Валерий Елманов - От грозы к буре

• Название: От грозы к буре
• Автор: Валерий Елманов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2007
• ISBN: 5-9717-0450-8

Нет покоя на Рязанской земле. Была гроза – грянула буря. Впервые за сто лет объединились все русские княжества. Но не против туменов Субудая, что уже стоят на Кавказе – против рязанского князя.

Да тут еще и половцы с юга пришли, а под саму Рязань булгары прислали войско.

Войну выиграть трудно, а выиграть мир еще трудней. Но князь Константин хочет обойтись «малой кровью»…

---

Да и на волоках тоже проблем никаких. У каждого из них на месте причала установлены бревна. Издали смотреть – рельсы желтые из воды на берег выглядывают, только почему-то деревянные. Каждое из них гладко выстругано, отшлифовано до блеска самими ладьями, а чтобы уж совсем легко дело шло, еще и салом густо промазано, от души. По ним ладья идет, будто по воде, разве что против течения. Тянуть же ее руками недолго – только до специальной телеги, а там закрепляй посудину получше да кати до другой реки. Обычно поутру ты к одной стороне волока подплываешь, а к вечеру течение тебя уже по другой реке вовсю несет. Это если без очереди, хотя они тоже случаются, когда несколько караванов купеческих одновременно подкатывают.

Половина всех ратей должна была в Киеве сойтись. И Мстислав Удатный, и Ярослав Всеволодович, и зять Мстислава Даниил, да и прочие князьки помельче.

Соединяясь там, у них всех вверх по Десне путь дальнейший лежал, навстречу остальным: черниговцам, новгород-северцам, смолянам да полкам новгородским. Даже дни встречи князья точно обговорили – кто подходит, когда и как.

А волок с Десны на Угру местом сбора всех пешцев определен, потому как последний он из тех, что ведут на саму Оку, а сам на чужих землях расположен, еще не рязанских – смоленских. Конным же дружинам ждать ополченцев предстояло у устья Угры, там, где она в Оку впадает. Далее же по тропе-матушке до самой Рязани путь чист.

Но главное тут – скрытность обеспечить. Об этом тоже подумали. Чтобы Константин ничего не заподозрил да не спохватился раньше времени, решено было своим дружинникам, и не только рядовым, но и тысяцким, вообще ничего не сообщать. Сказать лишь то, что задуман поход совместный. Спросят если – обмолвиться нехотя, что на Литву на немцев орденских. Больно уж те осмелели за последние годы. Про Константина же рязанского, ежели кто вопрошать учнет, отвечать, что надобно бы и с ним разобраться, но попозже, к осени ближе, когда смерды хлеб с полей уберут, чтоб было чем самим кормиться.

Когда же ладьи поплывут к месту сбора, утайка, конечно, наружу выйдет – с Оки на Литву идти так же сподручно, как на половцев через море Варяжское[55], но уже поздно будет. Лазутчики если и проведают, то в Рязань к Константину разве что на день-два раньше чужих дружин поспеют, а то и вовсе одновременно с ними. Очень рассчитывал Ярослав на эту хитрость с обманными сроками. И еще мысль у него тайная была, но о ней он и вовсе ни одной живой душе не сказал. Тут ему союзники были не нужны – один надеялся все провернуть…

У Любомира и его хозяина-купца друзей в самых разных землях хватало. Торговому люду без общения нельзя. Ты хорошему человеку выложил как на духу, на что в Киеве спрос хорош, а он тебе про Смоленск все поведал, куда ты сам плывешь. Прочие новости попутно проговариваются, как бесплатное приложение к торговым. Вот это приложение Любомир старательно запоминал, а потом и писал нехитрым шифром.

Уже через неделю после княжеского съезда грамотка в обычном деревянном ларце вместе с купцами рязанскими катила из Киева к Рязани. Никто ее особо не скрывал, потому что выглядела она обычным купеческим посланием, предназначенным для Тимофея Малого. Сообщалось в нем то, что и положено сообщать – куда какие товары лучше везти.

В грамоте рекомендовано было железа да мехов прихватить побольше, ибо спрос на них нынче по всей Руси велик, цена твердая и будет таковой до самой осени. То же самое у немцев орденских. Но у тех интерес только до лета продлится, а после весеннего сева везти туда эти товары нет никакого резона. Зато в Киеве на них устойчивый спрос до самой осени ожидается, пока урожай с полей не соберут. Далее гости иноземные непременно цену собьют, ибо зима была холодная, недород ожидается и на Угорщине, и у ляхов, и у тех же орденских немцев, и у свеев[56].

Везти же указанный товар можно любым волоком, как душе угодно, потому что в этом году вода хорошая, высокая, так что хлопот лишних не будет, какой путь ни избирай. В конце письма речь шла о всяких мелочах, совсем уж пустяшных. Так, например, сообщалось, что попробовал на днях автор письма молока кобыльего, прозываемого кумысом. Угостил его купчина, из краев половецких прибывший, а какими путями – про то не сказывал. Невзирая на то что первый раз такое испить довелось, всего две чаши осилил, а вот третью не смог, уж больно шипучее оно и в нос шибает, так что даже слова не сказать.

Ну а в самом конце шли непременные приветы. Прежде всего Любомудру с непременным обещанием, что обещанные ему седла, отделанные серебром, несмотря на дороговизну, из Угорщины привезут непременно. Тем более что гости торговые из тех краев уже в пути. Плат же особого пуха, которыми орденские немцы в том году торговали, ныне нигде отыскать не удалось, но есть надежда, что ближе к лету за ними удастся съездить. А потом шли поклоны старой тетушке Акулине…

Про тетушку Акулину и про то, чем лучше лечить ее больную спину, Константин, получивший послание, читать не стал. Это все для отвода любопытных глаз было написано, как и начало письма.

Настоящий текст начинался со слов: «Спрос же в этом году особый на…», а заканчивался, как и положено, подписью, причем имя на всякий случай было изменено, а то зачем же сам Любомир себе привет передавать будет.

Словом, не было в этом шифре ни тайных письмен, ни закорючек загадочных, ни прочих затей замысловатых. Весь он как на ладошке лежал… но для понимающего. И прочел рязанский князь следующее.

«Ополчилась на тебя вся Русь. В походе будет и Мстислав Удатный – это в его соседях Угорское королевство числится, которое Любомир иначе не назвал бы. С ним пойдет и зять его Даниил – Владимиро-Волынское княжество с ляхами граничит, которые тоже в письме прозвучали; и полоцкие князья, раз про немцев орденских упомянуто, а коль свеи названы, значит, к войску этому Новгород с Псковом и Смоленском присоединятся.

Летом они все поначалу собираются на орденских немцев сходить, да на Литву заодно. На Рязань же пойдут осенью, сразу после уборки хлебов. Где собираться будут – неизвестно пока. Но князья приведут с собой не только дружины, раз помимо мечей шубы указаны, но и пешие полки.

Задумано привлечь и половцев – это кумыс, причем сразу две орды – Котяна и Юрия Кобяковича, раз две чаши помянуты. Про волоки любые указано, без различия – значит, куда и как все это воинство подет, пока неизвестно.

Нужный человек, как уговорено, уже выехал следом за Мстиславом Удатным в Галич. Как только будут новости, он сразу известит».

И одно только оставалось непонятным Константину. То ли печалиться, что вся Русь на него поднялась и это уже твердо решено, то ли радоваться, что время тяжелой неопределенности закончилось. Уже лучше такое известие, чем совсем никакого. Опять же главное стало известно – примерное количество врагов и сроки нападения.

Сведения полученные, что и говорить, дорогого стоили. Даже очень дорогого. Такого, что никакими гривнами не оценить, потому что серебро – дело наживное, а вот жизни человеческие…

Теперь предстояло все окончательно продумать, составить какой-нибудь хитроумный план, распределить все силы и действовать. Совещание было устроено в малом составе – князь, воевода Вячеслав и Минька, который за техническое оснащение армии отвечал. Дебаты длились недолго.

– Без тщательной рекогносцировки местности говорить о чем-то конкретном бесполезно, – авторитетно заявил Вячеслав. – А с ней определиться тоже никак не получится, потому что маршрут неизвестен.

Увы, но он был прав на сто процентов, а посему решено было сделать так. Минька быстренько выезжает налаживать конвейерный метод изготовления кирпича, чтобы до осени хотя бы частично, метра на три в высоту и только со стороны суши, но одеть в каменную рубашку Коломну, Ожск и саму Рязань, а на юге – Пронск и Ряжск.

На остальные города людей уже не хватало. Откуда их взять, если по предварительным подсчетам только для стен одной Рязани требовалось примерно сорок миллионов кирпичей. Это если исходить из высоты метров в десять, примерной толщины метра в два – а тоньше никак нельзя, и по длине периметра где-то километра полтора на полтора, то есть всего шесть. А их все не только вылепить, но и просушить надо, на что дня три-четыре при хорошей погоде уйдет, да потом еще и обжечь качественно. Вот и считай.

Если же ставить хотя бы метровые стенки и высотой вполовину ниже, то тут и десяти миллионов хватит. Тоже задача тяжкая, но до осени выполнимая, если правильно организовать весь процесс. При такой толщине и высоте, да еще за счет существенного уменьшения периметра, где-то метров по пятьсот в длину и ширину, на прочие города вполне хватит по четыре миллиона кирпичей.

Пронску же легче всего. Город на скалистой подушке стоит, так что вполне можно натуральным камнем обойтись, каменоломню устроив. Там же на месте прикинуть, сколько потребуется камня. Надежда была, что останется и для Ряжска, по которому самый первый, а значит, самый тяжкий удар половцев придется. Тут же решено было ввести оплату лишь для мастеров-каменщиков, а вот на остальные грубые работы обязать поднапрячься самих жителей. В конце концов, на свою же собственную безопасность будут работать. Учебу воинскую пока проводить по плану, который еще зимой был разработан, но полки собирать не по осени, а загодя, иначе можно не успеть.