Берналь Кастильо - Правдивая история завоевания Новой Испании

• Название: Правдивая история завоевания Новой Испании
• Автор: Берналь Кастильо
• Издательство: Форум
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-89747-020-0

История испанских завоеваний в Америке, написанная в начале XVI века участником походов Кортеса, покорения государства ацтеков и сопредельных земель.

За основу текста этого издания взят перевод, выполненный известным профессором Д.Н.Егоровым, научная деятельность которого начиналась еще в императорской России. В Примечаниях - тексты из реляций Кортеса, хроник ацтеков и майя, "Всеобщей истории событий в Новой Испании" Бернардино де Саагуна, трудов Бартоломе де Лас Касаса, документов испанской короны и римско-католической церкви.

---

Хоть было уже поздно, но мы все же двинулись дальше, чтоб выйти из гор и спуститься в долину, изобилующую цветущими полями и садами. На ночлег мы расположились подле веселого ручейка, обмыли раны и смазали их, за неимением масла, жиром, вытопленным из убитого индейца. На ночь покушали мы щенят, оказавшихся здесь во множестве. Жители, убегая, увели и увезли все с собой, но собаки и щенята сами вернулись к ночи на старые пепелища. Всю ночь лошади были не расседланы, и пикеты, секреты и патрули зорко охраняли наш сон.

Наутро мы двинулись дальше и вскоре наткнулись на неприятеля, который шел двумя отрядами всего около 6000 человек. С великим шумом надвигались они на нас, но Кортес отправил к ним трех пленных с предложением прекратить враждебные действия, так как мы пришли в качестве друзей и братьев к ним. Одновременно он приказал Диего де Годою, королевскому эскривано, внимательно занести все дальнейшее в протокол, дабы, если нам когда-либо придется отвечать за урон, мы имели бы доказательство, что не мы начали первые. Но враг не стал слушать никаких речей, а с остервенением бросился на нас. Тогда воскликнул Кортес: «Сантьяго! На них!» И мы ответили тем же, и наши аркебузы произвели немалое опустошение в их густых рядах. Враг отступил и соединился с главными силами, приблизительно 40 000 воинов, со своим командующим, которого звали Шикотенкатль10, и со своими белыми и красными военными знаками, поскольку такими были и военный знак, и форменное одеяние этого Шикотенкатля.

Местность была пересеченная, с многими обрывами, и конница наша была очень затруднена; к тому же враг стоял выше и бил сверху вниз, метко обстреливая нас не только стрелами и дротиками, но и камнями из пращей. Стало несколько легче, когда бой перешел в ровную долину. Беда была лишь в том, что мы должны были держаться все время вместе, иначе нас бы разъединили и уничтожили в отдельности: ведь против нас было не менее 20 сильных отрядов.

Враг всячески наседал; даже песком осыпал нас, чтоб ослепить и выбить из строя; но больше всего он стремился захватить наших коней. Живьем он никого не захватил, зато был такой печальный случай. Педро де Морон, отличный кавалерист, и еще трое с ним получили приказ врезаться во вражеские ряды; здесь у него вырвали копье, изранили его мечами, а конь, получивший ужасный удар в шею, пал. Не подоспей мы вовремя, пропал бы и сам Морон, подхваченный замертво одним из трех оставшихся всадников. Как ни опасно было отделяться от других, наш взвод ринулся на подмогу, и нам удалось отбить Морона; лошадь же, уже мертвую, уволокли, и нам удалось лишь срезать седло. Десятеро из нас были ранены, но не плоха была работа и наших мечей. Морон, впрочем, скоро скончался от ран; а труп лошади, как мы потом узнали, возили по всей Тлашкале напоказ и в конце концов сбруя, подковы и налобник были принесены в дар идолам. Целый час уже длилась битва. Велик был урон врагов. Изрядно мы бились, так как никогда еще не были столь близки к гибели. Но и неприятель показал себя храбрецом; в полном порядке он отступил, потеряв одних военачальников не менее восьми. О преследовании нечего было думать, ибо от усталости мы еле держались на ногах. Да и местность была мало подходяща из-за обрывов, множества домов, а также странных и опасных ям, в которых жили некоторые туземцы. Произошла эта битва при Теуасинго или Теуакасинго во 2-й день11 сентября месяца 1519 года. Мы отошли к нескольким большим cues [(пирамидам храмов)] и укрепились там, точно в крепости. Раненых своих, 15 человек, мы опять пользовали человечьим салом, а также ухаживали за 4 ранеными лошадьми; едой нам служили куры и все те же вкусные щенята. Пленных забрали мы с два десятка, между прочим, двух знатных.

Весь следующий день мы отдыхали, исправляли арбалеты, изготовляли для них стрелы. Но затем Кортес сказал: «Смотрите, сеньоры, как бы тлашкальцы не подумали, что с нас довольно и одной битвы! Покажем им, что мы не ослабели. Давайте пойдем на разведку». И семь всадников, несколько аркебузников и арбалетчиков, а всего 200 человек, вместе с нашими союзными индейцами, отправились посмотреть цветущую, густо заселенную равнину. Легко мы при этом изловили несколько десятков туземцев, мужчин и женщин, но не причинили им вреда; зато наши союзники, свирепые по природе, не смогли удержаться от поджогов и грабежей.

Вернувшись в наш лагерь, мы, по повелению Кортеса, развязали пленных и накормили их. Затем наши переводчики, донья Марина и Агиляр, беседовали с ними долго и вразумительно, говоря, что мы им братья и пришли им помогать, а не вредить. Одарили их также цветным бисером и отпустили их, вместе с двумя знатными пленниками, которым было наказано передать письмо главному начальнику.

Но старого Шикотенкатля они не нашли, а сын его велел передать такой ответ: «Пусть-ка сунутся во владения моего отца, там мы и помиримся, но лишь тогда, когда насытимся их мясом, а богов своих почтим кровью их сердец». Помня недавнюю битву, не очень-то обрадовались мы такому ответу, но все же само возвращение обоих посланных было приятно: значит, они нам доверяют, слепой страх исчез. Кортес одарил их поэтому, а кстати и расспросил насчет Шикотенкатля и его военных сил. Оказывается, их не убыло, а прибыло, ибо всего у него теперь было пять отрядов, каждый по 10 000 человек; все они имели особых начальников, особые знамена с общим гербом Тлашкалы — белая птица с распростертыми крыльями, а также полковые знамена и ротные значки, совсем как у нас, в Испании. Не ожидали мы таких порядков, а посему, будучи людьми и помня близость смерти, мы ночью исповедались и причастились; всю ночь, почитай, никто не спал.

В 5-й день12 сентября 1519 года выступили мы на рассвете, не исключая и раненых. Арбалетчики и аркебузники получили приказ стрелять только залпами, причем одни только заряжали, а другие, лучшие стрелки, только стреляли; конница должна была действовать массой, помогая друг другу, рассекая отряды врага, не ввязываясь в длительную борьбу; пехотинцам с мечами и круглыми щитами, которые кололи и рубили, было рекомендовано биться сомкнутым строем; орудийная прислуга была увеличена. Вместе с альфересом Кораллом у нашего развернутого знамени, для его защиты, было 4 товарища. Итак, мы вышли из нашего лагеря, и, не пройдя и половины четверти легуа, мы увидели, как поля кругом покрылись воинами с большими плюмажами и военными знаками, под сильный шум труб и больших морских раковин. Началась битва, страшная, не поддающаяся описанию. Наша горсточка в 400 человек, среди которых было множество раненых и больных, была как бы вклинена в разъяренное вражеское море, и каждый из нас знал, что без победы он умрет либо на поле битвы, либо под ножом жреца.

В один момент вся земля была усеяна воткнувшимися стрелами и дротиками, но умелая стрельба и ловко рассчитанные действия кавалерии и пехоты не слишком часто позволяли врагу подойти вплотную. И все же мы бы не выдержали напора, если бы само великое множество врагов не явилось спасением: маневрировать они не могли, и многие отряды так и не введены были в бой, а с другой стороны, каждый наш выстрел бил без промаха. Наконец, уже в прошлой битве между Шикотенкатлем и другим военачальником — Чичимекатекутли — возникли пререкания, а теперь они перешли в явный разрыв, и общее командование было разрушено. Так понемногу ослабели атаки, а вскоре некоторые их части совсем воздерживались от боя, что навело уныние и на остальных. Все же отход произведен был в добром порядке, и наша конница лишь слегка могла преследовать врага. Велика была наша благодарность Богу. Ведь только один из нас был убит, хотя более 60 получили ранения; сам я был задет камнем в голову, и стрела врезалась в бедро, но все же я мог продолжать сражаться, как и большинство остальных раненых. Вернулись мы к своим укреплениям с более легким сердцем и в одном из подземных жилищ похоронили нашего убитого, дабы индейцы не заметили, что и мы смертны. Впрочем, нужда была все же не малая. Опять для наших ран не было масла, а для еды… не хватало соли! К тому же со снежных гор вновь потянуло холодом, и мы дрогли всю ночь, хотя и впадали в сон от усталости.

На следующий день Кортес послал трех видных пленных, а также и тех двух, которые уже раз были нами отправлены для переговоров к касикам Тлашкалы. Он еще раз подтверждал наше миролюбие и требовал свободного пропуска в Мешико, не более. Посланцы эти застали как раз Большой Совет, притом в очень дурном настроении; и в первый момент Совет даже не желал выслушать посланцев. Но затем постановили: созвать всех жрецов, прорицателей и колдунов и по их решению действовать. После множества заклинаний, волшебств и гаданий жребием те ответили, что мы не teules [(божества)], а люди, но сила наша идет от солнца, и если напасть на нас ночной порой, то нам несдобровать. Шикотенкатлю поэтому был послан соответственный приказ, и в следующую ночь он направил на нас 10 000 отборных воинов, которые и напали с трех сторон одновременно. Шли они с величайшей уверенностью застать нас врасплох, да еще и в состоянии «слабости». Велико было их изумление, когда они убедились в противном. Ведь мы все время спали одетыми, с оружием в руках, а кони наши были оседланы и взнузданы; не дремали и наши посты и патрули. Немедленно мы открыли убийственный огонь, и наши удары были не хуже «дневных». Враг заколебался, отступил; наша конница далеко его преследовала по ровному полю при полной луне.