Алексей Макеев - Одержимый

• Название: Одержимый
• Автор: Алексей Макеев
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-36844-0

---

Трунин позвонил в дежурную часть и долго, путано объяснял, что с ним стряслось. К нему отнеслись настороженно и придирчиво выясняли, не пьян ли он. Потом посоветовали покрепче запереть входную дверь и не обращать внимания на глупые звонки. Приехать не то чтобы не обещали, но намекнули, что приехать в ближайшее время не смогут – большая загруженность и проблемы с транспортом.

Несмотря на такую отповедь, милиция все-таки приехала к Трунину и приехала довольно скоро. Обрадоваться ему, впрочем, не удалось, потому что прибывший наряд держался недоверчиво, милиционеры все принюхивались к Трунину – нет ли у него какой-либо стадии опьянения или вообще белой горячки, а потом убыли, попеняв ему перед отъездом за то, что отрывает людей от важных дел.

– Вот вы звоните, отвлекаете, – сказал ему строгий лейтенант, – а на другом конце, допустим, магазин вскрывают. А мы здесь.

– Я все понимаю, – с тоской отозвался Трунин. – Но мне-то как быть?

– Да не обращай внимания! – ободрил его второй милиционер. – Мужик ты или нет? Он позвонит, а ты его пошли по матери!.. Сейчас, знаешь, сколько таких шутников развелось? Если на каждый звонок выезжать, никаких кадров в милиции не хватит! Пожестче, понял? И телефон еще можно отключить. Ты же не на дежурстве, в конце концов! Отключи и спи спокойно.

Они уехали, но Григорий уже не мог спать. Правда, и телефон он отключать не стал. Не верилось ему, что дело только в этом. Нервы расшалились, поэтому Трунин отправился на кухню курить и очень пожалел, что, будучи почти равнодушным к спиртному, не запасся на такой случай поллитровкой. Сто пятьдесят ему бы сейчас не помешали.

А когда он докуривал вторую сигарету, телефон зазвонил снова.

– Моя милиция меня бережет? – насмешливо спросил тот же голос. – Бравые ребята! И вооружены до зубов. Знаешь, на меня эта демонстрация произвела большое впечатление. Жаль, что все так быстро закончилось. Или кто-то у тебя остался, Трунин? В засаде, а? С пулеметом. Признайся, устроил засаду в прихожей?

В вопросе звучала откровенная издевка. Было совершенно ясно, что неизвестный «шутник» прекрасно видел, как приехали и как уехали милиционеры – возможно, даже слышал, о чем они между собой переговаривались. А Трунин догадывался, о чем они могли переговариваться. О том, что из-за таких паникеров, как он, приходится мотаться по ночам и жечь казенный бензин. Никому это неинтересно.

И что ему было делать теперь? Второй раз звонить в милицию? Его поднимут на смех или самого обвинят в ложных звонках. Или приедут, а тут опять никого. Ментов лучше не дразнить. Они ведь тоже могут такое возмездие устроить – мало не покажется.

Однако сидеть и ждать у моря погоды тоже было глупо. Этот чертов мститель совсем не похож на шутника. Слишком затянулась эта шутка. А если учесть, что он все время находится где-то рядом и терпеливо наблюдает за тем, как приезжают и уезжают милиционеры, не обращая внимания на усталость и мороз, то картина получается и вовсе неприглядная. Что если ему и впрямь взбредет в башку вломиться к Трунину в квартиру? Шутников сейчас много, но и маньяков как собак нерезаных. Если такой зациклится на твоей смерти, то доведет дело до конца, это уж будьте уверены. Газеты каждый день сообщают о таких случаях. Вот и получается, что нужно принимать какие-то меры, чтобы обезопасить себя. В самом деле, для начала нужно проверить дверь, найти что-то похожее на оружие и попытаться вычислить этого типа – кто он такой, где прячется. Если бы удалось хотя бы приблизительно понять, откуда грозит опасность, можно было чувствовать себя увереннее, и даже в милицию обращаться было бы проще.

Трунин выбрал на кухне самый здоровенный нож, какой только имелся в его хозяйстве, и, не зажигая света, опять выглянул на улицу. Неуютная ледяная мостовая, безжизненные дома вокруг, черное небо над крышами – ничего примечательного. Если где-то среди этого пейзажа и прятался маньяк, то в глаза он явно не бросался. И тишина была какая-то не городская, точно на кладбище. От подобных сравнений у Григория мороз прошел по коже. Он еще раз проверил входную дверь и, пользуясь тем, что находился в квартире один, и его никто не мог высмеять, Трунин вдруг решил остаться в прихожей. Он притащил стул и сел на него верхом. Таким образом он мог сторожить дверь с максимальными удобствами. Теперь мимо него и мышь бы не проскользнула.

Сначала он сидел в кромешной темноте с ножом в руке, потом устал и положил нож на колени. Потом незаметно уснул, обнимая спинку стула. Было неудобно, но спокойно на душе, и Григорий погрузился в сон, крепкий как у младенца.

Ему даже приснилось что-то хорошее – странная вещь для человека, ожидающего маньяка. Трунин спал бы и дальше, до самого утра, но вдруг сквозь сновидение до его слуха донесся тихий звук, который сработал вернее любого будильника. Григорий разом очнулся и облился холодным потом. Кто-то копался в дверном замке!

Трунин схватил нож и вскочил, опрокинув стул. Грохот показался ему сравнимым с грохотом горного обвала. Сердце стучало так, что эхо отскакивало от стен. Во всяком случае, так казалось Григорию. Но того, кто пытался проникнуть в квартиру, весь этот шум, похоже, нисколько не впечатлил. Он упорно продолжал делать свое дело, и уже в следующую секунду Трунин услышал щелчок открывающегося замка. В прихожую нырнула страшная черная тень.

Обмирая от ужаса, Григорий закричал и что есть силы ткнул ножом в то место, где, по его расчетам, должна была находиться страшная тень. Нож со свистом рассек воздух, а из темноты в лицо Трунину вылетел твердый, как камень, кулак и оглушил его плотным ударом в лоб.

Искры брызнули у Григория из глаз, а потом сделалось совершенно темно. Все вокруг наполнилось каким-то ужасно далеким звоном, словно куда-то за холмы уносились одна за другой тройки с колокольчиками. Трунин был далеко не субтильного телосложения, а с учетом его не слишком подвижной работы, в последние годы он набрал еще пять килограммов лишних, но удар незнакомца был такой силы, что отбросил его через всю прихожую и вернул на кухню. Каким-то чудом после этого чудовищного удара Трунину удалось, перевернувшись через голову, опять оказаться на ногах.

Нож он, конечно, потерял и вести дальнейшую борьбу не мог. Его спасло то, что незнакомец почему-то замешкался в прихожей. Григорий только успел расслышать его сдавленный голос, произнесший что-то вроде: «Ну, Труха, гад!..», и к нему на миг вернулось сознание. Его поразило прозвище, которым его назвали. Нельзя сказать, что оно было неизвестно Трунину, но он никак не мог вспомнить, кто и когда его так называл. Все плыло у него в голове. Но кое-что Григорий сумел сделать. Он сумел вскочить на подоконник и, выворотив раму, осыпанный щепками и осколками, сиганул вниз с третьего этажа.

Удар об асфальт был так силен, что у Трунина едва не выскочили зубы. Он почувствовал дикую боль в ногах и пояснице, услышал хруст собственных костей и теперь уже окончательно потерял сознание. Естественно, он не мог видеть, как в окне на третьем этаже на краткий миг появилась и пропала черная голова. Григорий даже не видел, как из-за угла выскочила сверкающая огнями «Скорая», которая мчалась куда-то совсем по другому вызову, но бригада, сидящая в автомобиле, просто не смогла проигнорировать совершившийся на их глазах случай самоубийства.

Трунина освидетельствовали, оказали помощь и доставили в ближайший травмпункт как неизвестного с суицидальными наклонностями, требующего наблюдения психиатров. В Хабаровск он уже не уехал, зато остался жив и даже получил какое-то время на то, чтобы осознать, что же все-таки с ним случилось.

Глава 2

Директору спортивного комплекса совсем не обязательно придерживаться в одежде спортивного стиля. Но этот придерживался. Голубовато-стальной блейзер с набивной эмблемой футбольного клуба «Реал», темные зауженные брюки из тонкой шерсти, ослепительно-белые кроссовки на ногах. Директор был довольно молод, по-спортивному подвижен, но изрядно напуган, отчего подвижность эта более походила на вынужденную суетливость. Полковнику Гурову, старшему оперуполномоченному по особо важным делам, представлялось, что напуган Павел Петрович Рудников (так звали директора) не столько тем жутким убийством, что произошло во вверенном ему спортсооружении, а о возможном в связи с этим печальным событием любопытстве, которое правоохранительные органы вполне могут проявить к финансовым делам спортивного директора.

Сам-то полковник Гуров не склонен был связывать смерть тренера детской гандбольной команды Смирнова Анатолия Романовича с возможными финансовыми махинациями его шефа. Слишком вызывающим был антураж этого убийства. «Допустим, Смирнов что-то такое узнал про своего подвижного шефа, – размышлял про себя Гуров. – Взятки, сметы, левые зарплаты... Стал шантажировать или пригрозил сообщить в милицию. Допустим, Рудников испугался, разгневался, все, что угодно – но как поверить в то, что вслед за этим он повесил своего подчиненного в спортивном зале за ноги, мучил его и, наконец, прикончил изуверским способом? Этот Рудников, может быть, и плут, и нечист на руку, но расправляться с врагами на манер древних скифов? Да еще прямо на месте? Не полный же он идиот! И по глазам не видно, что идиот. Живые глаза, сметливые. Нет, в кандидаты на убийство этот живчик пусть встает в самый конец очереди. Тут что-то другое! Скажем, из древнегреческих трагедий. Потому что все, что мы тут увидели, поражает на первый взгляд своей кровожадной бессмысленностью. Так только в трагедиях бывает, где действуют некие высшие силы, а человек – лишь слепое оружие в их руках».