Линдсей Дэвис - Заговор патрициев, или Тени в бронзе

• Название: Заговор патрициев, или Тени в бронзе
• Автор: Линдсей Дэвис
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-048377-8, 978-5-9713-7642-2, 978-5-9762-6696-4

Семидесятые годы нашей эры.

Рим. Город городов. Столица великой империи.

Здесь царят весьма и весьма вольные нравы. Здесь государственные тайны обсуждаются в спальнях куртизанок и актеров.

У «частного информатора» Марка Дидия Фалько всегда много работы — ведь в Риме хватает и неверных жен, и легкомысленных любовников, и проворовавшихся управляющих, и нечистых на руку торговцев. Однако денег эта работа приносит мало.

Но наконец-то Фалько улыбнулась удача: его путешествие вокруг Неаполитанского залива оплатил сам император Веспасиан.

Но в действительности цель «увеселительной поездки» — раскрыть заговор, направленный против самого императора. Заговор, в который вовлечены, похоже, самые знатные и богатые римляне…

---

Пертинакс вяло взглянул на Криспа, очевидно полагая, что его тоже арестуют. Крисп пожал плечами и не стал ему ничего объяснять. Я кивнул Мило. Поскольку ялик, на котором мы приплыли, был слишком мал, чтобы перевозить более троих человек, Мило первым переправился на «Морской скорпион» вместе с заключенным, потом отправил пустую лодку обратно для нас с Гордианом.

Пока мы ждали, никто из нас не сказал ни слова.

Ялик медленно плыл обратно к кораблю. Крисп обменялся любезностями с Гордианом, пожелав ему удачи на посту в Пестуме. Они оба игнорировали меня с какимто вежливым почтением, словно находились на очень важном званом пиру и заметили счастливого червячка, показавшегося из булочки.

Я сам был не в настроении поздравлять себя. Вид Атия Пертинакса вызывал у меня только неприятные чувства. Я не смогу расслабиться, пока не доставлю его в очень надежную тюремную камеру.

Я первым пропустил Гордиана в лодку.

— Ну, спасибо за то, что передали нам его, сенатор! — Ялик качнулся, такое чувствительное судно, что от этого движения я потерял равновесие и схватился за леер. — Вы можете рассчитывать на признательность Веспасиана.

— Я рад, — улыбнулся Крисп. Здесь, на корабле, в выходной одежде он выглядел старше и беднее, чем когда светился уверенностью в себе в вилле Поппеи, — хотя сейчас был больше похож на человека, с которым можно сходить на рыбалку.

— Вот как! — спокойно спросил я. — Значит, я могу исключить вас из любых нечистых махинаций, которые, как я узнал, связаны с кораблями зерна из Египта?

— Я это бросил, — признался Крисп, по всей видимости, достаточно честно.

— А что — флотилия не радовала?

Он не пытался отрекаться от плана.

— О, командующий и капитаны трирем выпьют с любым, кто заплатит за выпивку — но весь морской флот считает себя воинами. Доверься своему начальнику, Фалько; армия полностью верна Веспасиану.

— Они знают, что Веспасиан — хороший военачальник, сенатор.

— Ладно, будем надеяться, что он также станет хорошим императором.

Я изучающе смотрел на его лицо. Елена была права; Крисп с легкостью воспринимал свои поражения, какой бы большой ни была ставка. Если это действительно поражение. Единственный способ узнать — это оставить его в покое и присматривать за ним.

Когда я перешагнул через леер, собираясь спуститься, Крисп задержал мою руку.

— Спасибо. Я говорил серьезно; мне кажется, вы можете попросить у Веспасиана ту должность, какую пожелаете, — пообещал я, все еще пытаясь спасти его.

Ауфидий Крисп хитро взглянул вниз, на ялик, где Гордиан как обычно посвоему неуклюже переместился на нос.

— Тогда мне нужно будет больше, чем чертова должность жреца!

Я улыбнулся.

— Просите! Удачи, сенатор; увидимся в Риме…

Возможно.

* * *

Пока арест Пертинакса казался слишком легким. Мне следовало знать. Богиня, распоряжающаяся моей судьбой, обладала злым чувством юмора.

Ялик от «Морского скорпиона» был на полпути к кораблю, когда в лагуне появилось еще одно судно. Гордиан посмотрел на меня. Это была трирема из мизенской флотилии.

— Руф! — пробормотал я. — Он только и может, что появиться в венке из бутонов роз, когда пир уже почти окончен!

Судно приближалось беззвучно, но как только мы его заметили, там забарабанили. Сбоку мы увидели, как в воду погрузилось восемьдесят весел. Пока гребцы продолжали свое дело, солнце блеснуло на щитах и наконечниках дротиков целого войска моряков, которые выстроились на боевой палубе триремы. Корабль был стального и сероголубого цветов, а вокруг рога на носу гордо сверкал алый. Искусно нарисованный глаз придавал ему свирепость мечрыбы, когда корабль несся вперед, беспощадно движимый тремя огромными рядами весел. Позади я услышал, как бочкообразный Басс, боцман «Исиды», предупредительно закричал.

Наш матрос, который сидел за веслами, нерешительно остановился. Хотя триремы считались рабочими лошадками военноморского флота и были вполне привычны в заливе, от такого зрелища, когда одна из них неслась на полном ходу, захватывало дух. Ничто на воде не было столь прекрасным или опасным.

Мы с Гордианом наблюдали, как трирема плыла на нас. Я осознал, что она проходила на опасно близком расстоянии. Мы страшно испугались, когда взглянули на ее челюсти — крупные бревна, помещенные в бронзовую оправу, образующие таран, на этот вечно открытый, дьявольский зубчатый рот прямо над поверхностью водой. Судно прошло так близко, что мы слышали грохот уключин и видели, как с весел стекала вода, когда они поднимались. Потом наш гребец опустился на дно лодки, и мы все вцепились в борта, а огромные волны от триремы били наше крохотное суденышко.

Мы замерли, осознавая, что трирема могла развернуться на всю длину. Мы в ожидании смотрели, как она угрожающе понеслась на яхту Криспа, потом, устроив водоворот, замедлилась, возвышаясь над лагуной. Беспомощно стоя у нее на пути, словно часть красивого сброшенного за борт груза, «Исида Африканская» тоже ждала. Но трирема не остановилась. Перед самым столкновением Ауфидий Крисп принял свое последнее странное решение. Я узнал его красную тунику, когда он нырнул в воду.

Благодаря роковой черте характера, он снова проиграл.

Крисп попал прямо под весла триремы по правому борту. Только гребцы на верхней палубе, которые видели концы весел, могли знать, что он там. Я увидел его торс лишь один раз. Он неистово барахтался. Весла остановились, но несколько продолжало работать. Потом и остальные непрерывно задергались, словно волнистый плавник какойнибудь гигантской рыбы, пока они несли стройный киль корабля прямо на яхту. Таран превратил ее в настоящий ужас. Несомненно, это было намеренно. Трирема врезалась в «Исиду» одним неистовым ударом, потом сразу же поменяла направление: классический маневр, чтобы зацепить разломанные доски корпуса своей жертвы, когда два судна отталкиваются в разные стороны. Но «Исида» была настолько маленькой, что, не дав ей от удара свободно отскочить обратно, трирема потащила за собой и помятый корпус лодки, насаженный на ее нос.

Все стихло.

Я заметил, что трирема называлась «Пакс». Вряд ли это было уместно в слабых руках незнающего магистрата из маленького городка.

* * *

Наш гребец потерял весло; он поплыл за ним, оставив нас подпрыгивать на волнах бушующего моря. Когда мы снова вытащили его на борт, он развернул ялик в сторону триремы, и мы, взяв себя в руки, пытались починить, что могли.

К тому моменту, как мы подплыли достаточно близко, волнение прекращалось. Члены команды «Исиды» держались за веревки и медленно поднимались на борт «Пакса», а в это время моряки толпились над могучим бронзовым тараном, крушившим все, что осталось от яхты. Разбитые куски прекрасной игрушки разлетались по заливу. До нас доносились крики из части корпуса, висящей на паре досок, где оказался запертым один из матросов; хотя моряки и пытались спасти его, но прежде, чем им это удалось, деревянная часть отломилась и унесла его на дно. Потрясенные, мы с Гордианом оставили их и полезли по веревочной лестнице на трирему, чтобы встретиться лицом к лицу с магистратом. Мы поднялись на борт в кормовой части. Руф не пытался нас найти, поэтому мы вдвоем прошли огромное расстояние вдоль всего корабля и подошли к нему как раз в тот момент, когда группа моряков, которым с мрачным видом помогал боцман Басс, вытаскивали на борт через леер то, что осталось от Ауфидия Криспа.

Еще один труп.

Этот шлепнулся на палубу весь мокрый, окрашенный бледным едким цветом, который приобретает свежая кровь, смешиваясь с морской водой. Еще один труп, и снова без всякой необходимости. Я видел, что Гордиан был зол не меньше меня. Он скинул свой плащ, потом мы с ним завернули в него побитое тело; прежде, чем отвернуться, он сказал Эмилию Руфу одно грубое слово:

— Дерьмо!

Я был менее сдержанным.

— К чему этот безумный маневр? — взревел я, выплескивая свое презрение. — Не говорите мне, что это приказ Веспасиана — у Веспасиана больше ума!

Эмилий Руф колебался. У него все еще была та потрясающая внешность. Но дух уверенности, который однажды произвел на меня такое впечатление, оказался мишурой. Теперь я увидел его в деле и понял, что он был лишь еще одним аристократом с непонятным рассудком и абсолютным отсутствием практичного ума. Я видел такое в Британии во время мятежа, и вот оно дома: еще одно низкое должностное лицо с богатой родословной дурака, отправляющее хороших людей в могилу.

Он не отвечал. Я и не ждал ответа.

Руф осматривал спасенную команду, пытаясь скрыть свое волнение, потому что не мог найти одного человека, которого, как мы все знали, он искал. Его изящное лицо с тонкой кожей выдало тот момент, когда он решил не обращаться к Гордиану — раздражительному престарелому сенатору, который устроил бы ему короткую расправу. Вместо этого такая честь досталась мне.