Урсула Ле Гуин - Толкователи (сборник)

• Название: Толкователи (сборник)
• Автор: Урсула Ле Гуин
• Жанр: Фэнтези

В настоящий том вошли очередные произведения Урсулы Ле Гуин, имеющие отношение к "Хайнскому циклу". Действие романа «Толкователи» разворачивается на планете Ака, ставшей местом столкновения культур. Роман-сборник "Четыре пути к прощению" повествует о планетах-близнецах Уэрел и Йеове, на которых царит рабовладельческий строй.

---

Особенно отвратительно было ей это «грамотное прочтение». Именно так, «грамотным прочтением», фундаментализмом, земные религии искажали даже лучшие намерения своих отцов-основателей; низводя мысль до формулы, заменяя выбор послушанием, эти проповедники превращали живую объединяющую идею в мертвый и незыблемый Закон. Тем не менее Сати усердно заносила всю информацию в память компьютера, который уже дважды приходилось «разгружать» на мнемокристаллы, потому что она не имела ни малейшей возможности передать Тонгу хоть что-то из той огромной кучи «золотых-слитков-и-мусора», которая у нее уже собралась.

Здесь, вдали от столицы, да еще когда абсолютно все средства связи находились под постоянным контролем со стороны Корпорации, она не могла даже посоветоваться с Тонгом, что ей делать со всем этим материалом дальше, не могла сообщить ему, что нашла нечто действительно заслуживающее внимания. И эта проблема, так и оставаясь неразрешимой, постепенно все разрасталась.

Среди многочисленных «фокусов-покусов» она наткнулась на явление, которое, насколько ей это было известно, отнюдь не являлось на Аке уникальным: это была некая система колдовских значений, которыми якобы обладали различные способы композиции идеограмм и особенно диакритических значков, которые придавали словам конкретный грамматический характер, именной или вербальный — то есть обозначали время, наклонение, число, падеж, — а также классифицировали слова по «Действиям и Элементам» (ибо буквально каждая вещь здесь могла быть классифицирована в рамках Четырех Действий и Пяти Элементов). Каждый значок старой письменности, таким образом, становился ключом к некоему коду, который мог расшифровать только специалист, функции которого были весьма схожи с функциями, скажем, индийского толкователя гороскопов. Сати обнаружила также, что очень многие в Окзат-Озкате, включая и чиновников Корпорации, никогда не стали бы предпринимать ничего серьезного, не обратившись прежде за помощью к такому «Толкователю знаков». Толкователь выписывал их имена и другие «нужные» слова, создавая определенную знаковую композицию, над которой ему предстояло поразмыслить, соотнести ее с весьма впечатляющими, изысканно-запутанными «магическими» схемами и диаграммами, а потом, в соответствии с результатами, предсказать клиенту будущее и дать необходимые советы. «Из-за этого можно даже посочувствовать „моему“ Советнику, — записывала Сати. — Впрочем, нет: ведь Советник и ему подобные и сами устраивают примерно такие же фокусы-покусы. Только политические. Желая, чтобы все оставалось на своих местах, под замком, и действовало исключительно по их приказу. Однако на самом деле его собственный „контроль надо всем“ кончается там, где начинается власть его хозяев над ним самим».

Многие из видов деятельности мазов, оказавшиеся для Сати новостью, имели свои земные эквиваленты. Например, гимнастика, очень напоминавшая йогу и тайши, была направлена на развитие не только тела, но и ума; этой дисциплине, по мнению мазов, следовало посвящать всю свою жизнь, ибо ее основная цель заключалась в переходе на более высокую ступень духовного развития и, в частности, в приобретении способности впадать в состояние некоего особого транса или по желанию пробуждать в себе, скажем, боевой дух. В транс, похоже, впадали ради самого этого состояния, воспринимая его как опыт пребывания в изначальном покое и равновесии, а не как опыт «сатори», или «откровения». А что касается молитв… Да и можно ли было здесь говорить о молитвах?

Аканцы не молились.

Это сперва казалось Сати настолько странным и неестественным, что даже мысль о том, что такое возможно, была сразу отнесена ею к категории «не совсем продуманных».

Может быть, я просто не понимаю, что значит для аканцев молитва, думала Сати.

Если это «просьба», то они никогда никого ни о чем не просят. Даже в той малой степени, в какой это делает она сама: когда она бывала чем-то озадачена или обескуражена, то частенько восклицала: «О, Рам!» — не придавая этому обращению к древнему индийскому божеству никакого религиозного значения. А когда бывала сильно испугана, то шептала: «Пожалуйста, господи, ну пожалуйста, помоги…» Строго говоря, все эти обращения были абсолютно бессмысленны, и все-таки Сати понимала, что они сродни молитве. Но она никогда не слышала ничего подобного из уст аканцев. Они могли пожелать друг другу добра:

«Пусть этот год будет для тебя удачным! Желаю тебе еще больших успехов!» Они могли проклинать друг друга: «И пусть твои сыновья едят камни!» Эти слова она, например, не раз слышала от Диоди, того маленького человечка с тележкой: он всегда шептал их себе под нос, когда мимо проходил чиновник в сине-коричневой форме. Но это, безусловно, были пожелания (или даже проклятия), а не молитвы. Люди не просили божество сделать их хорошими или уничтожить их врагов. Не просили выиграть за них в лотерею или вылечить заболевшего ребенка. Они не обращались к; облакам с просьбой пролить дождь на иссохшую землю, не просили зерна поскорее прорасти. Нет, они ЖЕЛАЛИ. Выражали СВОЮ волю или надежду. Но только не молились.

И ничего не приносили в жертву. Кроме денег. Чтобы получить деньги, нужно сперва отдать деньги: это был твердый и универсальный принцип. Прежде чем начать какое-то дело, а тем более важный бизнес, аканцы закапывали в землю серебряные и золотые монеты, или бросали их в реку, или раздавали нищим. Или расплющивали золотые монеты, превращая их в легчайший, почти прозрачный металлический лист; такими листами украшали ниши в домах, обивали колонны и даже целые стены. Иногда монеты, расплавив их, превращали в тонкую золотую нить, которую вплетали затем в великолепные шали и шарфы, которые здесь принято было дарить на Новый год. Правда, серебряные и золотые монеты встречались все реже, достать их можно было с трудом, поскольку Корпорация, запрещавшая столь бессмысленную и варварскую трату драгоценных металлов, заставила общество перейти на бумажные деньги. Ну что ж, люди сжигали бумажные купюры, как дрова, делали из них кораблики, которые пускали плыть по реке, мелко-мелко рубили и съедали вместе с салатом… Все это были чистейшей воды «фокусы-покусы», но Сати подобное отношение к деньгам находила просто неотразимым, а эти обычаи очень привлекательными. Резать коз или собственных первенцев, чтобы ублажить неведомые сверхъестественные силы, — вот что является настоящим извращением, думала она. А в сжигании денежных купюр она видела галантность опытного игрока. «Легко придет — прахом пойдет». Под Новый год друзья, встречаясь, тут же поджигали купюры в одно ха и весело помахивали ими, точно маленькими факелами, желая друг другу здоровья и успехов. Сати не раз видела, что так ведут себя даже сотрудники различных министерств и ведомств. Интересно, думала она, а Советник тоже когда-нибудь жжет деньги?

Местные жители, наивные и довольно невежественные — с ними Сати знакомилась в основном на занятиях гимнастикой и у Толкователей, а также просто на улицах города, — практически все верили тем, кто умеет «читать знаки», совершать всякие алхимические «чудеса», составлять диеты, позволяющие «жить вечно», и предлагает такие гимнастические упражнения, что человек в итоге якобы «обретает способность один противостоять целой армии». Даже Изиэзи верила Толкователям знаков. А вот почти все мазы, люди более образованные и просвещенные, в один голос уверяли Сати, что никто из них никаким особым могуществом не обладает и все они существуют только в реальном мире, не знают ничего более священного, чем этот мир, да и не ищут большего могущества, чем смогла им дать природа. Хотя высокие духовные устремления и даже понятие священного были для них вполне доступны. И Сати, торжествуя, заявила своему компьютеру: «Никаких чудес!»

В тот день она, закончив свои записи, убрав их в память и закодировав, надела меховую куртку и сапоги и отправилась, несмотря на пронизывающий до костей ветер ранней весны, к Одиедину Манма — заниматься гимнастикой. Впервые за несколько недель вновь стала видна Силонг, но не как сплошная стена, а только самая вершина, точно серебряный рог сверкавшая над темными низкими тучами.

Теперь Сати регулярно ходила также на занятия к Изиэзи и часто оставалась после них, чтобы посмотреть, как Акидан и другие представители молодого поколения делают особые атлетические упражнения «два-один»; эти упражнения всегда делали в паре, и зрелище было весьма впечатляющее, с массой обманных движений, ложных выпадов, падений и кувырков. Занятия с молодежью вел Одиедин Манма, тот самый Толкователь странной истории о человеке, которому снилось, что он может летать. Ребята Одиедина прямо-таки обожали, а потом кто-то из них привел Сати к нему на занятия медитацией, где они учились делать очень красивые и строгие по форме упражнения. Одиедин сам пригласил Сати присоединиться к его группе.