Анри Труайя - Оноре де Бальзак

• Название: Оноре де Бальзак
• Автор: Анри Труайя
• Издательство: 0b7eb99e-c752-102c-81aa-4a0e69e2345a
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14434-Х

Оноре де Бальзак (1799–1850) – великий французский писатель, основоположник направлений реализма и натурализма в мировой литературе, «отец современного романа», значительно повлиявший на творчество многих авторов XIX века. Г.Флобер и Э.Золя считали его своим учителем, им восхищались знаменитые русские классики – Пушкин, Тургенев, Толстой, Достоевский.

Неутомимый труженик, работавший по 18 часов в сутки, он является создателем грандиозной литературной эпопеи «Человеческая комедия», настоящей энциклопедии буржуазного общества того времени, включающей около 100 романов. Работая над очередным произведением, Бальзак «сливался» со своими героями, почти физически переживал с ними их взлеты и падения, их горе и радости, страдал и наслаждался, влюблялся и разочаровывался. Такое беззаветное увлечение любимым делом не прошло для него бесследно. Его личная жизнь могла бы послужить сюжетом для еще одной эпической драмы под названием «Человеческая трагедия».

Известный литератор и библиограф Анри Труайя в свойственной ему захватывающей манере описывает судьбу гениального романиста, который стремился завоевать весь мир «не шпагой, как Наполеон, но пером».

---

Из-за плохой погоды прибыл лишь двадцать девятого. Госпожа Ганская жила в доме Кутайсова на Миллионной и вовсе не хотела приютить в его стенах иностранца. Она сняла для него неподалеку меблированную комнату в доме Петрова – малокомфортабельную, с постелью, густо заселенной клопами. Но что это по сравнению с радостью увидеть, наконец, свою Еву! Со времени их последней встречи в Вене прошло семь лет. «Я нашел ее такой же молодой и красивой, как раньше», – отметит Бальзак второго сентября в тетради. Вне всяких сомнений, восхищение женщиной, которой не коснулось время, несколько преувеличено. Безусловно одно: не связанная никакими обязательствами вдова может спокойно принимать его у себя. Ежедневные визиты только разожгли пыл француза. Когда ее нет рядом, он посылает ей записочки, называет «солнышком», «обожаемой кошечкой», шлет тысячи поцелуев «кошечке» от «котика», осмеливается напомнить о любовных утехах. И хотя Ганская не стремится появляться в сопровождении Бальзака, все-таки приходится представить писателя нескольким друзьям. Женщины горят от нетерпения увидеть автора «Воспоминаний двух новобрачных» и других книг, где так верно рассказано об их доле. Он побывал в Царском Селе, в Петергофе, в посольстве Франции его встретил второй секретарь барон д’Андре, заменявший ушедшего в отпуск посла. Оноре наперебой расхваливали в лучших гостиных – он был самим Парижем, навестившим Санкт-Петербург.

Генерал Лев Нарышкин, чье семейство дружило с Ганской, попросил у шефа полиции Бенкендорфа приглашение для Бальзака на ежегодный парад войск в Красном Селе. Польщенный гость любовался выправкой солдат, их умением маршировать, перестраиваться, но само действо показалось ему чересчур затянутым, что усугубила угроза солнечного удара. Он невероятно гордился тем, что стоял в пяти шагах от императора, но втайне был разочарован, что его не представили. Могучая фигура Николая, властный взгляд заворожили Бальзака, он показался ему несравненным воплощением самодержавия, отцом народа волею Божьей. Царь все еще отказывался писать «королю французов» Луи-Филиппу, виновному, по его мнению, в том, что был избран народом. Достоинство не позволяло русскому государю обращаться к нему, называя «своим братом». Оноре не мог не признать его правоты в этом чисто протокольном вопросе взаимоотношений двух правителей. Двадцать второго января, накануне своего отъезда из Парижа, он писал Ганской: «Я никогда раньше не видел русского императора, но он мне нравится, так как: 1. это единственный суверен в полном смысле этого слова, то есть он сам хозяин и правитель, это лучшее воплощение моих политических воззрений, суть которых можно выразить так – сильная власть в руках одного человека; 2. он правит так, как должно; 3. на самом деле он необычайно любезен с французами, которые приезжают посмотреть на его город. И если бы император прожил еще лет пятьдесят, чего я ему искренне желаю, я бы не прочь был стать русским. Я предпочел бы быть именно русским: ненавижу англичан, не выношу австрийцев, итальянцы ничего собой не представляют… Поэтому, если бы я не был французом… хотел бы быть русским и еду в Санкт-Петербург, чтобы увидеть императора, которого так мало интересует бумагомарака вроде меня». После парада он отметит: «Все, что говорят и пишут о красоте императора, – правда, в Европе нет ни одного человека, которого можно было бы сравнить с ним. Лицо его беспристрастно и холодно, но против его улыбки устоять невозможно, этим он похож на Наполеона».

Тем не менее ему вовсе не хочется писать опровержение на книгу де Кюстина. Его пребывание в России не имеет ничего общего с политикой, Оноре привели сюда чувства. Ему понравились дворцы Петербурга, памятники, каналы, магазины, прямые проспекты, дисциплина, множество людей в военной форме, умение образованных русских говорить по-французски, невидимое присутствие государя, сурово взирающего на каждый уголок столицы. Но по-настоящему счастлив он только рядом с Евой в гостеприимном доме Кутайсова. После полудня устремляется к ней. Ожидая, пока графиня выйдет из своей комнаты, осматривался: сундуки, самовар, ширма эпохи Людовика XIV, козетка, канапе… Наконец, появлялась она, шелест платья заставлял его трепетать – эта женщина должна принадлежать ему немедленно! Но надо соблюдать приличия, к тому же при их свиданиях нередко присутствует Анна. Иногда Бальзак читает им написанное за последнее время. Ганская дает ему переписку Гете и Беттины Брентано, впоследствии вышедшей замуж за фон Арнима. Молодая, романтически настроенная девушка, которая пишет незнакомому ей знаменитому человеку, напоминает Еве о ее собственном приключении: замужней дамы и Оноре. Бальзак воспринял историю скептически – ему кажется, что Беттина не любит Гете, он для нее – только повод для красивой переписки, она выдумала себе роман, но не прожила его. Из чего следует, что они с Евой существа иного, высшего порядка. Ганская признается, что недавно попыталась набросать рассказ об их страсти на расстоянии, но сожгла его. Он сожалеет, но обещает использовать сюжет в своем новом романе «Модеста Миньон» – последней истории «Сцен частной жизни» о борьбе мира иллюзий и реальности. Кто, как не он, лучше других знает об этом?

Общаясь с Оноре, Ева стала более мягкой; его наивность, воодушевление, доброта не могли не изменить ее, ум и культура – поражали. Он был то ученым, то ребенком, с ним никогда не было скучно. Теперь она почти уверилась, что Бальзак – гений. Но какая ответственность быть его подругой! Впервые подумалось, что выйти замуж за подобного человека – не такое уж безумие. А ее дело движется к благополучному разрешению, осталось немного потерпеть.

К несчастью, время шло, деньги были на исходе, следовало возвращаться. Поначалу писатель решил пуститься в обратный путь на пароходе, но морская болезнь, от которой он так настрадался по дороге в Россию, заставила предпочесть сухопутный маршрут. Двадцать пятого сентября, в слезах простившись с Евой, Оноре выехал. Три с половиной дня провел в вонючей почтовой карете, которую невообразимо трясло. Чтобы согреться, закутался в шубу, надел сапоги на меху, спрятал руки в женскую муфту. Ганская снабдила его провизией, дала несколько бутылок бордо. С русско-прусской границы он адресует Еве письмо, благодаря за шубу, сапоги и провизию. Оставшись одна, все еще взволнованная расставанием, графиня перечитывала свой дневник, строки, что написал перед отъездом Оноре, горевала: «Он написал это второго сентября! Увы! Как далек этот день! Но он все еще здесь, он всегда со мной, словно звезда, которую постоянно видишь, но дотронуться до которой невозможно. Она правит моей судьбой».

В субботу четырнадцатого октября 1843 года Бальзак прибыл в Берлин. Остановившись в отеле, впервые, по его словам, с тех пор как покинул Дюнкерк, спал на кровати, похожей на кровать. С одним из попутчиков, скульптором Николаем Рамазановым, поговорили немного по-французски, быстро осмотрели памятники старого города, прошлись по его улицам, поглядели на его жителей и пришли к выводу, что магазины, поведение и выражение лиц прохожих свидетельствуют о свободных нравах или, скорее, о свободе в нравах. Довольно скоро Бальзак заявляет, что Берлин для него – город скуки. Пользуясь пребыванием здесь, знакомится с Гумбольдтом, обедает у жены французского поверенного в делах, встречается с племянницей Талейрана, – когда-то он был представлен ей, его манера одеваться и вести себя смутили ее. Теперь она занесла в дневник: «Здесь у нас Бальзак, который возвращается из России… Он тучен и вполне зауряден. Я уже видела его во Франции, он оставил неважное впечатление, которое только усилилось».

Семнадцатого октября Оноре выезжает в Лейпциг, оттуда в Дрезден, восхищается мадонной Рафаэля. «Но, – пишет Ганской, – мне милее моя душенька… Улыбка моей душеньки лучше любой картины». Из Дрездена спешит в Майнц, затем по Рейну в Кельн, потом в Бельгию. Писатель совершенно измучен, голова «пуста, как тыква». Будут ли силы работать по возвращении в Париж? Он признается Еве, что самочувствие беспокоит его: «С тех пор как мы расстались, я ни разу не улыбнулся. Это можно обозначить словом spleen, но это spleen душевный, что гораздо серьезнее, – это двойной spleen… Должен сказать, что больше всего люблю вас за то, что вы даете мне отдохновение. После этих августа и сентября я почувствовал, что могу жить только рядом с вами».

Бальзак в отчаянии и не знает, что лучше: проявить беспечность и вернуться в Санкт-Петербург к несравненному своему «небесному цветку» или добраться скорее до ненавистного Парижа с его издателями, журналистами, кредиторами. Но этот ненавистный город так манит его! Восхитительный и неблагодарный, он имеет над ним магическую власть: «Такого воздуха, как в Париже, нет больше нигде, в этом воздухе витают мысли, он наполнен весельем, остроумием, удовольствиями, чудачествами, в нем есть возвышающие душу величие и независимость. Он готов к этому, он соткан из великих вещей». К этим «великим вещам» Оноре причисляет и свою «Человеческую комедию». Она одна влечет его к рабочему столу, привязывает к нему. Что вызывает протест, но такое рабство необходимо, дабы чувствовать себя счастливым.