Патриция Кемден - Роковые поцелуи

• Название: Роковые поцелуи
• Автор: Патриция Кемден
• Издательство: ТЕРРА – Книжный клуб
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-01860-0

Действие романа популярной американской писательницы разворачивается в Европе начала XVIII века. Венгерская красавица графиня Элеонора задумала покорить сердце французского аристократа Ахилла. Это, впрочем, лишь первый шаг в сложной игре, которую ведет семья Элеоноры, решившая отомстить тому, от чьей руки пали на поле брани их родные и близкие.

---

– Надеюсь, это поможет, – сказала Элеонора. – Я такая неловкая. Дома для этого всегда были слуги.

– Я рад, что сейчас здесь нет никаких слуг, – заметил Ахилл и почувствовал, как Элеонора замерла.

Она вернулась к его спине.

– Большая часть рубцов быстро заживет, – произнесла она подавленным голосом, – но есть несколько – слишком много – глубоких ран…

– Сначала монахи пользовались обычным кнутом из кожаных ремней, – констатировал Ахилл, – но я… не раскаялся… поэтому они использовали кнут с узлами на нитях.

– Как они мучили тебя! Какие люди могут называть такое богоугодным поступком?

– Они называют это епитимьей, Элеонора. И, может быть, это не так уж незаслуженно.

– Нет! Ты ничего не сделал, чтобы подвергнуться такому наказанию.

– Разве нет? – Слова тяжело повисли в воздухе. – Ты мало знаешь о моих грехах.

– И ты о моих, – тихо возразила Элеонора.

Она молча втирала лосьон вдоль края халата, почти закрывавшего запястье, потом остановилась. Ахилл хотел, чтобы она продолжала, отложив в сторону ткань и лосьон и пользуясь успокаивающим бальзамом своих прикосновений. Ее удивительные прикосновения… Сколько раз, привязанный к стене, он вызывал в своем воображении ее прикосновения. Ахилл застонал.

– Может, тебе лучше лечь на бок? – осведомилась Элеонора.

– Чуть позже, – отозвался Ахилл.

Элеонора встала и вернулась с подносом, на котором вдова принесла ужин. Она села на пол рядом с Ахиллом, как и прошлым вечером, и они поделили хлеб с сыром и токайское. Иногда она казалась погруженной в свои мысли, ее взгляд бродил по его телу. Видит ли он страстное желание в этой изумрудной глубине, или его собственная страсть заставляет видеть только то, что он хочет?

Когда с едой было покончено, Элеонора отодвинула поднос и спросила:

– Хочешь чего-нибудь еще?

– Да, – сказал Ахилл и добавил: – Почитай мне.

– Мне это нравится. – Элеонора подняла саквояж с книгами и подала его Ахиллу, поставив на полу так, чтобы он мог достать. Ахилл быстро расстегнул пряжки. – Выбери что хочешь, – предложила Элеонора. – Все, что угодно, кроме де Сакса. Каждый раз, когда я читаю его, у меня болит голова… Нет! Нет, я буду…

Ахилл опустил руку в саквояж, ожидая встретить жесткие корешки книг, но его пальцы уткнулись во что-то очень мягкое. Он вытянул халат. Тот, который подарил ей. Прозрачный розовый шелк и развевающиеся ленты. Элеонора покраснела и промямлила:

– Я… я…

– Да? – Ахилл поднес халат к своему лицу, вдохнул его запах и сказал: – Он пахнет тобой. – Потом передал халат Элеоноре. – Элеонора, в комнате тепло.

– Ахилл, ты ранен. Ты не можешь…

– Я представлял тебя в этом халате, и это позволило мне не сойти с ума. Воспоминания о тебе. О твоей страсти. Я эгоист, Элеонора. И скоро воспоминания будут единственным, что останется у меня.

Элеонора долго стояла не двигаясь, глядя на него, потом взяла из рук Ахилла халат, наклонилась к нему и прошептала:

– И я эгоистка, Ахилл. И у меня тоже есть память, и я хочу воспоминаний.

Она поцеловала его, ее губы попробовали его, язык скользнул к нему в рот. Ахилл положил ей руку на затылок, и его язык погрузился в смоченное сладким вином таинство. Он хотел ее. Он хотел ее всю, до самого дна, полную страсти, хотел ее изучающих прикосновений, ее смеха, ее доверия.

Ахилл поцеловал Элеонору долгим поцелуем, переплетя свой язык с ее, и с каждым нападением и с каждым ответным ударом она утоляла его голод, разогревала в нем кровь. Как хлеб питает тело, так и Элеонора – своим телом и своим сердцем – питала его душу.

Настойчивая боль в его бедрах стала усиливаться, требовать. Ахилл нежно и ласково прервал поцелуй и, отпуская Элеонору, сказал, прерывисто дыша:

– Ты дар, Элеонора.

Она улыбнулась, глаза ее искрились. Это было больше, чем намек на огонек желания.

– Дар? Я? – спросила она сладким голосом. – Тогда я распакую его для тебя.

Глядя на Ахилла, Элеонора развязала бант у шеи, и длинные ленты опустились вниз. Потом она начала медленно-медленно, по одной пуговице, расстегивать жакет для верховой езды, освобождаясь от надетой на тело ткани. Она распахнула его, открывая тонкий батист прозрачной рубашки, обтягивающей грудь.

У Ахилла запершило в горле. Он сглотнул.

– Эл… – прошептал он. Элеонора ответила тем, что жакет соскользнул на пол. Ее пальцы, гибкие, искусные пальцы, которые однажды сжимали… Ахилл со стоном отбросил эту мысль, глядя, как она расстегивает пояс своих юбок. Юбки упали к ногам.

Элеонора подошла к Ахиллу ближе, одетая в рубашку и чулки. Он перевернулся на бок, чтобы лучше видеть ее, удерживаясь на локте и не заботясь о том, чтобы скрыть свое страстное желание.

Взгляд Элеоноры прошелся по бедрам Ахилла, и, как ему показалось, ее дыхание участилось. Она поставила одну ногу на край кровати рядом с его талией и сбросила ботинок, за ним последовал другой. Ахилл видел ее гладкие, молочно-кремовые бедра в чулках, перетянутые подвязками в верхней части.

«Боже правый, Боже правый!» – Ахилл стиснул зубы, воздух с хрипом вылетал из его ноздрей. Кровь пульсировала в голове и во всех членах. Элеонора стянула чулки длинными чувственными движениями своих пальцев. Мгновение – и рубашка была снята.

Элеонора развернула перед собой шелковый халат, закрывая свою круглую твердую грудь с ласкающими взгляд темно-розовыми сосками, просящими поцелуя. Ахилл протестующе заворчал.

Халат покрыл руки Элеоноры, и она приблизила к нему глаза, словно хотела насладиться ощущением шелковистости, затем начала его завязывать.

– Нет, – хрипло прошептал Ахилл. Халат остался незавязанным.

Руки Элеоноры поднялись к волосам. Заколки были выдернуты, и роскошные густые пряди ее волос медленно рассыпались. У Ахилла появилась связная мысль, что каждое мгновение с Элеонорой застывало в его памяти, как картинка в золоченой раме, сияя его яростным, неутоленным голодом, который заставлял его видение мерцать, заставлял его видеть только ее.

Элеонора встала на колени на пол рядом с ним. Ахилл погрузил пальцы в ее волосы.

– Ты так… – начал он дрожащим голосом. – Боже правый, у меня нет слов, моя великолепная мадьярская графиня, нет слов.

Элеонора взяла руку Ахилла, поцеловала ладонь и тихо произнесла:

– Тогда обойдемся без слов. – Она прижалась губами к подушечкам его пальцев, по очереди к каждому, потом скользнула языком между ними.

Ахилл хрипло застонал.

– Нет в мире таких ран, которые могли бы обуздать…

– Ты хочешь изнасиловать меня, Ахилл? – спросила Элеонора бархатистым завлекающим голосом. Она ухватила его руку, ее губы и язык стали пробовать рельеф мышц. – Ты хочешь опрокинуть меня на пол? Ты хочешь, чтобы я открылась тебе? Ты хочешь заполнить меня одним быстрым…

– Боже правый, ты пытаешь меня.

– Я? – Элеонора продолжала целовать грудь Ахилла. – Любой другой мужчина уже давно набросился бы на меня. Лопнул бы от нетерпения, но ты ведь не любой мужчина, так ведь, Ахилл? Ты находишь удовольствие в предвкушении. Для тебя разжигание аппетита такое же удовольствие, как и утоление голода. – Она рассмеялась тихо и сладостно, и Ахилл почувствовал на своем животе трепет ее страсти. – Или почти такое же.

Она опустилась ниже. Глаза Ахилла закрылись помимо его воли. Он хотел смотреть на нее, но ее губы были такими теплыми, а язык таким…

Ахилл почувствовал, как одеяло вокруг его талии размоталось и упало, у него перехватило дыхание в преддверии удовольствия. Как хорошо она знает его. Как хорошо она… Элеонора поцеловала бедро Ахилла, потом проникла к краю интимной поросли, темневшей в низу живота.

– Эл, – прохрипел Ахилл.

– Это дар, – прошептала Элеонора, ее рот приблизился к его телу настолько, что Ахилл ощутил дыхание на своей горящей плоти. – Дар памяти… и удовольствия.

Мягкий поцелуй.

– А-ах. – Еще один поцелуй, влажный, смелый. – Боже правый. – Прикосновения кончика ее языка разлили жидкое пламя по всему его телу. Ахилл отрывисто выдохнул, и мускулы его живота напряглись.

Ее губы сомкнулись на его плоти.

– О Боже, о Боже! – На Ахилла накатила волна влажного жара, потом она откатилась назад и накатилась снова. Его уши заполнил звон, стон, благодарение… – Элеонора, – вырвалось у него как выдох и как молитва.

Небеса, горы, реки – все пропало, осталась только она, только она. Все, что было внутри него твердым, перестало быть таковым. Как расплавившийся камень лопается и испаряется, так и в нем все растеклось по венам, сжигая все на своем пути.

– Эл, Эл, я всего лишь мужчина. Боже правый, прости ме… – Его слова превратились в протяжный, резко оборвавшийся стон. – Давление, давление… пальцев огня, уносящих прочь… освободи, освободи безрассудную сладость… блаженство.

Ахилл перевернулся на живот и неподвижно замер, слышалось лишь его резкое дыхание, да слезы увлажнили щеки. Он был охвачен благодарностью. Тело. Сердце. Душа. Дар Элеоноры.