Раймонд Фейст - Хозяйка Империи

• Название: Хозяйка Империи
• Автор: Раймонд Фейст
• Издательство: Азбука
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: ISBN 5-7684-0394-9

Перестройка в империи Цурануани. Ценой невероятных усилий, заручившись поддержкой иноземных магов из расы чо-джайнов, властительница Акомы достигает своих целей. Джиро Анасати мертв. Черные Хламиды посрамлены. Сын властительницы и раба-варвара провозглашен Императором. Эпоха великих реформ продолжается.

---

Над соседней опочивальней повисла тишина. Аракаси рискнул предположить, что стражники в горячке погони оставили без присмотра своего мертвого вожака. Через отверстие, которое он же раньше проломил в перегородке, Аракаси вернулся на арену недавней бойни.

Кровью было запятнано все, что находилось в пределах десяти футов от постели. Помимо туши поверженного хозяина здесь находились и две обнаженные девушки: в слабом свете звезд их тела отливали серебром. Одна из них молча уставилась на него. Бессознательными, жутко однообразными движениями она безуспешно пыталась стереть кровь с кожи. Другая корчилась посреди покрывал, издавая жалобные стоны. Настигнутая дротиком с отравленным наконечником, она не могла встать. С мрачной решимостью Аракаси вернул себе два стальных ножа, выхватив один из загривка Обехана, а второй — из живота охранника, распростертого на полу у ног хозяина.

Огибая изножье постели, Аракаси бросил беглый взгляд на раненую куртизанку — и остановился, пораженный. Волосы девушки золотились, словно струя пролитого масла под луной, а дрожащий свет фонарей, проникающий из сада, позволял разглядеть ее запрокинутое лицо. Это зрелище смертельной раной отозвалось в сердце Мастера, ибо ее черты были в точности такими же, как у ее сестры.

Они были близнецами.

Разум оказался бессилен против душевного порыва Мастера. Девушка, которой никак не удавалось своими тонкими руками выдернуть дротик, пронзивший ее грудь, была на вид неотличима от другой — той, кого он касался и кого ласкал в постели. Казалось, сердце у него разорвется от боли. Он призывал на помощь свою холодную, рассудительную натуру. Он заставлял себя вспомнить, кто он такой и зачем он здесь. Есть задача, поставленная перед ним Слугой Империи. Он обязан собраться с мыслями и найти архив Обехана.

Но самообладание изменило ему именно тогда, когда было особенно необходимо. Перед ним лежала умирающая куртизанка, и заботы о сохранении собственной жизни вдруг показались ему такими же бессмысленными, как попытки голыми руками поймать солнечный луч.

Голос здравого смысла настойчиво требовал: надо хранить верность долгу, а долг — это служение Маре; но глухой к любому зову, кроме голоса сердца, он опустился на колени рядом с истекающей кровью девушкой. Драгоценное время, опасность разоблачения — все перестало существовать. В его представлении невозможно было отделить куртизанку, заполонившую его мысли, от ее сестры-близнеца. Вопреки извечному инстинкту самосохранения, Аракаси обнял умирающую и привлек к себе. Как мать, убаюкивающая младенца, он нежно покачивал ее, безмолвно глядевшую на него широко открытыми глазами, до последнего спазма, потрясшего все ее тело, и до последнего вздоха.

У Аракаси было такое чувство, словно его только что жестоко избили. Ногти его пальцев вонзились в ладонь, и кровь сочилась из прикушенной губы. Из-за соленого привкуса во рту и смертного смрада, наполнившего его ноздри, к горлу подступила тошнота. Он почти не замечал присутствия другой девушки, которая была еще жива и что-то бормотала. Краем уха он улавливал ее лепет, но смысла слов не воспринимал. Аракаси судорожно вздохнул и заставил себя расцепить закостеневшие руки. Казалось, сердце у него окаменело, когда мертвая девушка выскользнула из его объятий. Однако, когда позади него послышался какой-то звук, сработала многолетняя выучка, и он метнул один из ножей. Слуга, намеревавшийся войти, был евнухом и состоял при гареме: он вернулся, чтобы присмотреть за своими подопечными.

Бросок Аракаси оказался почти безукоризненно точным: на шее евнуха, около затылка, нож пропорол глубокий след, но не уложил его на месте, а лишь заставил охнуть и отшатнуться, привалившись к раме дверного проема. Аракаси всегда отличался быстротой движений, но сейчас его онемевшие руки утратили долю привычной ловкости. Однако он не дал противнику возможности ни уйти, ни позвать на помощь. Борцовским приемом он двинул евнуха в живот, а потом еще нанес удар сбоку. Но раненый все еще был сверхъестественно силен. Руки Аракаси скользили в поисках удобного захвата. Наконец он изловчился воткнуть пальцы в рану, и струя крови, брызнувшей ему в лицо, не оставила сомнений: у врага разорвана артерия. Вместо кляпа пришлось использовать кулак, и в напряжении борьбы пальцы Аракаси были прокушены до кости.

Если бы охранники Обехана не рассеялись по саду в поисках убийцы, которому, по всем резонам, полагалось бы искать спасения как можно дальше от здешних мест, схватка не осталась бы незамеченной. Но то, что происходило на самом деле, казалось Мастеру чем-то нереальным. Он повис на агонизирующем человеке, вцепившись в него мертвой хваткой, а тот путался в стенных драпировках, натыкаясь на сундуки и столы. Прошло немало времени, пока евнух не истек кровью. Когда он наконец обмяк и упал на пол, Аракаси, шатаясь, выбрался из опочивальни.

Впервые оказавшись в этом доме, он не имел ни, малейшего представления о том, где именно следует искать журнал, в котором как бы воплотилось сердце общины. В журнале содержались зашифрованные сведения обо всех заключенных контрактах; шифр был известен только Обехану. Посредникам не сообщалось ничего, кроме имени жертвы, обреченной на заклание.

Записи тонга предстояло унаследовать Тайренхану, преемнику убитого главаря. Журнал не должен оставаться без охраны, и даже прежде, чем утихнет суета поисков, советник Обехана, вероятно, пошлет Тайренхана за этими записями.

Аракаси услышал далекие голоса и пронзительный вскрик. Время, отпущенное ему для пребывания в доме, теперь исчислялось несколькими минутами, а перед его мысленным взором все еще стояло воспоминание о девушке, погибшей мучительной смертью. Он резко одернул себя, заставив свое воображение переметнуться на другой предмет. Предельно сосредоточившись, он приказал себе припомнить все догадки, к которым пришел в часы ожидания под стропильной колонной. Это здание — обитель наслаждений. Здесь Обехан при желании проводил часы досуга. Журнал с секретными записями, которому всегда полагалось находиться у него под рукой, должен быть здесь, в специально отведенном для него месте — в комнате с прочнейшими стенами и дверями. Значит, эту комнату можно отличить по устройству ее дверей!

Аракаси двинулся по коридору, стараясь держаться в тени. Там, где было возможно, он гасил фонари, вздрагивая при каждом звуке, пусть даже доносившемся издалека. Он обогнул угол и едва не наткнулся на человека, стоявшего к нему спиной. Аракаси выхватил последний оставшийся у него нож, и сталь тихонько звякнула при этом движении. Человек мгновенно обернулся. Это был воин, поставленный охранять запертую дверь. Аракаси бросился вперед и перерезал сухожилие в запястье врага, прежде чем тот успел выхватить свой меч. Мастер тайного знания не почувствовал собственной боли, когда обрушил искусанные, кровоточащие пальцы на кадык часового и с грохотом припечатал его к деревянной двери.

Услышав этот шум, кто-то закричал.

Понимая, что время не терпит, Аракаси протолкнул врага через перегородку, использовав его туловище в качестве тарана. Часовой отчаянно сопротивлялся, в его широко раскрытых глазах метался панический ужас. Он не совладал с натиском Аракаси и спиной вперед ввалился во внутреннее пространство укрепленной комнаты, как ни пытался уцепиться за стену здоровой рукой.

И тогда он упал. Силки намертво обхватили его лодыжки, из стен полетели стрелы. Пол, о который он ударился при падении, провалился со скрежещущим звуком, и из отверстий, разбросанных между плитками, выдвинулись десятки заостренных твердых кольев, пронзивших содрогающиеся останки.

Аракаси не стал уделять внимание предсмертным спазмам своей жертвы. Печальная участь часового заставила Мастера призадуматься. Тщательно обследовав стену, он обнаружил между фресками небольшое углубление и понял, для чего оно предназначено: сюда полагалось вставлять запирающий штырь, не позволяющий ввести в действие механические ловушки внутри комнаты. Аракаси вставил в отверстие свой нож и кинулся вперед.

Он мог слышать топот людей, сбегающихся со всех сторон по коридорам к тому месту, где он сейчас находился. Перед ним, освещенное единственной лампой, возвышалось похожее на стол сооружение с тяжелой книгой, покоящейся на столешнице. Он перепрыгнул через труп часового: и думать, и действовать надо было быстро.

Если дверь была снабжена ловушками, то и от стола нужно ждать сюрпризов. Отсюда следовало, что вор, которому удалось живым добраться до стола, должен быть весьма сообразительным, к тому же еще и знатоком сложных механизмов. Поэтому Аракаси избрал другую тактику, не предусмотренную создателями здешних капканов: он предпочел прибегнуть к грубой силе.

Во рту возник металлический привкус паники. С трудом проглотив слюну, Аракаси схватил тяжелую керамическую подставку лампы, наклонился и что было сил ударил ею по инкрустированной панели в нижней части стола. Взглянув вверх, он обнаружил (а затем и обезвредил) паутину тонких нитей и рычажков, которые привели бы в действие ловушку, если бы книгу подняли со стола. А под ними он нашел кое-что еще.