Александр Плонский - Алгоритм невозможного

• Название: Алгоритм невозможного
• Автор: Александр Плонский
• Жанр: Космическая фантастика

Александр Филиппович Плонский (родился в 1926 году) — русский прозаик и ученый.

Доктор технических наук, профессор, автор около 40 научных монографий. Лауреат 1-й и 2-й премий Всесоюзного конкурса на лучшее произведение научно-популярной литературы, лауреат премии журнала «Вокруг света» за фантастический рассказ «Экипаж». Работает профессором кафедры «Радиоэлектроника» Государственной морской академии им. адмирала Ушакова. Ветеран Великой отечественной войны. Почетный работник морского флота России. Живет в Новороссийске.

Александр Плонский — автор 79-и научно-фантастических рассказов и двух сборников — «Плюс-минус бесконечность» (1986) и «Будни и мечты профессора Плотникова» (1988), романов «По ту сторону Вселенной» и «Алгоритм невозможного».

---

5. Взгляд на Гему

И все же странный человек этот Урм! Такой же функционер, как Реут, даже рангом повыше — младший советник самого Лоора, — а ведет себя просто, не важничает…

Но что я знаю о нем? Открытый, обаятельный. Так почему же, если он такой хороший, не откроет глаза Лоору на злоупотребления администраторов? Ведь вождь может просто не знать об этом. На-верняка не знает!

Да… все не так просто. Урм умнее Реута, это очевидно. В осталь-ном же между ними вряд ли есть разница!

Так я думал об Урме до вчерашнего дня. И как раз вспоминал о нем, когда почувствовал на плече его сильную руку. Разумеется, наша встреча была случайной, только не слишком ли часто стала повторяться случайность?

— Торопишься к Асде? — улыбнулся Урм.

Надо же, запомнил!

— Да нет… Просто прогуливаюсь, — уклончиво сказал я.

— Хочешь, пойдем ко мне?

Вот это неожиданность! У нас ведь не принято приглашать друг друга в гости. Да и как бы я мог позвать к себе Урма, если сам с трудом втискиваюсь в свою узкую, словно пенал, жилую секцию, а уж вдвоем с Асдой…

Я представил себе Урма на месте Асды и невольно рассмеялся: уж больно нелепая картина возникла в воображении!

— Что тебя рассмешило? — спросил Урм удивленно.

— Да так… Вспомнил кое-что.

— Ну, решайся!

— Пошли, — кивнул я.

Мы поднялись на верхний ярус, пересекли аппарель и по нескольким переходам дошли до Базы.

У входа в центральный тамбур стоял сотрудник охраны верности в яркокрасном парадном комбинезоне с боевым излучателем на поясе — «верняк», как говорили мы для краткости, вкладывая в это слово и скрытую насмешку, и боязливое уважение.

Служба верности, сокращенно «СВ»… Эти две буквы вызывали у нас дрожь. Могущественная СВ властвовала над нашими жизнями, и это было так же привычно, казалось таким же естественным, как вращение Космополиса вокруг Гемы, а Гемы вокруг Яра.

Иногда я задавал себе вопрос, из тех, что остаются без ответа: кто правит нами, лига или СВ? Однажды даже спросил об этом Асду. У нее ведь не бывает безответных вопросов…

— Да это одно и то же! — брезгливо сказала она.

«Абсурд!» — подумал я, но, вопреки обыкновению, спорить не стал: тема была из самых скользких…

Младший советник вождя протянул «верняку» шестигранный жетон. Урм отличался спортивной фигурой и завидным ростом, но рядом с массивным сотрудником СВ выглядел мальчишкой.

Казалось, алый комбинезон вот-вот треснет на могучем торсе «вер-няка», вперившего в меня пронизывающий и вместе с тем бес-страстный взгляд. Взгляд робота.

— Этот со мной, — небрежно проговорил Урм.

«Верняк» топнул два раза, отдавая честь, и вложил жетон в про-резь автомата-опознавателя. Дверь в тамбур открылась. Мы вошли в лабиринт старой Базы.

Поблуждав по нему, оказались в ярко освещенном туннеле, по сторонам которого виднелась редкая цепочка пронумерованных дверей.

Подойдя к одной из них, Урм прикоснулся жетоном к глазку за-порного устройства и пропустил меня вперед.

— Вот это да! — не удержался я от восклицания.

Просторное помещение, куда мы вошли, даже отдаленно не на- поминало мою жилую секцию. Вдоль стен до потолка стояли стел-лажи. На одних виднелись ряды книг, на других — выдвижные ящики с мнемокристаллами, на третьих — предметы, назначение которых явилось для меня загадкой: я столкнулся с ними впервые.

Урм явно испытывал неловкость, наблюдая мое замешатель-ство.

— Все это необходимо мне для работы, — как бы оправдываясь, сказал он.

— В космоле?

— При чем здесь космол?

— Как при чем? Ты же функционер космола!

— Функционер… Терпеть не могу это слово! — поморщилсяУрм, напомнив мне Асду.

— Но ведь так оно и есть.

— По профессии я историк.

— А разве существует такая профессия? — изумился я. — Да кто же сейчас занимается историей? Вот функционер… Реут говорит, это главная из профессий.

Урм покачал головой.

— Он так считает. Что же касается меня, то я занимаюсь истори-ческой наукой как профессионал. Не веришь? Вот мои труды, смотри…

— О чем они?

— Разумеется, о Геме. Иной истории нет.

Я был потрясен.

— А разве можно… об этом…

— Смотря кому.

Урм говорил буднично, ничуть не рисуясь, но меня вдруг охва-тила злость.

— Ну конечно, забыл, кто ты!

— Я такой же, как все.

— О чем речь! Мы все равны, только почему-то одним можно за-ниматься Гемой, а другим даже думать о ней запрещается. Одни живут вот в таких комфортабельных отсеках, а другие ютятся в кро-шечных секциях. Наверное, у тебя и душ есть, и туалет?

— И даже кондиционер.

— Странное равенство, ты не находишь?

— Когда-нибудь я отвечу на твой вопрос, — помедлив, сказал Урм.

— Когда-нибудь? А почему не сейчас?

— Еще не время.

«И чего к нему привязался? — подумал я, остывая. — Завидно стало? Нет, не завидно… Просто… Просто…»

На этом слове я застрял, не в силах примирить два противоречи-вых чувства, владевших мною: поколебленную, но еще не иссякшую веру в справедливость нашего общественного устройства и возмущение при виде столь разительного контраста двух миров, в одном из которых влачили существование обыкновенные космополитяне, а в другом наслаждались жизнью такие, как Урм и Реут.

— Ты видел когда-нибудь Гему? — неожиданно спросил Урм.

— Как я мог это сделать? Нас же не выпускают в космос. А иллюминаторы отсеков наглухо задраены.

— Тогда смотри.

Урм подошел к одному из стеллажей. Стеллаж раздвинулся. В образовавшемся проеме обозначился матовый прямоугольник. Спустя несколько мгновений он наполнился прозрачной чернотой, испещренной бегущими наискось золотыми искорками. Вот его пересекло по диагонали большое светящееся пятно, ушло из поля зрения в правом нижнем углу прямоугольника, появилось вновь в левом верхнем и запульсировало широкими мазками.

— Это Гема, — пояснил Урм.

У меня закружилась голова. По глазам ударила яркая радужная вспышка.

— А вот Яр. Подожди, сейчас включу синхронизатор.

Когда я раскрыл непроизвольно зажмуренные глаза, передо мной покачивался серебристый диск с нечетко очерченными краями. На его поверхности виднелись бесформенные пятна блеклых, едва угадываемых цветов.

«Материки и океаны», — догадался я.

Хотел что-то сказать и не мог.

Гема… Прародина… Никогда бы не подумал, что при виде ее испытаю столь сильное ностальгическое чувство. Казалось бы, меня ничто с ней не связывает, она проклята и вырвана из сердца навсегда. И родился-то я не там, а на Космополисе. Отчего же тогда эти слезы и тяжесть в груди и ощущение невосполнимой потери?

«Будь же мужчиной!» — прикрикнул я на себя мысленно и тут боковым зрением перехватил взгляд Урма. Печальный и нежный, каким, вероятно, смотрят на любимую женщину, которая больше тебе не принадлежит. И взгляд этот был прикован к Геме…

— На первый раз довольно, — оторвавшись от созерцания Ге- мы, проговорил Урм. — Ну, что скажешь?

— Здорово! — вырвалось у меня.

Но тотчас возобладало чувство осторожности.

«С какой же все-таки целью он заманил меня к себе? Что если это проверка на благонадежность? А я ему столько наговорил…»

— Здорово, — снова сказал я, но уже безразличным тоном. — Вот как, оказывается, выглядит со стороны логово врага!

— Логово врага? — повторил мои слова Урм. — Логово… Ах, да, конечно…

6. «Изгнание» Тиса

Непостижимо! Тис оказался врагом, агентом «призраков»! Никогда бы не поверил в это, если бы своими ушами не слышал его признания.

Суд над Тисом был открытым, ведь у нас демократия, хотя ее принципами зачастую пренебрегают.

Судебные заседания транслировали по всесвязи. Асда пришла ко мне, и мы, прижавшись друг к другу, не отрывали глаз от экрана.

На Тиса было неприятно смотреть. Он весь обмяк и напоминал уже не глыбу, а бесформенную студенистую массу. Когда на минуту показали крупным планом его лицо, нас поразило покорно-бессмысленное выражение слезящихся подслеповатых глаз. Не раскаяние, не страх были в них, а желание угодить…

Тис с готовностью рассказывал о своих преступлениях. На вопро-сы обвинителя отвечал угодливо, многословно, как будто отчиты-вался о проделанной работе. Временами даже увлекался, в тусклом голосе прорезались патетические нотки, но тотчас, вероятно вспомнив, что стоит не на трибуне, а перед судьями, переходил на подобострастный тон.

Оказывается, Тис с самого начала был завербован «призраками», верно служил им. Его прославляли за то, что изгнал врагов, тогда как в действительности он помог кучке отщепенцев беспрепятственно покинуть Космополис и тем самым избежать заслуженной кары!