Алексей Макеев - Одержимый

• Название: Одержимый
• Автор: Алексей Макеев
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-36844-0

---

– Я не сомневаюсь, – перебил Гуров. – Я просто размышляю вслух. Все-таки очень странное происшествие. Вникнув в то, что вы рассказали, я представил себе такую картину – вчера Анатолий Романович закончил тренировку, попрощался с ребятами, которые у него занимались, принял душ, переоделся, достал заветную бутылочку и удалился в этот зал, где, по-видимому, уже никого не было, а уборщики сюда не заглядывали, поскольку в зале ведется ремонт, правильно?

– Ну, наверное, – пожал плечами Рудников. – Сейчас трудно судить. Но вы нарисовали весьма правдоподобную картину. Мне говорили, что Смирнов умел находить укромные уголки, где можно было выпить в одиночестве и без помех. Он никогда не искал собутыльников. Он вообще сторонился компаний. Предпочитал общество подростков. Они его тоже уважали.

– Возможно, но нас интересует сейчас другое. Итак, Смирнов уединяется с намерением распить в тишине заветную бутылку. Но тут появляется некто, спортивный, сильный и агрессивный. Распития не происходит. Происходит расправа. Причем тщательно организованная – никто не слышал шума борьбы, да ее, судя по всему, и не было: жертва была надежно связана и подверглась издевательствам, а затем убита свирепым ударом по голове. Затем преступник покинул комплекс – видимо, когда из него уже все разошлись. Однако ни ограбления, ни каких-либо переговоров не было. Рот у мертвеца оказался залеплен скотчем. То есть я понимаю так – Смирнова ни о чем не спрашивали, и не желали слушать, что он скажет. А вот он некоторое время подвергался пыткам и выслушивал то, что ему намеревался высказать убийца. Как хотите, но по моему глубокому убеждению, все это безобразие – не простая случайность. Оно очень хорошо подготовлено и исполнено без сучка и задоринки. Кто-то имел очень большой зуб на господина Смирнова. Мотив мести здесь подходит больше всего. Скажите, а ваш тренер... Одним словом, не было ли у него, случайно, порочных наклонностей? Не хотелось бы говорить худого про покойника, но среди тех, кто работает с детьми...

– Господи! Только не это! – Рудников побледнел и по-женски прижал ладони к щекам. – Вы хотите сказать, что Смирнов был склонен к педофилии?

– Мы не должны игнорировать эту версию. Подобный мотив может подтолкнуть к убийству даже кроткого человека.

– Вы хотите сказать, что кто-то из родителей... – вид у Рудникова был ошарашенный.

– Стоп! – предостерегающе произнес Гуров. – Напрасно я все это при вас сказал. Забудьте. Увлекся. Все это должно остаться пока только у меня в голове. Это всего лишь версия, понимаете? Если у вас есть факты, подтверждающие ее...

– Нет-нет, что вы! – замахал руками Рудников. – Ни о чем подобном у нас тут и слышно не было! Насчет выпивки Смирнов был слабоват, а чтобы... Нет, этого не может быть!

– Не может, так не может, – согласился Гуров. – Тем лучше. Но тогда вопрос остается. Кому понадобилась смерть детского тренера? Если что-то вспомните, Павел Петрович, обязательно нам сообщите. Вот мой служебный телефон. Но знаете, все-таки желательно было бы переговорить с той группой, которую тренировал Смирнов. Организуйте нам на завтра встречу с детьми. По возможности, со всеми. Чтобы уже отбросить всякие сомнения.

– Я обязательно сделаю это, – пообещал расстроенный Рудников. – Просто все это так неожиданно... Но мы сегодня же обзвоним всех ребят.

Едва Гуров и Крячко отошли от директора, как их окликнул эксперт Митрохин. Это был пожилой, неулыбчивый человек с редкими, прилизанными на висках волосами и внушительным животом, который, казалось, едва удерживался застегнутым на последнюю дырочку ремнем.

– Лев Иванович, – обратился он к Гурову. – Я слышал, как вы рассуждали о мотиве мести. Не знаю, прав ли я, но хочу обратить ваше внимание вот на какой факт. Я тут выезжал на днях с бригадой по одному адресочку. «Скорая» подобрала человека, когда он выбросился из окна. Выбросился, можно сказать, прямо им под колеса. Медики расценили это как попытку самоубийства. Ну, доставили гражданина в больницу. Но он повел себя там настолько странно...

– Ну, если человек сам сигает в окошко, – заметил полковник Крячко, – то иного от него и ожидать-то не стоит.

Митрохин строго и осуждающе посмотрел на оперативника и повысил голос:

– Он не по своей воле сиганул в окошко, господин полковник! Из его сбивчивых объяснений выяснилось, что его жизни угрожали, и он выбросился в окно от безысходности. А суть в том, что несколько ночей подряд какой-то мерзавец названивал ему и предупреждал, что будет мстить.

– За что? – спросил Гуров.

– Тут история темная, – нахмурился Митрохин. – Я, Лев Иванович, в нее не вникал. Это дело ведет следователь Кружилин Роман Игнатьевич. Вы с ним поговорите. А я, собственно, хотел вот на что обратить ваше внимание. Когда мы выехали на квартиру этого чудака, то обнаружили там кое-что. Ну, во-первых, следы проникновения в квартиру постороннего. То есть кто-то открыл входной замок с применением отмычки. Инструмент у преступника был, между прочим, отличный, но следы же все равно никуда не денешь! Ну а обратил на себя внимание моток веревки, который, как я предполагаю, обронил преступник, когда события повернулись неожиданным для него образом.

– Что вы имеете в виду, Иван Иванович? То, что хозяин квартиры выбросился в окно? – уточнил Гуров. – Полагаешь, что он напугался преступника?

– А кто бы не напугался? Он до сих пор, говорят, напуган – до такой степени, что не называет никому своего имени, хотя следствию оно давно известно. Все же знают, из какого окошка он выскочил! Но ему сейчас главное, чтобы его в больнице не нашли. Но про этого, который веревку в его квартире обронил, он рассказывает настолько путано, что просто какая-то чепуха получается. Впрочем, это дело не мое, а Кружилина. Я почему обо всем этом сейчас заговорил, потому что вы про месть упомянули, и потому, что на том потерянном в квартире мотке веревки имелся заранее заготовленный беседочный узел. Понимаете? Тот преступник захватил с собой прочную веревку с заранее приготовленным узлом. Видимо, чтобы на месте не терять времени на завязывание узла. А для чего ему понадобился этот заранее заготовленный узел? Может быть, он собирался подвесить свою жертву за ноги, как это произошло в нашем случае? Обратите внимание, убийца Смирнова поступил именно таким образом...

Митрохин мог раздражать манерой излагать собственные мысли – подробной, размеренной и вызывающей что-то вроде мозговой оскомины, но в рациональности доводов отказать ему было невозможно. Гуров почесал переносицу.

– Значит, говорите, месть? А кто такой этот ваш прыгун? Что про него известно? Профессия, род занятий?

– Да не помню я, Лев Иванович! – досадливо ответил Митрохин. – Не мое это дело. Да и по правде говоря, в ту ночь вообще не я должен был дежурить. Адрес могу вам назвать, а там дальше с Кружилиным разговаривайте. Да еще с вашим Шаповаловым из убойного отдела. Он выезжал первым на это дело. Между прочим, уверен, что все это белая горячка – не более. Злой как черт. Я-то про белую горячку не согласен – у хозяина на квартире никаких следов пьянства, полный порядок, даже странно. И потом, узел-то тут при чем? Где вы видели алкашей, которые бы по гостям с веревкой ходили? У них хлеба не найдешь, не то что веревки!.. Так что ваш Шаповалов тут не прав!..

Шаповалов из убойного отдела был грубым и громогласным мужиком, который предпочитал простые решения и ясные формулировки. Запутанные дела ему старались не поручать. Брать Шаповалова под свое крыло Гуров ни за что бы не согласился, но сейчас он не стал спорить с экспертом. Ваш так ваш.

Перед тем, как покинуть комплекс, Гуров еще раз захотел взглянуть на труп убитого тренера. На неподвижном лице несчастного застыла гримаса страдания.

– В чем же ты мог провиниться, брат, что так жестоко расплатился за свою вину? – хмурясь, пробормотал себе под нос Гуров.

Глава 3

Дверь тамбура со скрежетом распахнулась, и внутрь проник морозный клубящийся воздух. Константин Чижов бесцеремонно оттеснил в сторону проводницу и выглянул наружу, стиснув ледяные поручни голыми пальцами. Ему было приятно вдыхать запах ядреной русской зимы, ощущать холодную твердость металла, жмуриться от искрящейся в лучах солнца изморози, которая заполняла все пространство над маленьким перроном.

– Эх, хорошо! – с чувством сказал он и молодецки прыгнул вниз, презрев ступеньки.

За ним с чемоданами и сумками в руках последовали сопровождающие – их было четверо. Двое, Алексей и Виктор, являлись доверенными людьми, выполнявшими функции охраны и советников. Двое были просто так, чем-то вроде носильщиков и мальчиков на побегушках.

– Ну, наконец-то! – загрохотал на перроне рокочущий командирский бас, и навстречу прибывшим по выметенному перрону зашагал приземистый, похожий на колобка военный в камуфляжном бушлате и такой же кепке, нахлобученной по самые уши. Круглая физиономия военного была красна от мороза, но он делал вид, что абсолютно его не замечает.