Пэлем Вудхауз - Том 14. М-р Моллой и другие

• Название: Том 14. М-р Моллой и другие
• Автор: Пэлем Вудхауз
• Издательство: Остожье
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-94297-067-Х

В этой книге — три новые идиллии П.Г. Вудхауза, а следовательно — новые персонажи, которые не оставят вас равнодушными.

---

Разговор так и не начал клеиться, когда, выйдя за пределы Луз Чиппингс и его «насел.», они прошествовали по усыпанной листьями аллее к массивным железным воротам, за которыми открывался вид на тенистую тропинку, бегущую к размазанным в солнечных лучах очертаниям тюдоровского особняка.

— Вот мы и пришли, — сказала Салли. — Красивое место, да?

— Ничего, на тройку потянет, — ответил Фредди, не утратив печали.

— А вокруг него — ров с водой.

— Что, правда?

— И чудесный сад.

— Вот как? Да, эта Лейла ни в чем себе не отказывает. Ну, она может себе позволить. Пуфик говорит, она своим перышком деньжат на старость сколотила. У него крупная доля в фирме, которая издает ее дребедень.

— Знаю. Он на днях приезжал. Ты с ним видишься?

— В общем, да. Обедать он, как правило, ходит в «Трутни». У его жены не так давно свистнули драгоценности.

— Да, я читала в газете. Они очень дорогие?

— Думаю, стоят не одну тысячу. Так, по крайней мере, мне показалось.

— Ты их видел?

— Я раза два обедал у Пуфиков, и она каждый раз их нацепляла. Сверкала, как люстра.

— Им не удалось их вернуть?

— Нет.

— Жалко.

— Да.

— Наверное, она очень расстроилась.

— Очень может быть.

У Салли ныло сердце. Как-то все мелко, натянуто, словно они впервые повстречались друг с другом и пытаются завязать беседу! Да, в этом повинна она сама, но девушка не должна терять здравый смысл. Если бы она махнула на все рукой, чем бы закончилась эта история? Занимать бы ей свое место где-то в конце той линии от Пиккадилли до Гайд-парка. В постановках, где блистает Фредерик Виджен, твердила она себе, нет главных женских ролей, одна лишь безликая массовка.

Когда они пошли по тропе, ведущей к дому, она заставила себя возобновить общение.

— Где ты сейчас живешь? На старой квартире?

Его лицо, и без того суровое, сделалось мрачнее тучи.

— Нет, я не могу себе этого позволить. Мой дядя перестал выплачивать мне содержание, и я переехал в пригород. Снимаем дом на двоих с Джорджем, моим кузеном. Ты его помнишь?

— Смутно.

— Здоровущий кабан с рыжей щетиной. Выступал за Оксфорд в супертяжелом весе. Теперь — один из местных фараонов.

— Он пошел работать в полицию?

— Да. Говорит, что это благодать Божья по сравнению с тем, как устроился я. Все лучше, чем целый день ковыряться в офисе.

— Как?! Ты устроился на работу?!

— Да уж… в адвокатскую контору. Через несколько дней после нашей… после того, как я последний раз тебя видел, дядя Родни сдуру ткнул меня в фирму «Шусмит, Шусмит, Шусмит и Шусмит», Линкольнз Инн Филдс.

Преисполненная решимости держаться здравого смысла, Салли рассчитывала, что на время этого мучительного свидания сможет подавить в себе любые всплески человеколюбия, однако при последних словах жалобный возглас вырвался из ее груди раньше, чем она спохватилась.

— Ой, Фредди! Что, серьезно?

— Да, так он решил. Сдал меня в лапы своему адвокату.

— И ты должен терпеть эту работу!

— Я испытываю к ней невыразимое отвращение.

— Что же ты делаешь?

— Я там на побегушках, вроде этого типа, из песни «Старик-река».

— Тяни-толкай?

— Хватай-беги. Именно. Сегодня, например, старик Шусмит дал мне несколько документов, которые я должен отвезти Лейле Йорк. Почему он не мог их всунуть в почтовый конверт, навечно останется между ним и его богом, если у него таковой имеется. Завтра он заставит меня скакать по лестнице с кофейным подносом, а послезавтра выставит из конторы. Я тебе честно скажу, когда я вижу, каким приходит Джордж домой после своего дежурства — пачка сияет, весь розовый, после здоровой прогулки на свежем воздухе, а сам я — бледный и зеленый, потому что восемь часов провел в душном офисе, я ему завидую и жалею, что мне не хватило ума пойти в легавые.

— Как вы умудряетесь жить вдвоем? Кто за вами смотрит? Может, хоть кухарка у вас есть?

Фредди отрывисто засмеялся.

— Кухарка?! Да наше жалованье — ниже уровня жизни! Нет, поварихи у нас пока нет. Нет и дворецкого, и первого лакея, и второго, и главной горничной, равно как и второстепенной, нету и конюха. Стряпней занимается Джордж, и результаты более или менее несъедобны. Но я тебе, наверное, уже надоел со своими бедами.

— Ой, Фредди, что ты!

— Значит, скоро надоем, если буду продолжать в том же духе. Ну что ж, меняем тему! Как вы ладите с Лейлой Йорк?

— Ой, замечательно! Она просто класс.

— В каком отношении?

— Во всех.

— Но только не в литературном. Ты должна признать, что гонит она чистый порожняк.

— Уже нет.

— Что значит — «уже нет»?

— Она решила больше не писать эти свои сентиментальные штуки.

— Ты что, смеешься? Значит, с лажей покончено?

— Вроде бы — да.

— Но ведь она идет нарасхват, как горячие пирожки.

— Я знаю.

— Тогда в чем дело? Что она задумала? Уйти на покой?

— Нет, она собирается написать такой могучий, крутой роман… ну, знаешь, о самом дне общества.

— Не было печали, черти накачали! Корнелиуса удар хватит.

— А кто это?

— Один знакомый дяденька. Читает все, что она пишет.

— Интересно, прочитает ли он следующую книгу.

— И как, продвигается?

— Пока она не может ее начать. На ее взгляд, тут обстановка не очень подходящая. Никак не войти в нужное настроение. Хочет переехать в какое-нибудь место, где можно впитать тоскливую атмосферу. Что с тобой?

— Ничего.

— Ты как будто подпрыгнул.

— А, ты об этом? Так, мелкая судорога. Она уже решила, куда переедет?

— Нет, еще думает.

— Ага!

— Что «ага»?

— Просто «ага». Итак, мы находимся у центрального входа в усадьбу. Что дальше делать? Я смело иду вперед?

— Лучше подожди. Я скажу ей, что ты здесь.

Салли прошла через залу, постучала в дверь, скрылась внутри и снова показалась снаружи.

— Она просит тебя зайти. Наступила пауза.

— Ну что ж, Фредди, — сказала Салли.

— Ну что ж, Салли, — сказал Фредди.

— Наверное, мы видим друг друга в последний раз.

— Не надо загадывать.

— Думаю, что это так.

— Может быть, сходим куда-нибудь на днях? Прошвырнемся там, пообедаем…

— Ой, Фредди! Ну зачем это нужно?

— Кажется, я тебя понял. Пока-пока?

— Да. Прощай, Фредди.

— Прощай.

— Не заставляй мисс Йорк долго ждать. Она стала немного нервничать, после того как решилась на свой отважный поступок, — промолвила Салли и поспешила в летнюю кухню, чтобы вдоволь и без оглядки наплакаться. Она понимала, что поступает разумно, но ее никак не покидало чувство, будто сердце разрывает на кусочки стая голодных и бездомных кошек, — испытание, рядом с которым подавляющее большинство жизненных невзгод заметно бледнеет.

4

Первое впечатление Фредди от любимого автора мистера Корнелиуса, создавшего «Только во имя любви», «Вереск на холмах», «Милую мою Дженни Дин» и множество других творений, было подобно хлесткому удару промеж глаз мокрой рыбиной. Он попятился и заморгал. Логика и знание жизни подсказывали, что его ждет хилое, хлипкое, очкастое создание, которое будет застенчиво улыбаться, утомляя воображение запахом лаванды и видом покрывал с подзорами. Лейла Йорк во плоти разительно отличалась от навязанного ей образа. Это была крупная женщина, на вид — сорока с небольшим, с лицом пригожим и добродушным. Многое роднило ее облик с чертами русской императрицы Екатерины. Что же касается голубых, ясных, пронзительных глаз, то они явно могли обойтись без очков.

— Приветствую! — сказала она голосом, который живо напомнил ему старшину, проводившего с ними строевые учения в школе: тому стоило гаркнуть «смирно!», и по всей школе начинали дребезжать стекла. — Это вы Виджен?

— Совершенно верно.

— Шусмит звонил мне и сказал, что вы везете бумаги. Только, клянусь головой, вы забыли их в поезде.

— Нет, они у меня с собой.

— Ну, тогда давайте все подмахнем, и дело с концом.

Она подписалась ловким, небрежным росчерком человека, привыкшего давать автограф, и приготовилась начать беседу.

— Виджен? — сказала она. — Любопытно. Я когда-то знавала Родни Виджена. В сущности, я и сейчас его знаю, только он предпочитает фигурировать под псевдонимом. Называет себя лордом Блистером. Он вам не родственник?

— Это мой дядя.

— Что вы говорите? Вы на него не очень похожи.

— Не очень, — ответил Фредди, которого обратное утверждение повергло бы в ужас. Во внешности дяди Родни он не находил ни единой черточки, отвечавшей его эстетическим установкам.

— Знакома ли вам племянничья любовь?

— Я бы не сказал, что «любовь» — самое подходящее слово.

— Значит, если в дальнейшем я буду называть его старым остолопом, возражать не будете?