Мария Арбатова - Визит нестарой дамы

• Название: Визит нестарой дамы
• Автор: Мария Арбатова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-047862-0, 978-5-9713-7587-6

Роман-мистификация.

Роман-головоломка.

Роман, в котором реальные и полуреальные персонажи столичной художественной и литературной богемы действуют в поразительном лабиринте психологических ловушек…

Члены компании одноклассников, прошедшие через тяжкие годы экономических реформ, тестируют друг друга на тему любви, измены, эмиграции, профессиональной продажности, личностной состоятельности, алчности. И смотрят, кто из них оказался победителем, а кто проигравшим.

---

– Это Васька! – обрадовалась Ёка и пояснила на всякий случай: – Васька – бывший муж Пупсика. А Пупсик – нынешняя жена моего бывшего мужа.

– Я поняла, – тряхнула белокурой гривой Дин.

Действительно, возник Васька. Как всегда, угрюмый, но в приличном костюме. Васька был из тех хорошистов, которые разбираются со своей агрессивностью бесконечными спортивными радостями: вечно бегут, плывут, качаются и презирают тех, кому и без этого хорошо. Васька звезд с неба не хватал, но свое дело делал и никогда не сачковал. Из него могло получиться что-то внятное, если бы не сильно пьющий физик-отец и задолбанная этим физик-мать; парочка, полжизни проводящая на своих ускорителях и разгонителях и рассматривающая сына как элементарную частицу, плохо поддающуюся эксперименту. Они были из тех физиков, что достигают оргазма, собравшись на лесной поляне под песню Окуджавы, никогда не взрослеют и не вступают в родительские права и обязанности.

Тихоня, неспособный подтянуться ни разу, всю юность считавший Ваську суперменом и прятавшийся за его спину, попав в любовный треугольник, начал утверждать, что у Васьки вид продавца из отдела радиотоваров. И не сильно ошибался. За последние годы Васька заматерел и научился маскировать напряженность под задумчивую солидность.

– Ох и жара, – сказал Васька, как-то боком разглядывая Дин.

– Выглядишь по-плейбойски, – констатировала Ёка. – А какая у тебя тачка?

– Я ж сказал, тачка не моя, а свекра.

– А свекор у тебя кто? – не церемонилась Ёка.

– Дед Пихто, – буркнул Васька.

– Меня зовут Дин, – представилась Дин очень глухим голосом.

– Как?

– Дин.

– Что это значит? – недружелюбно спросил Васька и уставился на ее руки.

– Так принято сокращать имена в Америке, – почему-то заикаясь, сказала она, – по-русски – Дина. Есть арабское слово «дин», что означает «вера». Есть греческое слово «динамис», что означает «сила, энергия», – отвечала она как будто урок, глядя мимо Васьки. «Напрягается на мужика, как всякая лесбиянка», – подумала я и решила ее защитить:

– Ты, Васька, вопросы не по теме гонишь.

– Могу и по теме, – грубо сказал Васька и закурил.

Атмосфера женского щебетанья рухнула. Ёка заерзала на диване, Дин окаменела.

Всем стало неприятно, что сейчас опять будет про деньги.

– Маргарита сообщила вам о цели моего приезда? – спросила Дин.

– Да вроде, – выдавил из себя Васька.

– И что вы думаете об этом?

– О чем?

– О деньгах.

– Ничего.

Какая тоска, всем неудобно.

– Мне предстоит довести эту операцию до конца, и я рассчитываю на вашу помощь, – прошелестела Дин.

– Ему что, в Америке деньги деть некуда? – хамски поинтересовался Васька.

– Вопрос так не стоит, – отчеканила Дин.

– Липа какая-то, – сказал Васька и уставился на нее тяжелым взором.

– Меня касается только практическая сторона дела, – ответила Дин, красная как рак.

Мы зависли в тишине. Васька по терминологии моих дочерей был природный тормоз. С таким монстром я бы дня не прожила. Он, конечно, не был виноват в том, что такой тяжелый, но был виноват, что никак с этим не работал сам, а вешал все на окружающих. Он генерировал вокруг себя чувство вины и желание договаривать за него и эмоционально обслуживать его. Пупсик, как только он появлялся на пороге, превращалась в идиотку на шарнирах, она беспрестанно приседала, улыбалась отшлифованной заячьей улыбкой, состоящей из выгнутых вперед зубов и напряженно-преданных глаз.

– Ты, Вась, просто ледокол «Ленин»! – буркнула Ёка.

Все снова зависло, а мне уже надоело ходить и за всеми стирать кляксы, я тоже молчала. Ваське и Ёке, видимо, казалось, что я, причастная к их рухнувшим бракам, буду сейчас суетиться. А вот фиг! Я сидела и отвлеченно разглядывала в окно соседний дом.

– Деньги мне в принципе нужны, – изрек наконец Васька, – у меня сын родился.

– Да что ты? Да что ж ты молчал? – запричитала Ёка. – Когда?

– Два месяца уже.

– И ты молчал, сволочь!

– Поздравляю! Как назвали? – спросила я, наполняя рюмки.

– Николай, – степенно ответил Васька.

– Красивое имя, – пластмассовым голосом отметила Дин.

И тут Васька, не сильно богатый голосовыми модуляциями, вдруг приподнято-певуче и совершенно серьезно сказал:

– Императорское.

Я вздрогнула. Патриоты достали меня в Союзе художников. У них всегда были свои квоты, льготы и покровители в выставочной политике. После худсоветов они мне на ухо объясняли, что, придя к власти, либо расстреляют меня у Белого дома, либо, как агента «Макдоналдса» и «Гербалайфа», вышлют в Америку.

– Ну вот, – сказала я. – Кому сексуальный бес в ребро, кому патриотический.

– Ты что-то имеешь против? – насупился Васька.

– Имею.

– Давайте выпьем за малыша, – вставила Дин.

– Это да, – подняла Ёка стакан, – чтоб нашим деткам жилось легче, чем нам.

Выпили и замолчали.

– Ну, вы похожи на Димку, ужас. Прямо как переодетый Димка лет десять тому назад. Знал бы, что у него такая сестричка, подождал бы жениться, – сказал Васька помягче, чем все предыдущее.

– Да он и сам не знал, – откликнулась Дин, явно подлизываясь.

– И как же вы нашли друг друга?

– Мир тесен, слой тонок… Эмиграция не такая обширная. У нас же одна фамилия, общие знакомые… Все, как в остросюжетном фильме…

– Так не бывает, – отрезал Васька.

– Конечно, не бывает, но что же теперь делать? – в извиняющейся манере ответила Дин.

– Ты хочешь сказать, что готов сесть за стол со своей сучкой и моим подонком? – деловито спросила Ёка.

Все опять обвалилось в паузу, и я снова решила никого из нее не вытаскивать, в конце концов, сами большие. Эта моя идиотская привычка предупредить, предостеречь, подстелить соломки, сделать за других самой, а потом получить «спасибо, тебя никто не просил», здорово мне надоела. А ведь действительно, не просили, а на тонкой струне «еще не прошу, но уже пользуюсь» за мой счет сыграны судьбы.

– Дело прошлое. Даже интересно, – задумчиво произнес Васька.

– Серчишко-то не екнет? – поддела Ёка.

– А кто его знает? – ответил Васька в манере «не твое собачье дело».

– Значит, Василий, вы готовы? – встрепенулась Дин.

– Димка-то не женился? – вдруг спросил Васька.

– Нет. Не женился, увлекся духовным опытом, стал кришнаитом, – почтительно-заученно ответила Дин.

– Тьфу, русский человек и стал кришнаитом! Напрасно. Очень вы на Димку похожи, – сообщил Васька многозначительно.

– Ну если Васька согласен, то мне сам Бог велел, я тоже согласна! – выкрикнула Ёка радостно.

– Значит, нет проблем, – выдохнула Дин. – Когда?

– Завтра вечером. Я приглашаю всех на ужин. И лучше не в ресторане, а в этой квартире, – пропела Дин.

– Только без меня, – сказала я.

– А ты-то что? Ты ж их главная сводня! – удивилась Ёка.

– Делите деньги сами, я отказываюсь от своей доли, – сказала я.

– Не, ну я не поняла, на чем вы расплевались, Тихоня всю жизнь кричал: «Ирка мне как сестра»! – наезжала Ёка.

– Нет, уж ты скажи почему? Мы тут все не чужие, – добавил Васька. Дин тактично молчала и грызла шоколад.

– Да вы и так все понимаете… Ну Пупсик меня держала на чувстве вины, вот она такая маленькая, слабенькая, ранимая, зашуганная родителями, ну а когда у нее появился новый муж, заработки, просто не справилась с успешностью. Это же отдельное образование – быть успешным и ссучиться, а ее с детства за дерьмо держали. Да и фирма эта ее блевотная, – промямлила я.

– Всех с детства за дерьмо держали, – возразила Ёка и пролила ликер на юбку.

– У других детство раньше кончилось, не в тридцать лет, – напомнила я.

– Так это ее проблемы, – ответила Ёка.

– Теперь ее, раньше были мои, то есть я зачем-то считала, что мои..

– Так где цепочка порвалась, факты гони! – заорала Ёка, оттирая юбку носовым платком.

– Соль принесу, а то пятно будет, – улизнула я в кухню. Господи, ну как это объяснить, почему люди расстаются, вырастая из отношений? Много чего было… Психологически Пупсика, конечно, подкосило, что Тихоня не делал ей предложения три года, а Валера ушел ко мне от жены в три дня. Что после разрыва Васька себя вел предельно по-скотски, а мой бывший муж Андрей, хоть и был изгнан к другой бабе, и немножко помотал нервы нам с Валерой, сумел построить новые отношения и до сих пор заходит ежедневно выпить чаю и помочь по дому.

Это была не бабская конкуренция, а кризис базовых идей. Пупсику казалось, что она, всего раз изменившая Ваське с кем-то из дружков брата без всякого кайфа – то ли дружок был некачественный, то ли внутренний запрет на это дело был слишком велик, – ценой своей добропорядочности должна была обрести безоблачное счастье, а я со своей «сексуальной разнузданностью» должна была проиграть судьбе.

Пупсик напрягалась от того, как она живет в принципе, но на пути ее крохотных прорывов в искренность оказывалась семья, такое липкое болото; и, высвободив из этого болота кусочек тела, она мгновенно заболевала и депрессовала от чувства вины и возвращалась в болото по самую макушку. Чуточку оторвавшись от матери, она совсем потеряла баланс, начала совершать идиотские поступки, и одергивающие слова в моих устах опекающей няньки стали казаться ей оскорбительными. Ей хотелось начать жизнь в новой маске, среди людей, не видевших ее прежних унижений или готовых делать вид, что не видят. Или подобрать таких, у которых у самих еще хуже.