Олег Рой - Обняться, чтобы уцелеть

• Название: Обняться, чтобы уцелеть
• Автор: Олег Рой
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-29786-3

Всю жизнь Леонид Голубев посвятил своему делу. Взамен он получил имя, благополучие, богатство и… ощущение одиночества и заката жизни. Но что делать, если до сих пор ты не успел увидеть морское дно и родить сына Кольку?!

Есть ли хоть какой-нибудь способ подчинить себе время, вернуть молодость? Может, сделать пластическую операцию или заключить сделку с нечистой силой?

Ранее издавалась под названием «Отражение».

---

Однажды, во время очередной «романтической» прогулки под луной, Голубев спросил свою спутницу:

– Ты могла бы максимально честно ответить на вопрос, который я тебе сейчас задам?

Девушка удивленно взглянула на него:

– Что такое?

– Просто обещай мне.

– Ну хорошо, я постараюсь.

– Скажи, Инна, как ты ко мне относишься?

Разумеется, он менее всего ожидал, что подружка кинется к нему на шею с горячими поцелуями и еще более жаркими признаниями в любви. Подобных слов, похоже, вообще не было в ее лексиконе, если, конечно, речь не шла о драгоценных камнях или продукции известных фирм. Ему было просто интересно, что она скажет, точнее, как сформулирует свой ответ.

Инна на миг задумалась, машинально накручивая на палец прядь волос.

– Ну-у… Если уж совсем честно… Я вижу в тебе опору. И воплощение своих планов на будущее. Ты – состоятельный, известный, нежадный и нетребовательный. Почти идеальный вариант для такой девушки, как я.

Помолчала, и, спохватившись, добавила:

– Разумеется, я отношусь к тебе очень хорошо. Ты такой милый…

После того отпуска Леонид даже подумывал, не расстаться ли ему с Инной, но решил, что делать этого не стоит. Во всем, что не касалось работы и бизнеса, он всегда стремился избегать конфликтов, особенно с женщинами, с которыми всегда старался вести себя как можно более вежливо и деликатно, так как с юности относился к ним точно к существам с другой планеты – восхитительным, но совершенно непонятным и непредсказуемым. К тому же несмотря на все, как выражался друг Жора, «запятые», как подруга Инна Леонида вполне устраивала. За четыре года он успел привыкнуть к ней, и менять ее на другую, которую еще нужно было изучать и к которой необходимо было приспосабливаться, не было никакого желания. И кроме того, у его Инессы, как он ее иногда называл, хоть ей это и не очень нравилось, было одно неоспоримое качество, за которое он готов был простить ей абсолютно все. Она никогда не напоминала ему о его возрасте, никак не подчеркивала разницу в годах и совсем не подавала поводов для ревности.

Решению Леонида о переезде в Москву Инна обрадовалась несказанно. Горела желанием помочь сначала в выборе жилья, потом в ремонте и обустройстве, подсовывала каталоги и визитки, рвалась вместе съездить по магазинам, но Голубев каждый раз мягко отклонял ее предложения. Хотелось сделать все самому, участие в этом процессе другого человека было бы для него вторжением в его собственный мир. Ему удалось несколько охладить пыл подруги и даже уговорить ее подождать с визитами на Бульварное кольцо до того момента, когда квартира будет полностью обставлена. Но, как только это случилось, Инна тут же примчалась, долго ходила по комнатам, осматривала, хвалила его вкус, но несколько раз не смогла удержаться от замечаний.

– Мне кажется, было бы лучше отодвинуть туалетный столик чуть подальше от кровати. Так хуже видны его резные ножки, да и рисунок на покрывале теряется…

– Нет уж, извини, дорогая, – с улыбкой отвечал Голубев, – но столик будет стоять так, как мне это удобно.

Инна кивнула и, поняв, что разумнее будет перевести разговор на другую тему, принялась восхищаться старинным зеркалом.

– Какая красивая рама! Сразу видно, что это антиквариат, сейчас не делают ничего похожего. И знаешь что? Мне кажется, это зеркало меня стройнит, я в нем как будто еще выше и тоньше… Нет, правда, что ты улыбаешься? Потрясающее зеркало, как жаль, что у меня нет такого! Думаю, если бы я каждый раз с утра смотрелась в него, у меня целый день было бы хорошее настроение!

– Обидно, что я не могу тебе его подарить. – Леонид постучал костяшками пальцев по раме. – Оно наглухо вмонтировано в стену.

– А может, мне почаще оставаться у тебя до утра? А? Как ты думаешь? – поинтересовалась она, продолжая вертеться перед зеркалом и бросая через него кокетливые взгляды на Голубева.

– Ты же сама говорила, что не можешь провести ни одного утра в разлуке со своими фенами, лосьонами и тониками, – напомнил он.

– Мы могли бы купить сюда все необходимое.

Леонид усмехнулся про себя. Ну да, конечно, этого следовало ожидать. Раз образовалась квартира, в ней должна завестись и хозяйка. Не поселиться, а именно завестись, постепенно заполняя территорию своими вещами, переставляя столики и устанавливая свои порядки…

«Ну почему я так этому противлюсь? – подумал он. – В мои-то годы, с моим-то здоровьем, после всех этих приступов, гораздо лучше иметь рядом какого-то человека. Будет хотя бы разговаривать с тобой, и не потому, что это его работа… А я, словно молодой парень, зубами держусь за свою свободу. Будто мне и правда тридцать лет…»

Он покосился на свое отражение, которое глядело на него с легкой и, как показалось Голубеву, заговорщицкой улыбкой.

– Кстати, мы так и не решили, куда поедем сегодня ужинать, – громко сказал Леонид. – Кажется, ты говорила о каком-то местечке на Арбате, где мы с тобой еще не были?

Инна была девушкой понятливой, и вопрос о покупке фенов и кремов в квартиру на Бульварном кольце больше не поднимался. Они продолжали встречаться точно так же, как до переезда Леонида, разве что чуть чаще.

Перебираясь в столицу, Голубев думал, что вынужден будет мотаться в родной город на Завод с той же регулярностью, с которой раньше приезжал в Москву. Но выяснилось, что в этом нет необходимости. За долгие годы процесс уже был настолько отлажен, что им прекрасно можно было руководить, как теперь в шутку называл это Леонид, «из центра». Его заместители, тщательно подобранные и проверенные, были толковыми ребятами, да и значительную часть подразделений своего холдинга Голубев давно перевел в столицу. Леонид регулярно бывал в московском офисе, но с радостью чувствовал, что уже не испытывает такой зависимости от работы, как раньше. У него вдруг, впервые в жизни, появилось свободное время. Точнее сказать: появилось время, свободное от работы. Уж что-что, а скучать было некогда. В столице, в отличие от родного провинциального города, всегда находилось чем заняться, здесь постоянно что-то происходило, куда-то срочно нужно было ехать, что-то делать, с кем-то встречаться… Для Голубева началась та самая круговерть, то самое бурное течение жизни, к которым он всегда так стремился. На что хотел – на то и налетел, как говаривала его покойная бабушка.

Голубев как раз приходил в себя после успешно закончившихся важных переговоров с индийцами в своем новом кабинете – в офисе на семнадцатом этаже престижного бизнес-центра, когда в кармане пиджака зазвучала электронная версия Yellow submarine. Престижная модель Nokia предназначалась для самых близких людей. Кроме секретарей, помощников, заместителей и прочих членов его команды, в записной книжке этого телефона значились только еще два номера.

«Инеска, что ли? – удивился Леонид. – Вроде для нее еще рано…» Но на экране высветилось другое имя.

– Привет рабочему классу! – раздался из трубки сочный бас Жорки. – Ни от чего не отрываю?

– Ты как раз вовремя, – Леонид был очень рад слышать голос старого друга.

– Как делищ-щи? Как вы там живете-можете?

– Да вот, сижу, думаю – что-то с Жоркой давно не виделся…

– Дык, давай пересечемся, какие проблемы! Я все выходные дома, ни одной плановой операции, тьфу-тьфу-тьфу, нет. – Георгий заведовал хирургическим отделением в детской больнице.

Голубев быстро проскролил страницы электронного ежедневника.

– И у меня завтра вся вторая половина дня свободна. Можем вместе пообедать или поужинать. Мне тут Инесса такое симпатичное местечко показала…

– Ленька, ты же знаешь, ну не люблю я этих твоих кабаков! Ни тебе расслабиться, ни прилечь, ни ремень на пузе расстегнуть…

– Тогда давай ко мне! Возьмем вина, закажем еды какой-нибудь вкусной из ресторана… Хочешь – приезжай один, хочешь – с Людмилой.

– Нет, давай уж ты к нам! А то Дашка собралась на выходные нам своих архаровцев подкинуть. А Людмилка уже пироги затеяла…

При упоминании имени жены в его голосе прозвучала особая нежность. После тридцати лет совместной жизни Жора продолжал любить супругу. Ни его горячая южная кровь, ни бытовые неурядицы, ничто другое не охладило этой любви.

– Ладно, уболтал, черт речистый! – улыбнулся Голубев.

С Георгием Латария они были знакомы чуть не с рождения – еще на одном горшке сидели, как выражался Жорка. Их отцы были лучшими друзьями, бок о бок работали на Заводе, были неразлучны, женились на подругах, и сыновья у них появились почти одновременно – Леня был моложе Жоры всего на полгода, но с детства привык относиться к нему как к старшему. Учились они в разных классах (рожденный в августе, Георгий пошел в школу на год раньше), но вне школы постоянно общались до тех пор, пока не подросли. Тут их дороги разошлись. Отец Леонида, человек способный и очень целеустремленный, сумел пройти путь от простого инженера до главного, и юный Голубев собирался продолжить семейное дело, с детства даже не представляя себе иного будущего. А балагура и всеобщего любимца Жору постоянно кидало из крайности в крайность – то он, насмотревшись кино, собирался идти служить в милицию, то вдруг всерьез увлекался историей и в конце концов, где-то классе в девятом, заявил, что хочет стать врачом, причем учиться будет не где-нибудь, а в Москве. Сначала друзья и родные отнеслись к новой идее Жорки как к очередной блажи – и напрасно. Парень окончил медучилище, потом уехал в столицу и трижды брал штурмом облюбованный институт, работая между вступительными экзаменами санитаром в психиатрической больнице. На третий раз ему повезло. Везло и дальше. После вуза и ординатуры Георгий остался в столице, устроился в неплохую клинику, получил комнату, женился на хорошенькой москвичке Людочке, обзавелся двумя детьми – сыном и дочкой и по сей день был вполне доволен своей судьбой, несмотря на все трудности, кото-рые переживала российская медицина.