них дом и дети — всё цело, солнце светит и ольха шелестит.

Наша ольха теперь набекрень, так её дедушка подстриг.

— Прямо кокетка, — смеётся бабушка.

— Уже могу говорить, — сказал дедушка Григорию Петровичу.

Григорий Петрович снял очки и их протирает. Трёт, трёт…

— Ну! — говорит дедушка.

— Принимаю шестую школу, — сказал наконец Григорий Петрович.

— Прыткий паренёк, — засмеялся дедушка. — Всё-таки принимаешь?

— Я с одним условием согласился, — говорит Григорий Петрович.

— Ещё и с условием! Условий там много. Ты ещё их прочувствуешь, эти условия.

— С таким условием… — говорит Григорий Петрович. Подул на свои очки и на нос их надел. Смотрит теперь на дедушку. — С условием, что вы, Василий Дмитриевич, пойдёте завучем…

— Ему пионервожатым сподручней, — фыркнула бабушка.

— Занятное условие, — сказал дедушка. — А меня ты спросил?

— Вот я и спрашиваю вас, — сказал Григорий Петрович.

— А тут и спрашивать нечего! — закричал дедушка. — Я сразу говорю: нет, нет, нет! Мне в феврале семьдесят будет!

— Знаю, — сказал Григорий Петрович.

— Ничего ты не знаешь! — закричал дедушка. — Там старик не нужен! Там длинноногий нужен! Зубастый! Кудрявый!

— Кудри пока есть, — сказала бабушка.

Дедушка руки за спину заложил и мимо нас забегал — туда-обратно. Это он думает, раз уж руки за спину заложил.

— Глядите: он ещё думает! — сказала бабушка.

— У меня же нынче десятый класс! — закричал вдруг дедушка. — Ты соображаешь? Я ведь должен их выпустить?!

— Глядите: он ещё согласится! — сказала бабушка.

— Даже речи не может быть, — сказал дедушка.

Я тут всё время была. Сгребала листья. Так чисто сгребла! А дедушка вдруг говорит, как будто только увидел:

— Саня, ты чего тут толчёшься? Разговоры неинтересные. Иди, брат, играй! У тебя гость. Займи-ка гостя!

Я про этого Игоря и думать забыла. Тоже мне — гость. Он совсем не ко мне приехал. Даже не знаю, как с ним и говорить.

Но раз дедушка сказал, я, конечно, пошла.

Этот Игорь за дачей стоит и малину ест. Так смешно ест! По ягодке. Сорвёт одну ягодку — и в рот. Ягодку — и в рот. Так никогда и не наешься. Малина мягкая. Она сразу проскакивает, а во рту пусто…

— Надо горстями, — говорю я.

А этот Игорь как шарахнется из малины! И сразу есть перестал. Будто мне ягод жалко, даже смешно. Я говорю:

— У нас малины много. Просто не знаем, куда её девать…

— Чего я — малину не видел?

— В ней червяков совершенно нет, — говорю я. — А у Нечаевых — червяки. Всё равно в малине невредные червяки, они же ягодные. Мы с молоком малину едим…

Теперь этот Игорь молчит. Прямо не представляю, как с ним разговаривать. Может, ему неинтересно про червяков? Но червяк же не виноват, что он червяком родился…

— У нас ещё смородина есть, — говорю я. — Ты смородину любишь?

— А тебе-то чего?

Это какой-то вопросительный мальчик. Одними вопросами разговаривает. Других слов, наверное, не знает. Нет, я больше его занимать не буду, хоть он и гость. Пускай что хочет делает.

А он ничего не делает. Сел на крыльцо. Ну и пусть.

Я лейку взяла и огурцы поливаю. У меня своя грядка есть. Кто же будет за ней ухаживать? Она моя. Такие огурцы лежат крупные, все в пупырышках. Уже желтеют. Но мне их жалко срывать. Может, они ещё подрастут? Будут как кабачки. Такой новый сорт! У меня на грядке нора появилась. Вчера её не было.