Елена Токарева - Иероглиф

• Название: Иероглиф
• Автор: Елена Токарева
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-060162-2, 978-5-271-24231-1

В новом романе Елены Токаревой пересекаются все современные русские драмы и трагедии. В центре повествования – судьба молодого поколения русской элиты, родители которых теряют свое положение. Детям предстоит все начать сначала. Главных героев двое: девушка и юноша. Роман и Юлия. Когда они встречаются – им по пятнадцать лет. Второй раз судьба их сводит, когда им по двадцать три. Восемь лет из жизни страны. Обоим пришлось многое пережить. А главное – они вошли в другую действительность. Судьба России слишком тесно переплелась с судьбой Китая. Кто окажется наверху? Говорят, что, соприкасаясь, народы дают друг другу все, но усваивается только худшее.

«Иероглиф» написан в жанре фантастического реализма. Это антиутопия. Все лица – очень узнаваемы, а все события, наоборот, – неожиданны. Они синтезированы из белка и энергии, которые писатель уловил в диалоге с высшим существом.

---

– Ни на ком ты больше не женишься, это я тебе обещаю. Я тебе мудя оторву и ноги переломаю и… Ты хоть знаешь, кого ты сбил?

– Девочку. Мне сказали, русскую девочку…

Сципион оглянулся на Юлию и прошептал в ухо Ливеншталю:

– Ты сбил дочку нашего будущего президента. Каюк тебе. И твоему сраному бизнесу.

– Я ей самолет подарю! – пообещал Ливеншталь.

– Не надо, у нее уже есть. Это трудный случай. Тебе нечего ей подарить. Только если себя, но ты ей не нужен, старый хрен.

– Пусти его, Сципион, – тихо попросила Юлия.

Ливеншталь просиял и, отстранив охранника, буквально втек в палату. Он уселся на пол около Юлиной кровати и преданно, как собака, смотрел в опухшее лицо девочки.

– Смотри, девочка, – сказал он, закатав рукава своего белого костюма, вот, вот и вот…

Руки Ливеншталя украшали продольные и поперечные шрамы.

– Сейчас я тебе ноги покажу, – с готовностью произнес он, задирая штанину.

Глядя на этого идиота, можно было принять его за невероятно разросшегося ребенка. Он бормотал безответственные слова:

– Я так же, как и ты, люблю риск. Я идиот. Когда нет риска, я не живу. Мне скучно. И вот, Бог наказал меня… – Ливеншталь удрученно гундосил: – Прости меня. Я буду твоим рабом.

– Я вас прощаю, – произнесла Юля и закрыла глаза.

…Ливеншталь приходил в госпиталь каждый день и сидел в коридоре. Потому что Юлии сделали операцию и никого, кроме родителей, к ней не пускали. Родители появились в госпитале на следующий день после аварии.

Сципион вел переговоры с отцом Юлии, какую кару назначить Ливеншталю за его преступление.

– Может, пусть самолет подарит Юле? – спрашивал Сципион патрона.

– Зачем ей самолет? – озабоченно отвечал отец. – Пусть девка ходит по земле.

– Тогда пусть подарит ей дом во Франции.

– Дом? – задумался отец. – Дом – это хорошая идея. Подскажи ему.

Сципион понимающе кивнул. В голове он уже выстроил целый план сотрудничества с Ливеншталем. Сципион понял, что из этого клоуна можно будет выжать все. Такие люди на вес золота.

– У нашей Юленьки самая счастливая сломанная в трех местах рука, – себе под нос сказал Сципион, – ведь ее мог сбить какой-нибудь гопник из Тулы…

Славик Ливеншталь, как о нем говорили и писали в прессе, был третьим, младшеньким, сынишкой в семье крупного банкира, который ребенком попал в фашистский концлагерь, а после войны учился, крестился и работал в Госплане. Два братца старших владели какой-то нефтеналивной базой и танкерным флотом, доставшимися от папы. А Славику они кинули, как в сказке, какой-то незначительный бизнес, чтобы он забавлялся. Но благодаря своему удивительному обаянию Славик смог очаровать женщину, которая работала правой рукой у руководителя ведомственного авиаотряда. А она сумела приватизировать для Славика всю эту ведомственную авиацию. Славик стал играть в самолетики. А его жена делала деньги, организуя перевозки. Его очень мало интересовали деньги, он любил играть в игрушки. Их у него было огромное количество. Он владел парком картов и квадрациклов, мотоциклов и воздушных шаров. Симулякры были его настоящей страстью. Если он узнавал о каком-нибудь новом способе рискнуть своей жизнью, он сразу же брался за его осуществление. Постепенно он забыл о жене и о дочке, полностью погрузившись в игры…

8. Про родственную душу Славика Ливеншталя

«Если отказаться от нектара и пить отрицательную энергию, на ней вполне можно доехать до цели».

О, господи! Какой адский труд что-то лечить! Это нудное тяжелое занятие. Оно становится намного веселей, если начать изводить медсестру и доктора. Например, когда сестра вводит шприц в локтевой сустав, нарочно дернуть рукой или упасть в обморок.

– Что она делает! – кричит медсестра и роняет поддон со шприцами. – Держите ее! – шепчет она с ненавистью ко мне. И эта ненависть добавляет мне сил жить и бороться. Я разражаюсь плачем. На сестру укоризненно смотрит врач и говорит ей с чувством, что она жестокая к этой бедной девочке. А «бедная девочка» – она пьет отрицательную энергию из людей, которых она неимоверно раздражает. И, подобно грибам, которые растут, поглощая радиацию, постепенно выращивает новые клетки, аккумулируя чужую злость в свое выздоровление.

Для того чтобы жить полноценно, чтобы летать, мне нужно постоянно с утра до ночи испытывать полную гамму чувств: от восторга любви до ненависти. Мне нужно сиюминутно вызывать в людях чувства. Внутри меня живет убеждение, что если хоть на минуту оставить людей в покое – они забудут про меня… А люди должны все время замечать меня и помнить обо мне, даже когда я отсутствую. Особенное родство я ощутила с чувством страха. Ах, не было ничего ярче чувства страха. Тогда на горе, перед столкновением, как вспышка молнии, которая прошла через мозг и душу. Была смерть. Небытие. А потом – возвращение к жизни. Когда откачали. Волшебное чувство.

Славик Ливеншталь оказался родственной душой. Кроме того, что он любил демонстрировать шрамы, Славик вообще на всю катушку любил эту внешнюю раздражающую жизнь. Через его большую рыхлую душу ежедневно ходила туда-сюда шумная цветная улица. Развеселые качели. Расписные карусели. Он, как ребенок, требовал поминутной заботы и напоминал о себе. Это было его нутряной потребностью. И он никогда от этого не уставал.

Пока Юленька, то есть я, лежала в госпитале, Славик все время меня развлекал. То катался под окном на велосипеде с одним колесом – как циркач. То приезжал на ослике, украшенном розовой шляпкой. То пел серенады.

Госпиталь привык к этому идиоту.

К моменту моей выписки из госпиталя Славик сдержал слово, но не то, которое дал папе, а то, которое дал Сципиону: он подарил мне самолет. Это был немецкий А 210, Aquila, легкий двухместный самолетик семиметровой длины. На таких летают по просторам Европы зажиточные профессора европейских университетов, живущие в Швейцарии, а преподающие во Франции или Испании. Максимальная скорость полета у него двести сорок километров в час. И он беспосадочно и без дозаправки может пролетать больше тысячи километров. Самолетик был серебристо-изумрудного цвета, с закрытой герметичной кабиной. Игрушка, а не самолетик.

Я была в восторге! Свой самолетик! Да Господи! Разбиться на своем собственном самолете – это же по-настоящему круто! Об этом написали бы все газеты. Но летали на этом самолете Сципион и сам Славик Ливеншталь. Они летали и веселились, как дети, по окрестностям Лиона и Парижа.

Папа, узнав про самолет, так долго кричал, что убьет Ливеншталя, что тот поверил. И старался не попадаться папе на глаза.

Сципион прочно взял Славика Ливеншталя в свои лапы. Главное было, отвезя мое тело в школу (теперь я уже не жила в интернате), застукать Славика дома, пока он не удрал в притон.

Обычно Сципион звонил своему подопечному часов в одиннадцать утра, прямо из машины. Славик радостно рапортовал:

– Счас я очень занят. Счас освобожусь – позвоню. – Это значило, что Славик ушел в виртуальное казино.

Славик, ежели ему было лень ползти в игорный притон, играл виртуально. Везло ему поразительно. По стопроцентной формуле: дуракам – счастье.

Но Сципион уже понял, что Славик разбазарит все деньги, которые зарабатывает его жена на тягловой авиации, и решил повернуть поток в привычное для себя русло. А русло это было узкое, сырое и темное. Иначе говоря, сыскное и компроматное.

С утра он командовал Славику, куда они пойдут, куда полетят и что будут делать. Ливеншталь, радостный щенок, лаял у ног Сципиона, будто у ног хозяина, и крутил хвостом. Для Ливеншталя это было огромное благо – обрести руководителя. Потому что он хотел только играть в опасные игры, а в остальное время, если ему не подсунуть экстримальное занятие, он погружался в прострацию и нюхал кокаин.

Конечно, во многом их взгляды на жизнь расходились. Славик с утра хотел выпить шампанского и ехать играть в карты в какой-нибудь притон погрязнее.

А Сципион, как человек, который все время служил то государству, то хозяину, почувствовал, что настал его час заняться бизнесом и подумать о своем будущем. Работа возле меня была непыльная. А Славика ему послал его Бог.

Сципион понимал, что странная жизнь в Париже не продлится вечно, и готовиться надо к тяжелым трудовым будням на родине. И подготовиться ему хотелось как можно лучше. Чтобы в глубоких трюмах лежал хотя бы пятилетний «запас пресной воды и продовольствия», а проще говоря, «бабла». Чтобы под рукой всегда был человек, способный своими деньгами рискнуть за твой бизнес, а Сципион собирался поставить свой бизнес на широкую ногу. И таким банкиром и кассиром Сципион собирался сделать Славика Ливеншталя. В глубоко скрываемых планах Сципиона стояло пунктом первым – никогда не удаляться от Славика более чем на метр. Держать его при себе как кошелек. Ни на секунду не выпускать из вида. Главное было парализовать волю Славика, Сципион не собирался оставлять Славика одного в Париже. Как только шеф, то есть папа, даст сигнал переезжать в Россию, Сципион поедет, а с ним на родину вернется Славик.