Рихтер - Хроники Торинода: вор, принц и воин

• Название: Хроники Торинода: вор, принц и воин
• Автор: Рихтер
• Жанр: Фэнтези

Элиа – сын конюха. Наследник престола далёкой страны. Ольг – сын благородного тана. Сирота и хладнокровный убийца. Кларенс – сын лекаря. Вор. Трое таких разных мальчишек, жизни которых поломал недобрый мир, встречаются на его дорогах и идут дальше вместе. Хотя менее похожих людей, чем они, ещё поискать. И каждый из них ищет своё… вот только найти это своё можно лишь вместе.

---

Кларенс, единственный из троих, спал, и видел сны.

Сны келонскому бродяге и воришке, а ныне лекарю и сподвижнику будущего короля, снились редко, и, в основном, не самые лучшие.

А вот сегодня ему почему-то приснились люди, много людей, некоторых из которых он и не знал вовсе, только слышал от них, и теперь вот догадался кто это.

На палубе белопарусного корабля стояли – все вместе, плечом к плечу – семеро.

Высокий темноволосый мужчина, с серебряным обручем на голове, в развевающемся по ветру черном с серебром плаще, с тяжелым танским мечом за плечами. У него было странно знакомое сероглазое лицо.

Кларенс узнал его по этим глазам – узнал отца, потому что знал сына.

Тан Ольг молча отсалютовал ему мечом и стал смотреть на волны.

Красивая женщина в праздничном красном платье, за руку ее держала маленькая девочка.

– Спасибо тебе, – сказала она. А девочка добавила:

– За Элиа.

Синеглазый паренек его лет или чуть постарше, обнимавший женщину за плечи, усмехнулся:

– Мы были бы хорошими друзьями, лекарь. Береги его. И себя.

Четвертой была девушка. Карие глаза, чистое светлое лицо с высокими скулами, длинные ресницы. Легкая улыбка.

– Ну вот и встретились, лекарь. Помнишь?

– Эллинг?

– Не вини себя ни в чем, лекарь Кларенс. Все идет своим чередом, день сменяет ночь, а смерть – лишь продолжение жизни. Отпусти свою боль, и она уйдет.

Она сказала это и отступила на шаг, выпуская вперед двух последних людей: мужчину и женщину.

Этих он знал.

Целитель из славного города Келона по имени Марк держал за руку жену и смотрел на сына.

– Мама…Отец…

Кларенс давно забыл что такое слезы – с того самого дня как отгорел погребальный костер его семьи, на котором лежали отец и мать. И сейчас, сам не замечая того, он беззвучно плакал – по лицу текли светлые чистые слезы, слезы светлой печали и грядущего обновления.

Он даже не слушал того, о чем они ему шептали, ветер доносил обрывки фраз, но не были ли они самым главным, эти обрывки…

… мы верили…мы верим…мы любили…мы любим…будь…живи… любим…

Соленый свежий ветер уносил корабль и стоящих на палубе людей все дальше и дальше, а светлое пятно перед глазами приближалось, Кларенс смахнул с ресниц последние слезы…и проснулся в отведенной ему залитой утренним солнцем комнате в королевском дворце Торинода.

На сердце было спокойно и ясно. Странный сон остался в памяти горьковатым светлым чувством, похожим (так почему-то подумал Кларенс – лекарь) на запах ландышей прохладным майским вечером.

Ландышевая настойка издавна применялась целителями для излечения сердечных болезней.

Подготовка к коронации уже шла полным ходом, когда Элиа сбежал из дворца потайным выходом, и ушел в порт.

Корабли стояли у причалов, гордо покачиваясь на волнах – от них веяло дальними странами, приключениями, путешествиями, и ему внезапно захотелось оказаться на одном из них и исчезнуть из Неара, и Торинода вообще, просто плыть по морю, ни о чем не думая, быть одним целым с парусами и штурвалом, сражаться с крепким ветром, следить за барашками пены на гребнях волн.

Рука опустилась в карман плаща и наткнулась на свернутый вчетверо лист плотной бумаги.

– А что это?

– Это… Это…песня. Ты не читай ее пока, ладно. Дождись битвы, только не обычного сражения, а настоящей битвы, и перед ней – прочти. Хорошо?

Песня, что при расставании отдал ему Рин. Песня, которую он так и не прочел. Перед сражением с Лэрионом, Элиа даже не вспомнил про нее, а теперь вот нашел.

Интересно, а какая она – настоящая битва? И дождусь ли я ее?

Уже разворачивая листок, краем глаза он отметил, что в гавань входит еще один корабль – небольшой белопарусный клипер с гордым названием, начертанным масляной краской на бортах. Корабль звался "Морской Дракон", и Элиа тотчас вспомнил Остров и Рата.

И у зрячего-то Рина почерк был отвратительный, а уж сейчас и говорить нечего – буквы прыгали по бумаге как диковинные насекомые, но Элиа твердо решил прочесть все от первого слова до последнего.

В спорах о воле, покорно сносившие плети,

Давшие всуе зарок от сумы и тюрьмы,

Знавшие золото – ныне привыкшие к меди,

Кто мы?

Ложью и лестью царившие долгие годы,

Ждущие яда, кинжала, тугой тетивы,

Но с пьедесталов шагнувшие на эшафоты,

Кто вы?

Гимнам внимавший, но веривший лишь в заклинанья,

Вечная хитрость в оправе святой простоты,

Спасший святыни от пламени и поруганья

Кто ты?

Ложь во спасенье и горе идущим по краю,

Жалость к тому, кто захлестнут петлей бытия,

Можешь спросить, но я не отвечу, не знаю,

Кто я?

Кто мы, чей мир всегда непрост?

Кто вы, ослепшие от слез?

Кто вы, сгоревшие любя?

Кто ты, забывший сам себя?

Элиа застыл в немом озарении, выпустив листок из рук и тот полетел, кружась, над причалом, а потом над водой.

Один из вас станет королем, другой будет спасать жизни людей…и лишь третий пойдет своей собственной дорогой.

Он никогда не сможет быть королем, настоящим королем – хотя бы потому что он – не король.

Кто я?

Сын конюшего замка Нарит. Книгочей и фантазер. Странник.

Странник.

Всего лишь странник. Не больше.

Но и не меньше.

Колин потерял Элиа. Нет, он знал, конечно, что юный принц сейчас где-то во дворце – куда бы он делся-то в самый день коронации – но само отсутствие парня настораживало. Он уже успел убедиться в том, что если Элиа что-то взволится, то его не переубедишь, даже и пытаться бесполезно. Младший сын Эвана был таким упрямцем, что его отцу наверняка и не снилось.

И вот сейчас, прямо в эту минуту, у Колина родилось отчетливое ощущение, что что-то будет – а уж что, так это совсем другой вопрос. Но это что-то несомненно было связано с Элиа, и всем его противоречивым характером.

Пока Ольга и Кларенса наряжали в парадные костюмы (Кларенс придирчиво осмотрел украшенный изумрудами эфес кинжала, сказал "ну, на худой конец сойдет и это", чем вызвал ухмылку со стороны странно молчаливого с самого утра Ольга), предчувствие какого-то поворота не покидало старого оружейника.

Ольг и Кларенс ничего не почувствовали. Лекарь прикидывал как будет выглядеть на самой церемонии, а тан…его словно и не было здесь.

Бегали и суетились люди, на площади перед дворцом, на заранее поставленном постаменте, расстилали ковры, а Элиа все не было.

Он появился почти в полдень, за несколько минут до коронации – просто одетый, спокойный, решительный. В карих глазах и впрямь горело что-то царственное, величественное, заставляющее ему повиноваться. Казалось, он даже стал выше ростом, и не так сильно припадал на никак не заживающую ногу. На черном шелке его костюма ярко выделялось тонкое белое лицо и огненные волосы.

– Ты где был? – не выдержал Кларенс,- Здесь все с ума посходили от беспокойства!

Элиа даже не ответил. Он подошел к Колину, взглянул в окно на толпу, собравшуюся внизу, и ждущую лишь его, короля, появления, и сказал четко.

– Начинаем.

– Но… – Колин хотел было сказать, что негоже выходить королю так просто, но взглянув в горящие глаза Элиа, передумал. Пусть. Люди приняли их троих ранеными, в грязи и крови, примут и такими.

Нескладного зеленоглазого лекаря, чью угловатость парадный костюм скрыл так, что тот казался еще выше ростом, шире в плечах.

Воина в черном с серебром плаще – Ольг редко носил другие цвета – со старинным мечом в увитых рунами серебристых ножнах.

И короля – не мальчика уже, но еще и не юношу – рыжеволосого, даже сегодня не захотевшего выделиться из толпы.

Так, втроем, они и вышли на подмосток. Вслед за ними, щурясь от яркого полуденного солнца, вышел и Колин, держащий в руках обитую черным бархатом подушку, на которой, переливаясь на солнце, лежали символы королевской власти Торинода – цепь с гербом и тонкий золотой обруч с установленным посередине алмазом – корона короля.

Герольды заиграли гимн, и старый оружейник начал речь.

– Жители Торинода! Долгие годы страной правил человек, не имеющий прав на престол, человек, которой сел на престол благодаря обману и измене, но теперь этому пришел конец.

Лэрион не зря считал Колина опасным своим противником – его звучный голос разносился по всей площади, заглушая все посторонние звуки. Люди слушали его молча, с уважением.