Пэлем Вудхауз - Том 14. М-р Моллой и другие

• Название: Том 14. М-р Моллой и другие
• Автор: Пэлем Вудхауз
• Издательство: Остожье
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-94297-067-Х

В этой книге — три новые идиллии П.Г. Вудхауза, а следовательно — новые персонажи, которые не оставят вас равнодушными.

---

— Именно так мне и сказала Салли Фостер.

— Да что вы? Она замечательная девушка. Ей нужно за кого-нибудь выйти замуж. Может быть, это случится довольно скоро. Мне кажется, она влюблена.

— Вы так думаете?

— Да, у меня такое чувство, что есть у нее человек, по которому она вздыхает глубже, чем положено при обычной дружбе. Ну что ж, коли так, желаю ей счастья. Любовь — это здорово. Говорят, и светилами она движет. Не знаю, насколько это верно. И на сколько раз осталось в этой бутылке.

— Самая капля.

— Разливайте. О чем у нас шла речь?

— Вы собираетесь поселиться в месте, где вас будет окружать первозданное убожество.

— Да-да, верно. Я-то думала, что сумею раскачаться и здесь, если начну разгуливать по местным пабам, а крестьянство будет изливать мне душу. Благоглупости в духе Томаса Харди.[10] Куда там! К концу недели мне удалось обнаружить, что эти честные труженики считают дни до начала футбольного сезона, чтобы заново расписать свои пульки. Рехнуться можно. Бедные женщины! Что вы на меня уставились, как слабоумная овечка?

— Кто, я?

— Да, вы.

— Виноват. Дело в том, что когда Салли Фостер сообщила, что вы задумали, мне в голову пришла идея. Кажется, у меня имеется для вас местечко что надо. «Приусадебный мирок», Вэлли Филдс.

— Где это?

— Под самым Лондоном. Сомневаюсь, чтобы вам удалось найти себе более угрюмое окружение. Человек, который живет в соседнем от меня доме, разводит кроликов.

— А, так вы живете в Вэлли Филдс!

— Да. А «Приусадебный мирок» находится от меня по другую сторону. Он полностью меблирован и сейчас как раз никем не занят. Завтра можете туда переехать. Хотите, я договорюсь о вас с поклонником кроликов? Он — агент по недвижимости.

— М-ММ…М-ММ…

— Не мычите, пожалуйста!

— Да я вот думаю…

— А я бы этого не делал. Советую вам, загребайте, пока горячо.

Но мисс Йорк настояла на том, что подумать ей надо, и Фредди с тревогой стал вглядываться в ее лицо. Слишком многое зависело от этого решения. Он был убежден, что стоит ему только поместить Салли по другую сторону садовой ограды, отделявшей «Мирную гавань» от «Приусадебного мирка», как уже в скором будущем он сумеет переломить наметившуюся тенденцию, если только не жалеть пламенных слов и завораживающих взглядов, а они у него имелись. Он уже довольно пожил в пригороде и отлично понимал, что семьдесят процентов всех заключаемых там браков закладываются у садовых оград.

Лейла Йорк вышла из полосы задумчивости.

— О пригородах я как-то не думала. Я рассчитывала снять какую-нибудь хибарку в Боттлтон Исте, изучать страдания пролетариата и во все поры впитывать дух трущоб.

Фредди взвизгнул, как попавший под ногу щенок.

— Боттлтон Ист? У вас что, мозги отшибло?… В смысле, у вас что-то очень неверные представления. Да это самое разбитное местечко в Англии. Я там как-то раз участвовал в песенном конкурсе, так что хорошо его представляю. Публика — сборище самых отпетых дятлов, вы таких и не видели!. Беспрерывно кидаются овощами. Нет, ваше место — в Вэлли Филдс.

— Она в самом деле так тосклива, эта юдоль плача?

— Тоскливей некуда.

— А убожество?

— Пруд пруди.

— Гиссинг![11] — воскликнула мисс Йорк и чмокнула губами. Фредди покачал головой.

— Целуются в Вэлли Филдс крайне редко. Аборигенам не до поцелуев, они целиком отдались тоске.

— Я имею в виду не поцелуи. Я просто обрадовалась. Это же Гиссинг! Джордж Гиссинг. Он писал о жизни в предместьях, а я нацелилась на роман именно в его духе.

— Вот, пожалуйста! Если вы приверженка Джорджа Гиссинга, вам просто нечего делать в другом месте. Спросите кого угодно.

— Знаете, в нем столько уныния и безысходности, сколько в фуфайке портового грузчика.

— Истинная правда. Я всегда это говорил.

— Виджен, по-моему, вы сделали большое дело.

— По-моему, тоже.

— Телефон — в холле. Позвоните вашему кроличьему другу, квартирному маклеру, пусть оформит на меня эту избушку начиная с завтрашнего дня. И — поправьте меня, если что — мне кажется, по нам плачет еще полбутылочки.

— Мне тоже так кажется.

— Шире шаг, — скомандовала Лейла.

5

Во всем Лондоне не сыщешь более шикарного — наверное, правильнее сказать, «помпезного» — интерьера, чем в холле гостиницы «Баррибо», этом логовище техасских миллионеров и заезжих магарадж. Кресла и диваны мягки настолько, насколько этого можно добиться с помощью денег, освещение размыто и ненавязчиво, ковры же такие ворсистые, что в них запросто могли бы затеряться карлики, и их пришлось бы разыскивать с помощью собак. Среди лондонской элиты принято считать, что если вы не бывали в холле «Баррибо», то вы не бывали нигде.

Приблизительно через сорок часов после визита Фредди Виджена в Луз Чиппингс, возвышенное благородство этого чудесного мирка лишь выиграло от появления окутанной роскошными тканями фигуры, которая вполне могла бы принадлежать американскому сенатору или лицу такого же ранга. Обладатель ее назывался Томасом Дж. Моллоем, а спустился он сюда затем, чтобы встретить жену, у которой в то утро истекал срок заключения в тюрьме Холлуэй, отбываемый по обвинению в магазинной краже.

Он взглянул на свои наручные часы, — милая безделушка, которую его верная половина подцепила в ювелирной лавке на Бонд-стрит во время предрождественского тура. Судя по положению стрелок, было уже пятнадцать минут второго, и он начинал беспокоиться, поскольку, хотя, оставив последнее обиталище, она непременно захочет помыть голову, сделать массаж лица а, заодно, возможно, и перманент, ей все равно уже пора быть на месте. Через несколько тревожных минут он снова обратил взгляд к часам, и в это мгновение откуда-то из-за его спины прозвучало: «Эй, Мыльный!» Он повернулся. Перед ним была она, и, глядя на нее, можно было решить, что последние недели ей пришлось провести не в холлуэйских застенках, а на каком-нибудь курорте.

Что и говорить, Долли Моллой легко было залюбоваться. Эта броская блондинка была точной копией тех героинь детектива, на которых в миг рокового выстрела бывают исключительно интимные принадлежности туалета. Волосы у нее были золотистые, глаза — светло-карие, а щеки и губы отливали очень насыщенными цветами. Держалась она с вызывающей удалью. Восхищенное присвистывание в холле «Баррибо», разумеется, под строжайшим запретом, поэтому никто из присутствующих не сделал попытки воздать ей почести в такой форме, но два-три алмазных принца, судя по всему, находились на грани срыва, а техасским миллионерам помогла сдержаться только их хваленая самодисциплина. Даже губы у них собрались в дудочку.

Мыльный же Моллой пожирал ее глазами обожателя. Каменоломни при Синг-Синг[12] не видели более любящих мужей.

— Солнышко! Я и не видел, как ты вошла.

— Я стояла сзади, пряталась за колонну. Был тут один, коктейль пил, — я не хотела, чтоб он меня видел. Проссер его фамилия.

— Не тот, кого зовут Пуфиком?

— А я не знаю его имени.

— Такой, прыщавый?

— Да. А вы что, знакомы?

— Скорее всего, это он. Меня с ним познакомил Виджен, паренек из соседнего дома. У меня есть, что рассказать тебе о Проссере.

— У меня тоже, но сперва поедим, Мыльный, а то я околею с голоду.

— Да уж, не сомневаюсь.

— В хомуте этом не закормят.

— Это я понял, когда меня самого замели прошлый раз. По эту сторону лужи, я думаю, то же самое. Ужасно жалко, что ты попалась, лапочка. Что там у тебя стряслось?

— Пальчики не послушались. А кроме того, не знала, что у меня за спиной легавый из магазина. Ладно, бочку в наперсток не выльешь. Случаются иногда проколы.

— Да, проколы случаются. Я так и сказал Макаке.[13] Долли встрепенулась.

— Макаке?

— Я на днях его видел.

— И рассказал ему обо мне?

— Он уже слышал. О таких вещах быстро узнают.

— И что он сказал?

— Весь обсмеялся.

— Обсмеялся?

— Да, как сумасшедший. Долли закусила губку.

— Значит, говоришь, обсмеялся? — переспросила она, обнаруживая все признаки укоренившейся неприязни к старому компаньону. Обстоятельства время от времени вынуждали их к сотрудничеству с этим сомнительным типом, но ее отношения с ним всегда оставались натянутыми, — а вот последняя встреча, когда она стукнула его по темечку прикладом пистолета, оставила после себя самые приятные воспоминания. С превеликим восторгом она проделала бы то же самое.

— Нет, какая вошь! — проговорила она, и ясные глаза ее заволокло пеленой, потому что в этот момент ей живо представилось, как может звучать недружелюбный смех. — Все химичит со своим частным сыском?

Такой вопрос вызвал недоумение мистера Моллоя.

— Да уж, конечно, химичит, ласточка. А с чего бы ему перестать? Тебя не было-то всего только месяц.