Владислав Гравишкис - Где золото роют в горах

• Название: Где золото роют в горах
• Автор: Владислав Гравишкис
• Издательство: Челябинское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1964

Автор этой книги — Гравишкис Владислав Ромуальдович — за свою долгую жизнь сменил не одну профессию.

Сорок полных лет отдал он служению литературе и стал известен читателям как автор многих книг, изданных в Челябинске, Свердловске, Москве — «Есть на Урале завод», «После войны», «Машина ПТ-10», «Большое испытание Сережи Мерсенева», «На озере Светлом», «Гвардии Красной сын», «Миасская долина», «Добрый самородок», «В суровом краю» и др.

Гравишкис В. Р. много лет живет в г. Миассе — центре золотодобычи Урала. Он хорошо знает жизнь и работу людей, о которых пишет, а также природу Урала. Все это придает его произведениям большую достоверность.

Сборник маленьких повестей и рассказов «Где золото роют в горах» посвящен жизни наших современников.

---

Маруся тут как тут, веселая, улыбающаяся:

— Кто тут меня поминает? Ты, Гриша? А что со мной было, мальчишки! Ни в сказке сказать, ни пером описать... Пошла я узнать, где можно платье погладить — не чучелом же ходить! Попала к балеринкам в уборную. Хорошие такие девчата, все в два счета организовали: не только платье выгладили, а еще и прическу наладили, духами окропили. Понюхай, муж, как теперь твоя жена пахнет!

Она сунула Семену под нос свою надушенную, аккуратно причесанную голову.

Дали занавес. Во дворце шел веселый бал. Две пары развлекали собравшихся к принцу гостей церемонным падекатром. Маруся прошептала на ухо Балчинжаву:

— Балчи, видишь ту, которая слева танцует? Ну вот — просила познакомить с тобой.

Густые ершистые брови монгола, двумя серпами сомкнувшиеся на переносице, поползли вверх:

— Знакомить? Зачем?

Маруся вздохнула:

— Кто их разберет, этих девчат... Им все любопытно.

Казалось, ей было жаль того веселого времени, когда и она была такой же любопытной девчонкой, которой все надо знать и до всего есть дело. Балчинжав пожал плечами:

— Маруся, зачем знакомство? Зачем здравствуй-прощай?

— Ну, Балчи! Будь добрый, не отказывайся. Она так хорошо со мной обошлась...

Маруся посмотрела на него таким взглядом, что монгол не смог отказаться.

— Ладно, Марусья.

Перед концом акта к садовой скамье подошла Одетта в костюме лебедя и запыхавшаяся, возбужденная девушка, танцевавшая падекатр. Все встали, и Маруся сказала:

— Вот мои кавалеры, девочки.

Они познакомились. Одетту звали Светланой, вторую девушку — Еленой. Светлана быстро оглядела парней:

— Вот это — ваш муж, Маруся? Я угадала? — Она кивнула на Семена.

Маруся засмеялась радостно и польщенно:

— Видишь, Семен, какой ты у меня ладный. Даже со стороны видно, что ты мой муж.

Елена, уперев руки в бока, веселыми глазами рассматривала Балчинжава:

— Вы — иностранец, да? Из Монголии, да? Монголия наш ближайший друг, так сказать.

Балчи, не улыбаясь в ответ, неприветливо рассматривал ярко блестевшие драгоценности придворной дамы. Елена была во всем артистическом великолепии — средневековом шуршащем туалете, изрядно раскрашена, в пудре, с наклеенными ресницами, высокой белокурой прической.

— Друг — плохо? Так думаешь? — резко сказал Балчи.

— Да нет, что вы! Дружба — очень хорошо. Пожалуйста, не обижайтесь! — Она помолчала. — Как вам понравилось в Советском Союзе? — И, вероятно, неожиданно для самой себя, спросила: — А девушки в Монголии лучше наших?

— Фу, Ленка! По́шло! Перестань! — попробовала унять ее Светлана.

— Какая ты, Светка! — Елена нетерпеливо притопнула ногой и упрямо продолжала: — Так как же, Балчи? Какие девушки в Монголии?

— Всякие девушки есть — хорошие, плохие...

— А у вас девушка есть?

— Ленка!

— Молчи. Дай поговорить с человеком!

— Есть! — Балчинжав тоже упрямо сдвинул брови. Она хочет знать, что у него на сердце? Хорошо, пусть знает, он скажет все.

— Есть девушка. Хочешь знать, как зовут? Дулма зовут. Лучше всех.

— Слышишь, Светка? У него есть невеста. Какая она? Красивая? Похожа на меня? Рассказывайте же, наконец!

— Ты — как день, она — как ночь. Темный, темный. Ночью небо видала? Вот такой моя Дулма.

— И звезда во лбу блестит?

Откуда знает белая девушка? Дулма в самом деле любит украшать головку разными безделками...

— Верно! И звезда, — засмеялся Балчинжав.

— Совсем как в сказке! — откликнулась Лена весело и звонко. — Но, между прочим, я не совсем такая блондинка, как вам кажется. — Она сдернула с головы парик и открыла каштановые, по-мальчишески подстриженные кудряшки. — А в третьем акте буду совсем черная, как ваша Дулма. Вот увидите! Светка, пошли переодеваться!

Балерины ушли, упруго и четко ступая сильными ногами, туго обтянутыми розовым трико. Светлана отчитывала Елену, та слушала беспечно, то и дело оглядываясь назад.

Разговор длился две-три минуты, никто не успел и слова вставить в стремительную беседу. Все казались немного озадаченными и растерянными. Семен неодобрительно пробурчал:

— Нахалка какая-то. Ты не обижайся на нее, Балчи!

— Обижаться не надо, зачем? Хороший девушка — смелый. Дулма такой у меня. — Балчи улыбался задумчиво и ласково. — Хороший девушка — даже родина вспомнил.

— А еще артистка! — усмехнулся Гриша, все еще глядя в ту сторону, куда ушли балерины. — Девчонки, как и все. Ничем не отличаются.

— Ты думал, артисты не такие люди, как все? — насмешливо спросила Маруся.

— Ничего я не думал.

— Оно и видно.

— Вторая-то лебедиха серьезная, — заметил Семен. — Таких я уважаю.

— Жену ты должен уважать. И никого больше.

Тут появился Веньяминов.

— Два места в ложе, больше ничего не имею. Кто хочет смотреть спектакль из зала, дети мои?

Решили, что в зал пойдут Маруся и Балчинжав.

— Вы мудры, как тысяча Соломонов, вместе взятых. Правильный выбор — представительница прекрасного пола и дорогой наш гость из далекой Монголии, — похвалил Веньяминов и увел Марусю с Балчинжавом в зрительный зал. На садовой скамейке остались Семен и Гриша.

Начался второй акт. На берегу озера плавно кружилась стайка заколдованных лебедей. Пышные пачки колыхались и вздрагивали на бедрах балерин. Принц в короткой, расшитой золотом куртке упругой походкой ходил среди лебедей, пытаясь узнать любимую Одетту.

Неожиданно Семен зевнул, поспешно прикрыл рот И испуганно глянул на Зою Петровну. Уж ее-то обижать Семену никак не хотелось: такая хорошая, ласковая женщина. Семен стряхнул дрему и стал старательно смотреть на сцену. Но чем усерднее он смотрел, тем сильнее смыкались глаза.

— Гриш, знаешь что? Слазим туда, на верхотурье, а? Посмотрим, как там трудится рабочий класс...

Колосники уже давно привлекали внимание Семена: казалось, что именно там свершались все закулисные тайны, там сосредоточилось все самое интересное, вся новая техника, какая только могла быть в этом новеньком, с иголочки театре. Но техника не соблазнила Гришу.

— Неохота, — сказал он, и Семен отправился один в театральное поднебесье.

Гриша предался размышлениям. Конечно, она была наряжена, как кукла. И раскрашена, как кукла. И все же сквозь эти тряпки, краску и мишуру Гриша отчетливо видел ее настоящую, живую. И она была прекрасна! Впервые Гриша ощутил великое значение примелькавшегося слова «прекрасна». Хороша, великолепна, красива — одним словом, прекрасна! И прекрасна, необыкновенна не только внешностью — характер у нее тоже необыкновенный.

Как она взяла в оборот Балчинжава! Семен зря сказал, что она нахалка. Вовсе нет. Просто смелая, задиристая девчонка. Вот бы с такой подружиться! Гриша с огорчением посмотрел на свои кирзовые сапоги. Видик! Только и знакомиться с артистками. А впрочем... Похоже, она неглупая девчонка, неказистый вид для нее большого значения не должен иметь.

Так-то оно так, но при встрече она не обратила на него никакого внимания. Абсолютно! На Семена посмотрела, с Балчи поболтала, а ему сунула свою раздушенную лапку и даже не взглянула. Ничего, он заставит посмотреть на себя! Только бы улучить минуту! Только бы появилась на сцене! Может быть, она уже здесь? Она же сказала — пойдет переодеваться. Переоделась лебедем и теперь танцует.

И Гриша стал внимательно рассматривать одну за другой балерин, танцевавших на сцене. Елены не было. А может быть, она больше не появится? У Гриши даже дыхание перехватило от такой мысли. Ну да, выполнила свою танцевальную норму и пошла домой. Черт их знает, как они тут работают! «Переодеваться» — можно всяко понять. Пройти в вестибюль, туда, где старец с газетой сидит, и покараулить ее там? А Маруся с ребятами? Бросить их? Невозможно. Что же делать? Ведь если он ее сейчас прозевает, то больше уже не увидит. Никогда! Гриша покрылся испариной — таким непереносимо тяжким показалось гулкое слово «никогда». Вместе с кровью оно стучало в висках: ни-ког-да, ни-ког-да!

Он разволновался и с недоумением смотрел, как закулисье снова заполняется толпами нарядных придворных — начинался третий акт. В толпе придворных была и она, Елена! В костюме испанки, взволнованно потирая ладонью кулачок, она стояла у кулисы, прислушивалась к музыке, ожидая нужного такта. Такт прозвучал, Елена лихо топнула ногой и унеслась на сцену, словно ее подхватил крепчайшей силы вихрь.

* * *

Окружающее перестало существовать для Гриши. В какой-то прозрачной мгле он неясно видел склонившуюся к микрофону Зою Петровну, различал оркестр на дне ямы, послушный мановениям палочки пышногривого дирижера, в зрительном зале белели неподвижные ряды людских лиц — теперь все это не имело никакого значения, виделось и не виделось в одно и то же время.

Для него существовала одна только Елена, испанка в черно-красном длинном платье. Когда она стояла у кулисы, платье показалось Грише очень тяжелым, сшитым из бархата. Но теперь оно почему-то очень легко кружилось, вздымалось и извивалось вокруг тоненькой Елениной фигурки.