Алексей Мусатов - Собрание сочинений в 3-х томах. Т. I.

• Название: Собрание сочинений в 3-х томах. Т. I.
• Автор: Алексей Мусатов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1976

В первый том Собрания сочинений А. И. Мусатова входят повести «Большая весна» и «Земля молодая».

Вступительная статья Вл. Николаева.

---

— Ладно тебе, передовик, — перебил его Лощилин и скользнул взглядом по Нюше. — Видишь, недосуг Ветлугиной — с передачей торопится.

— А-а, — осклабился Антон. — Все ходит, носит, ножки бьет. Ну-ну, пусть старается... — Покачиваясь, он шагнул к Нюше и, схватив ее за руку, потянул к ларьку. — Ладно, успеешь еще...

Побледнев, Нюша с неприязнью вырвала руку и злым шепотом сказала:

— Не цепляй, Осьмухин. Пусти!

— Ну-ну, не расходись! Я ведь по-хорошему... — примиряюще заговорил Антон и вдруг насторожился: из рядов, где стояли подводы с зерном, донесся знакомый заливистый голос:

— А вот семенная пшеница!.. Отборная, сортовая, урожайная! Налетай, не зевай!

Удивленный Антон посмотрел на Нюшу:

— Слышишь! Никак, отчим твой зазывает... Горелов.

— Где Горелов? Откуда? — переспросил Лощилин.

Забыв про Антона, Нюша кинулась на голос. Лощилин с Антоном устремились за ней следом. Нюша протолкалась через толпу и увидела отчима.

Раскрасневшийся, потный и, видимо, уже изрядно под хмельком, он стоял у телеги, нагруженной пузатыми мешками, пересыпал с ладони на ладонь пшеничные зерна и громко зазывал покупателей.

— Папаше привет! — насмешливо сказала Нюша.

Горелов вздрогнул и растерянно улыбнулся:

— Фу-ты, Нюшка! Откуда взялась-то?

— Бойко же ты торгуешь! Из каких это урожаев только?

— Да вот... нашлись запасцы, — забормотал Горелов, воровато оглядываясь по сторонам.

— Какие запасцы... откуда? — встревожилась Нюша. — Да как ты смел наш хлеб продавать!..

— Это не наш... тут другое!

— Вы уж прямо скажите, — торопливо проговорил из-за Нюшкиной спины Лощилин. — Перекупили пшеничку у кого-нибудь... »

— Есть такое дело, — поспешно согласился Горелов. — Подзаработать малость хочу... — И он обратился к падчерице: — Ты уж того... не сказывай матери. Ругаться будет почем зря.

— Я спекулянтов не покрываю! — отрезала Нюша и подозрительно оглядела буланую неказистую лошаденку, запряженную в телегу. — А подвода у тебя чья? Это ведь не кольцовская.

— Нет, нет... Из другой деревни, — подтвердил Горелов. — Выручили добрые люди... Да вы-то откуда взялись?

— Мы на слет приехали, — сообщил Лощилин и, посмотрев на карманные часы, кивнул Антону и Нюше: — А нам, пожалуй, пора.

Но Нюша не собиралась уходить. Она погрузила руку в развязанный мешок и, набрав горсть зерна, пропустила его сквозь пальцы.

— И впрямь сортовая пшеница... Такую бы только сеять. И что за чудак продал ее тебе?

— Где там сортовая... — возразил Горелов. — Самая что ни на есть обыкновенная.

— А чего же зазывал да расхваливал: «семенная, урожайная...»?

— Какой же купец свой товар не хвалит? Не обманешь — не продашь. На том и базар держится, — забормотал Горелов и, метнув быстрый взгляд на Лощилина, с досадой отстранил Нюшку от телеги и прикрыл мешок. — Хватит тебе копаться. Ишь сколько зерна рассыпала...

Нюша усмехнулась и сунула руки в карманы курточки.

— Ладно, купец, торгуй!.. Строй палаты каменны на базарные денежки. — И она пошла прочь от телеги.

Лощилин и Антон догнали Нюшу около ларьков.

— Ну чего ты, Ветлугина? — принялся успокаивать ее Лощилин. — Стоит ли из-за отчима так расстраиваться... Что с него взять: запивоха, шабашник, ловчила. Купить-продать — первое его дело... Такого и могила не исправит.

Нюша вдруг оглянулась по сторонам и, достав из кармана щепотку пшеницы, показала ее механику и Антону.

— Нет, вы поглядите только, поглядите, — зашептала она. — Узнаете зерна?

Лощилин пожал плечами:

— Зерна как зерна... Самые обыкновенные.

— Ты, Нюшка, чудачка, — засмеялся Антон. — Что же они, зерна-то, меченые, что ли?

— А я узнала... Это же сортовая пшеница. Та самая, что нам в районе обменяли. Видите, какая она? Зерно полное, налитое, розовое. И на солнце даже просвечивает. Мне Степа все объяснил — это сортовая пшеница, высокоурожайная, морозоустойчивая...

— Ну и что из того? — спросил Лощилин.

— Как вы не понимаете! — огорченно вскрикнула Нюша и еще раз оглянулась по сторонам. — Мы же на след напали... Может, теперь и Степу удастся выручить...

— Каким это образом?

— Пятнадцать-то мешков пшеницы так и не нашли тогда у Ковшовых. А они вот где оказались, на базаре... Значит, Горелов знает, откуда эти мешки... У него теперь все нити в руках.

Антон опять засмеялся, а Лощилин покачал головой.

— Ветлугина думает, что эта пшеница из их колхоза. Разве сортовые семена не могли быть в другой артели?

— Могли, конечно, — согласилась Нюша. — Только чудно как-то! Зачем же хорошие семена на базаре продавать?.. Их сеять надо было.

— Значит, не успели... Или земли не хватило, — заметил Лощилин.

— А все равно Горелова надо выспросить, — настаивала Нюша. Она вдруг схватила Лощилина за руку и умоляюще заглянула в лицо. — Пойдемте к отчиму, попытаем его... Чья у него пшеница, откуда?

— Не скажет, пожалуй, — помедлив, ответил Лощилин. — Хозяина не захочет выдавать.

— А может, он сам... сам в чем замешан? — похолодев, зашептала Нюша. — Тогда вот что... Кликнем милиционера. Пусть он Горелова задержит. И хлеб чтобы до выяснения не продавали... — Вытянув шею, она принялась глазами отыскивать постового.

— Да ты что! Рехнулась! — прикрикнул на нее Лощилин. — При чем здесь милиционер? Какие у тебя доказательства? Хочешь человека ни за что оклеветать?

— Ты, Нюшка, не горячись, — поддержал Лощилина Антон. — За клевету и под суд угодить можно...

— Ладно, не отчаивайся, — успокоил ее Лощилин. — Никуда твой отчим не денется. Вернемся домой и обо всем его допросим... А сейчас иди куда тебе нужно... Да не запаздывай, скоро слет начнется.

Нюша пошла к тюрьме и все время думала об одном: неужели этот клубок со Степой не распутается?.. Она вложила в узелок завернутую в бумажку щепотку зерна, а в письме сделала приписку: «Посылаю тебе зерна пшеницы. Сообщи, узнаешь ли ее? Это очень важно!»

Через полчаса надзиратель передал Нюше ответ. Степа сообщал, что к следователю его больше не вызывают, дело о нем замерло и он совсем замучился от ожидания, тоски и безделья.

Дальше Степа писал, что насчет тракторной бригады девчата придумали очень здорово, но предупреждал, чтобы они держали ухо востро — недруги и недоброжелатели в МТС всегда найдутся.

А в самом конце записки было написано: «Пшеницу узнал сразу. Это тот самый сорт, которым мы должны были засеять осенью наши поля. Сообщи: в чем дело?»

Нюша обрадовалась — значит, она не ошиблась, не зря обратила внимание на пшеницу. Нет, тут дело нечисто, если Горелов так выкручивался и старался сбить ее с толку. А раз так, надо не упускать кончик, тянуть за него, пока не размотается весь клубок.

«Подожди, Степа, помучайся еще немного, может, скоро все и прояснится...»

Сунув записку за пазуху, Нюша вновь направилась на базар. Сейчас она еще раз поговорит с отчимом, разузнает все подробности об этой пшенице.

Но на базаре Горелова уже не было.

«Вот и опоздала», — пожалела Нюша и спросила бородатого старика, торгующего овсом, давно ли распродал пшеницу его сосед, долговязый, усатый мужчина в галифе.

— А он не стал ее и продавать, — сказал старик. — Как вы давеча с ним поговорили, он зараз лавочку закрыл и уехал, как наскипидаренный. И чего это вы ему сказали?..

— Куда уехал?

— Вот уж об этом он мне не доложился. Домой, полагать надо.

Нюша ничего не понимала. В этот же день, не дожидаясь открытия слета, она вернулась в Кольцовку.

Торопливо вошла в дом, оглядела избу и спросила у матери, где отчим.

— А кто его ведает, — с досадой ответила Аграфена. — Как ушел ни свет ни заря, так и не заявлялся. Все по округе шастает, легкие рубли сбивает. А чего тебе вспомнилось? Не очень ведь ты по нему скучаешь...

— А вот сегодня соскучилась, — нахмурилась Нюша и рассказала о своих подозрениях.

Аграфена схватилась за грудь:

— Да что ты, Нюшка... И так за Тишей недобрая молва тянется... А тут такое ли дело... подумать страшно. — И она попросила дочь до прихода Тихона никому ничего не рассказывать...

...В полночь в Кольцовку вернулся Лощилин. Когда заспанный Павел Трофимович впустил его в сени, механик тут же, в темноте, ударил Ширяева по лицу и с бешеной яростью втолкнул в пристройку.

— Да вы что... с цепи сорвались, — взмолился Павел Трофимович. — Перепились в городе-то, ополоумели... на людей бросаетесь!

— Убить вас мало, — тяжело дыша, процедил Лощилин. Он закрыл дверь на крючок и осветил лицо Ширяева. — Признавайтесь, куда хлеб подевали?.. Ну, тот самый, семенной?..

— Как с вами тогда обговорили, так все и сделано было, — поспешно заговорил Павел Трофимович, опасливо поглядывая на механика. — Пять мешков Ковшову подбросили, остальные мы с Гореловым в лесу закопали, в овраге. И хворостом завалили.