Гина Каус - Екатерина Великая. Биография

• Название: Екатерина Великая. Биография
• Автор: Гина Каус
• Жанр: Биографии и Мемуары

Katharina die Große (Catherine the Great ) (1935)

У вас в руках – наконец-то нормально изданная знаменитая биография великой Екатерины II, которая еще 70 лет назад была напечатана русскими эмигрантами в Риге и с тех пор ксерокопировалась в сотнях и тысячах экземпляров как непревзойденный образец биографического жанра: в ней сказано все.

Использован подвергнутый стилистической правке перевод с немецкого В.Златогорского, опубликованный в 1930-х годах в Риге русским эмигрантским издательством "Dzive un kultura".

Об авторе: Гина Каус (21.10.1893 – 23.12.1985), урожденная Регина Винер — австро-американская писательница, сценарист. 

---

Сущность любви сводится к тому, чтобы она находила свое завершение в чем-нибудь третьем. Обывательская любовь находит свое завершение в ребенке, а любовь таких личностей, как Екатерина и Потемкин, может найти свое завершение только в мечте о господстве над миром. Они могут спорить и ссориться по пустякам, но когда они говорят о Константинополе, мнения их совпадают. Когда они дают Крыму его прежнее имя Таврида, то говорят на одинаковом языке. Когда Мечтают о главенстве России во всей Европе и всей Азии, то ничто не может нарушить эту мечту, даже ревность. Они оба со дня на день загораются все большим экстазом власти, и в соответствии с этим альковные случайности начинают играть все меньшую и меньшую роль.

Никто из окружающих эту пару не замечает у нее никаких признаков охлаждения, а чувства их принимают все же мало-помалу совершенно иные, довольно необычайные формы. В один прекрасный день Потемкин, отнюдь не впадая в опалу, покидает двор и уезжает по делам на юг России. Он жертвует нежностью Екатерины, чтобы сохранить навеки ее душу, эту ненасытную, жаждущую сверхчеловеческого величия душу.

"Великий муж, называющийся Екатерина", – сказал когда-то о русской императрице Вольтер. С этим великим мужем Екатериной Потемкин заключает нерушимый союз против всего мира. Но так как он знает и "слабую женщину Екатерину" и не хочет отдать ее на произвол случая и панинских интриг, то сам назначает младшего из ее секретарей, Петра Завадовского, на тот интимный пост, от занятия которого лично на будущее время отказывается. Он продолжает при этом поддерживать с Екатериной самую нежную переписку, и тон этих писем таков, как будто Завадовского вовсе не существует.

А когда он возвращается через год ко двору, то побуждает Екатерину дать отставку генерал-адъютанту Завадовскому и взять на его место некоего Зорича, из одного только желания доказать самому себе, что Завадовский ничто, а он, Потемкин, – все. Екатерина соглашается на эту смену. Опыт удался, размежевание состоялось. Потемкин хозяин, он будет складывать к ногам своей повелительницы все, что она пожелает и что он захочет: крепости или цветы, провинции или красивых молодых людей. Пускай другие спят с нею – он останется властелином ее сновидений.

Только после этого отщепления сентиментального начала чувственность Екатерины приобретает те грандиозные размеры и тот ненормальный характер, который шокирует всю Европу и создает ей роковую репутацию Мессалины. Ее прежние связи носили характер сердечных увлечений, вполне понятных у здоровой, темпераментной и чуждой предрассудков женщины, а у высокопоставленных женщин восемнадцатого века – даже совершенно обычных. Салтыкова, Понятовского, Орлова и Потемкина она любила, с каждым из них ее связывало множество разнообразных общих интересов, ни с одним из них она не могла расстаться без боли. Даже взятого ею "с отчаяния" Васильчикова нельзя отнести всецело на счет ее "легкомыслия", к которому она, по ее собственным словам, "никогда не ощущала склонности".

Ее утверждение правильно. И именно потому, что для подлинного легкомыслия ей не хватало легкости, быстрая смена последующих шести мужчин, занимающих, отчасти с согласия Потемкина, отчасти прямо по его указанию, очищенное им место, таит в себе что-то смущающее. Это какая-то тщательно организованная, педантично урегулированная порочность, абсолютно лишенная примиряющей грации. В своих философских письмах, в обхождении с политиками, генералами и коронованными лицами Екатерина сохраняет до конца своих дней поразительное количество женственного очарования, но в ее любовной жизни все больше и больше выступают на первый план черты преувеличенной мужественности.

Она уже на так молода в то время, когда начинается этот период: ей сорок шесть лет, и двадцать лет спустя она Умрет наутро после любовной ночи. На протяжении этого периода ее фигура становится все толще и делается в конце концов неуклюжей и бесформенной, широкое и массивное тело давит на стройные щиколотки и вызывает их распухание, некогда столь легкая и грациозная походка становится тяжеловесной. Лицо все еще сохраняет следы былой красоты. Когда она говорит, ее глаза сверкают прежним блеском, а когда она улыбается, ее очаровательная любезность одерживает победу над ее возрастом.

Но в спокойном состоянии лицо это строго и все больше выражает истинную сущность императрицы: энергичный подбородок начинает играть доминирующую роль, а две глубокие вертикальные морщины над узкой переносицей повествуют о бесчисленных днях напряженной духовной работы. Рот, о котором Понятовский писал, что "он кажется тоскующим по поцелуям", становится совсем узким. Физиономия полководца на туловище матроны – вот как выглядит эта ненасытная нимфоманка.

Все ее фавориты отличаются красивой внешностью и превосходным телосложением, а главное – молоды. Завадовский – на двадцать пять лет, а последний ее любовник, Платон Зубов, больше чем на сорок лет моложе ее. Екатерина тщеславна, но она не глупа. Она могла поверить Потемкину, что он хочет из-за нее уйти в монастырь, но никоим образом не может верить в страсть всех этих юных офицеров, ежевечерне толпящихся подле ее карточного столика в надежде привлечь к себе ее внимание. Ей отлично известна ценность как тех преимуществ, которые она может предоставить, так и тех услуг, которые она может получить в обмен.

В этом не оставляет ни малейшего сомнения тот способ, который применяется при избрании нового фаворита. Он приглашается ко двору без указания определенного повода и здесь подвергается тщательному медицинскому осмотру лейб-медика, шотландца Роджерсона. Затем он на протяжении нескольких дней подготовляется подругами Екатерины, графиней Брюс и фрейлиной Протасовой, к выполнению предстоящих ему обязанностей. Обе эти дамы носят кличку "les eprouvenses", то есть испытательницы.

Врачебный осмотр еще может рассматриваться как необходимая мера предосторожности, но тщательное предварительное испытание годности данного кандидата свидетельствует не только о презрении, но и о желании подчеркнуть это презрение, унизить избранника до степени простого самца. То же отношение ощущается в способе, которым дается отставка надоевшему фавориту: он получает совершенно неожиданно, как гром из ясного неба, приказание путешествовать и должен в тот же день выполнить этот приказ, не смея даже показаться хоть еще раз на глаза императрице. Цель поездки ему предоставляется избрать самому. На ближайшей почтовой станции он находит крупную денежную сумму и множество других ценных подарков.

Невзирая на все это, из-за поста генерал-адъютанта императрицы чуть ли не дерутся, и так это остается до последних лет жизни Екатерины. Десятки красивых молодых людей стараются попасть в лейб-гвардию, из состава которой назначается внутренний караул во дворце Екатерины, так что на пути своем из рабочего кабинета в приемные залы, а вечером на обратном пути в спальню императрица шествует посреди двойных шпалер из отборных представителей мужской красоты. А лейб-гвардия состоит почти сплошь из дворян, хоть и не слишком знатных.

Когда фаворит впадает в немилость, начинаются интриги, дело доходит до подлинных сражений из-за шанса доставить императрице лично какое-нибудь известие, передать ей какое-нибудь прошение и тем получить возможность обратить на себя ее внимание. В этих случаях министры, дипломаты, представители иностранных держав, кавалеры, весь двор заняты единственно только тем, чтобы отгадать будущего фаворита или "создать" его, сложные колеса государственной машины перестают на несколько дней, а то и недель, двигаться, все решения откладываются, глаза всех следят за глазами императрицы. Кого-то она выберет?

Сама императрица утомлена, она в подавленном настроении и не хочет ничего делать. Кажется, будто ее неподдающемуся порче, неизбывному организму не хватает необходимого "топлива души", она жалуется на всевозможные боли, ее письма носят подавленный характер, она чувствует себя старой, использованной, выдохшейся – до того момента, как какое-нибудь красивое лицо вдруг зажжет таинственное внутреннее пламя и пустит машину в ход.

Все иностранные путешественники, посещавшие в то время Россию, отмечают то бросающееся им в глаза обстоятельство, что женщины высших кругов культурнее и образованнее мужчин, но что мужчины зато обращают гораздо больше внимания на свой туалет, что наряды их роскошные – пестрые, фантастичные и по большей части скроены так, что все детали фигуры, особенно же ноги, выставлены напоказ.

Вырастает изнеженное, женоподобное поколение, не помышляющее о великих подвигах духа и храбрости, а только о быстрой, легкой карьере, богатом браке или – самый выгодный шанс – занятии должности генерал-адъютанта при императрице.

Нет больше и следа тех мужских терзаний совести, которые мучили Орлова. Новые фавориты Екатерины гордятся тем, что на их долю выпадают деньги, драгоценности, дома и поместья только за обнаруживаемую ими довольно сомнительного свойства способность помочь толстой старухе уснуть. Если они вмешиваются в государственные дела, то поступают точно так, как куртизанки французских королей: руководятся не подлинным стремлением к активности, не высшим честолюбием, а только поддаваясь настояниям родственников и друзей, которым они раздобывают выгодные должности и которые должны им послужить впоследствии, по миновании царского каприза, опорой в жизни.