Евгений Федоровский - В черном огне

• Название: В черном огне
• Автор: Евгений Федоровский
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1978

В четвертом выпуске ежегодника «Поединок» публикуются приключенческие повести и рассказы Ю. Кларова, М. Барышева, Ал. Азарова и других. Московские писатели рассказывают о подвигах чекистов в годы становления Советской власти, о событиях Великой Отечественной войны и о героике нашей повседневной жизни.

---

2

Генка Росляков и не мечтал быть взрывником. Он хотел стать путешественником. Когда ему исполнилось пятнадцать лет, он решил, что настала пора осуществления планов. Правда, планы эти были не очень определенны манили и нефтяники Самотлора, и полярники Антарктиды, и большие стройки на Оби, Енисее, Ангаре, и Каракумы. Зимой вместе с верным другом он выбрал маршрут — Великую Сибирскую трансмагистраль. Они решили остановиться там, где больше всего понравится К путешествию готовились долго и серьезно — покупали пакетики сушеных каш и супов, собирали деньги, экономя на школьных завтраках, мастерили жиганы. Это были самодельные пистолеты со стволами из бронзовых трубок. Они заряжались порохом и дробью, а поджигались через пропиленную в стволе дырочку спичкой, укрепленной с помощью проволочного ушка.

Но “жиган” у друга при испытании разорвался, и ему обожгло руку. Тогда их матери, объединившись как всегда в таких случаях, устроили повальный обыск, нашли запасы, а также карту и компас. Путешествие не состоялось.

После школы Генку потянуло на актерский факультет института кинематографии. Он поехал в Москву и нашел институт недалеко от Выставки достижений народного хозяйства. Для ознакомления с будущей работой абитуриентов повели на студию имени Горького. Студия была рядом. Павильон походил на цех завода. Пахло клеем, горелой резиной, гуашью. Рабочие куда-то тащили стенку с окном и занавеской, а с неё сыпалась пыль и расплывалась облаком. Трещали раскаленные прожекторы. С девчонки-актрисы пот катился в три ручья, а она всё спрашивала: “Где же Миша?”

— Не так! — гремел режиссер. — Снова!

— Где же Миша?

— Где тревога?.. Тревоги больше!

— Где же Миша?

— У вас глаза смеются, как у распоследней дурочки! Надо боль!

— Где же Миша? — почти взвыла девчонка-актриса.

— А-а, черт! Мотор!

— Где же Миша? — у девчонки чуть не льются слезы.

— Стоп! Снова!

Мучил девчонку кудлатый очкарик в грязно-сером пиджаке и фиолетовых джинсах, а она всё не могла как надо спросить о Мише.

“Ну и ну…” — подумал тогда Генка. Волшебное сияние экрана померкло. То, что в школьной самодеятельности волновало, теперь представилось совсем в другом свете, поэтому он нисколько не огорчился, когда после второго тура специальных испытаний не нашел в списках своей фамилии

Из раздумий, в которых Геннадий провел несколько дней и ночей, вывел клич провалившихся в первом туре “Не окончен набор в школе-студии Немировича-Данченко!”

В учебной студии МХАТа ещё шли приемные испытания. Изгнанников из ВГИКа согласились выслушать. В зале было много народу. Впереди сидели напудренные старички и старушки — приемная комиссия, а сзади толкались студенты со старших курсов, пришедшие послушать молодую смену.

Читали с завыванием “под Беллу Ахмадулину” “Антимиры”, с нарочитым оканьем — отрывки из “Владимирских проселков” и совсем неизвестных Генке поэтов.

Абитуриенты заламывали руки, плакали неподдельными слезами, бросались к роялю и что-то выкрикивали под дикий аккомпанемент.

Генка загрустил. Куда ему тянуться до этих…

Когда вызвали его, он стушевался совсем. Вместо того чтобы правильно назвать басню, которую выучил к экзаменам, он испуганно пролепетал

— У мельника вода плотину прососала… Басня…

После всего, что здесь читалось, рвалось и пелось, басня ударила по слушателям словно обух по голове. На какое-то мгновение воцарилась тишина, потом зал будто взорвался. На испуге Генка прочитал всю басню, а хохот не смолкал.

Председатель комиссии, вытирая платком глаза, махнул рукой. Этот жест Генка истолковал как просьбу выйти вон. Он хлопнул дверью и очутился в коридоре.

“Теперь в самый раз забирать документы. Хватит!”

Поискал глазами канцелярию. Вдруг из зала выскочила женщина с лошадиными зубами и в очках-фонарях. Она ухватила его за локоть, затащила в какой-то класс и приказала открыть рот. Вцепившись одной рукой в подбородок, пальцами другой пересчитала зубы, как коню.

— Скажите “жук”!

— Жук, — недоуменно проговорил Генка.

— Знакомого жучка зажали за бочка!

Генка повторил и эту белиберду. Женщина в этот момент пристально смотрела ему в рот.

— А зачем? — спросил, сообразив, Генка. — Меня же выперли!

— Что вы! Вам поставили высший балл! Но с дикцией придется поработать…

Генка почувствовал, как загудела голова, словно там бухнул колокол.

Две недели он бегал в студию за час до начала занятий и старательно повторял слова с шипящими буквами, которые, оказывается, у него звучали неправильно: “Жора, жук, жюри, жулик, щука, чмырь, чтение, жених, шмат, чародей, червь, щенок, шабаш…” Дикция выправилась, но с каждым днем убывало желание учиться в театральной студии.

“Зачем тебе всё это, пень ты липовый!” — И Генка, не выдержав, забрал документы и был таков.

Случайно зашел в пункт оргнабора на Тишинском рынке Сахалин, Камчатка, Кузбасс… Проезд бесплатный… Суточные… Подъемные…

Зашел. Тесноватая конторка. Народ разный. Расспрашивают о льготах. Набор на Дальний Восток окончен. Остался Кузбасс. Ну что ж, сойдет и Кузбасс. Генка выложил на стол свой паспорт и аттестат зрелости.

Группа в Кузбасс набралась порядочная: сорок парней, почти все непоседливые, как Генка. Стучали колеса: ты-ты-так, ты-ты-так… В темном вагоне качались звезды и папиросный дым поднимался к потолку голубыми струйками.

За Уралом в вокзалах толпились уже совсем другие пассажиры. По ворохам груза, по одежде Генка угадывал профессии. Из кучи потертых рюкзаков выглядывали контейнеры с приборами, головки тяжелых штативов, карабины в чехлах. Женщины в брюках покупали пиво и сыр. Мужчины в штормовках и тяжелых ботинках, с бородами, как у Фиделя Кастро, посасывали трубки, не обращая внимания на вокзальный гвалт.

Генка повеселел. Ему понравилась эта напряженная жизнь, сильные, неразговорчивые мужики, хлопотливые женщины — хозяева огромного края, о котором раньше он знал так же мало, как о Мадагаскаре.

Но на распределительном пункте в Новосибирске обнаружили ошибку. Генку, оказывается, направляли в Донбасс.

— А я хотел в Кузбасс! — кричал Генка.

— Дура! Документы-то в Донбассе!

“Хоть прокатился”, — успокоил себя Генка, когда, пошатываясь от голода, потому что суточные успел проесть, сошел на перрон города Донецка.

У ресторана на веранде под тентом сидел здоровенный парень и мрачно пил пиво. Генка с удивлением уставился на батарею пустых бутылок: “Во слон!” Парень кивнул головой:

— Садись!

Генка сел на кончик стула.

— Пей!

— Мне бы бутерброд какой…

— С голодного края?

— Иссяк…

— Зина! Обед — один раз!

Парень продолжал пить пиво, не обращая внимания на Генку. Официантка принесла треску в маринаде, борщ и пустой стакан. Парень налил пива. Генка пригубил из вежливости и набросился на рыбу.

— Издалека? — наконец спросил парень.

— Завербовался в Москве в Кузбасс, но на полпути обнаружилось, что документы отослали в Донбасс…

— Специальность есть?

— Уроки труда в школе.

— Негусто.

— Се ля ви…

— Да ты ешь!

Генка проглотил и борщ. Официантка принесла котлеты с макаронами. Генка съел сначала макароны, потом котлеты, остро приправленные чесноком.

— Считай, тебе повезло, — помолчав, проговорил парень. — Как зовут?

— Геннадий…

— А я Башилов. Понял?

— Хорошо, Башилов, — ответил Генка, хотя ничего не понял.

— Зина! Ещё обед!

— Спасибо… Не смогу, наверно…

— Сможешь.

Генка слабо поупрямился, но и вторую порцию съел.

“Вот ведь как в жизни бывает! Раз — и повезло! Раз — и врежет судьба по морде”, — подумал он и запил котлету пивом.

— На первых порах возьму в ученики, — сказал Башилов.

— Учеником кого?

— Меня, дурило!.. Ах да, ты же не слышал, кто такой Башилов…

— Признаться, в прессе не встречал.

— Взрывник я.

— Вот это как раз по мне! — взвился Генка.

— Только заруби на темечке: работа это тонкая. Ювелирная. Ошибешься — одна пыль останется.

— Значит, берешь?

— Идём… Документы твои, видать, в Донецкшахтстрое. Знаю я эту шарагу.

— Мы же не расплатились!

— Здесь у меня кредит, — усмехнулся Башилов, отмеряя площадь размашистым шагом. Генка трусил рядом.

Документы отдали под расписку, что в течение полугода Росляков выплатит все подъемные и суточные, которые выдавались по договору оргнабора.

— Что самое дорогое для человека? — спросил Башилов, когда выходили из конторы Донецкшахтстроя.

— Свобода, — улыбнулся Генка.

— То-то…

Поселился Генка у Башилова в общежитии, поступил на курсы взрывников. Оказалось, взрывать породу не так-то просто, как думалось вначале. Надо было знать законы техники и химических превращений, основы детонации, труды ученых о работе взрыва, уметь высчитывать количество зарядов по формулам… “Математические выражения закона подобия согласно которому расстояния равных действий волн взрыва пропорциональны размерам заряда…” — зубрил Генка.