Майя Луговская - Уроки музыки

• Название: Уроки музыки
• Автор: Майя Луговская
• Издательство: Современник
• Жанр: Проза
• Год: 1979

Рассказ московской поэтессы и писательницы Майи Леонидовны Луговской (прозу подписывала девичьей фамилией — Быкова Елена) (1914-1993).

---

Много она сыграла Инне за это время, и Баха, и Бетховена, и Шопена. Особенно Инна любила слушать Шуберта. В посёлке тишина, работа окончена, все разошлись по домам; детей не слышно. Лиственница пахнет. Только по вечерам в посёлке чувствуется запах лиственницы, доносится из тайги. Чульман-река шумит, бежит, ударяется о камни… Люся играет Шуберта. И так это всё похоже на то, что она играет.

А потом объясняет Инне:

— Ты чувствуешь, какая прозрачность в этих трелях? — Она играет правой рукой в верхнем регистре. А потом берёт несколько аккордов. И Инна поражена, как вдруг всё застыло вокруг. А потом полилось, полилось. Такая свежесть, такая сила. Жизнь, жизнь. За одно это можно уже полюбить.

Со странным чувством уезжала Инна из Чульмана в тайгу. Расставаясь с Люсей, она как бы расставалась и с ним, рядом с ней и он был ближе. Но Инна понимала, что рано или поздно надо найти решение в так странно сложившихся отношениях с Люсей…

У конечного пункта маршрута отобрали пробы, сели перекусить. Виталий любит брать с собой сало, считает его самым калорийным продуктом, ну а Инна предпочитает сгущёнку, и другие тоже её любят, намажут на хлеб — вкусно и сытно.

Сегодня Виталий был в хорошем настроении, проб отобрали много, всё успели. Навьючились как ишаки и двинулись в обратный путь, надо было спешить.

Инна решила воспользоваться настроение ем начальника. Стала убеждать его, что пора припугнуть каюра, нельзя же без конца навьючиваться самим. Люди устали. Конечно, Виталий попал в кабалу. А почему? Потому, что оформил с ним договор по безналичному расчёту. Оленей в договоре значилось больше, не одиннадцать. Каюр договор подписал, а получил только за своих одиннадцать оленей, остальные деньги идут на нужды отряда. Нужд много, всюду надо платить, перечислений никто не любит — давай наличными. Вот Виталий и влип, потому что скомпромиссничал. Деньги с него каюр взял, а олени его не работают. Зато люди надрываются, таскают всё на себе.

— Каждый вправе поступать, как он хочет. Но работа не должна страдать, — доказывала Инна.

На другой день состоялся разговор с каюром. Он пообещался в следующий маршрут вьючить оленей. Но назавтра же сообщил, что олени сбежали, наверно, пугнул медведь, теперь придётся ему рыскать по тайге, искать. На этом всё и кончилось.

По утрам опять каюр раньше всех появлялся к завтраку со своей собачонкой, уходил, а к ужину возвращался.

Инна понимала, Виталий дурак, каюр обманывает их. Присутствие лжи постоянно раздражало, тяготило её.

Виталий с отрядом вынужден был задержаться в тайге ещё недели на две. Но основные пробы были отобраны, необходимо было их срочно везти на стационар для анализа, и за Инной пришла машина из Чульмана.

Тут она сорвалась:

— Обман всегда останется обманом. И работа потому у нас не ладилась, — выговаривала она Виталию. — Нечестность, даже самая малая, доведёт тебя… Надо отвечать за каждый свой шаг. На тебя люди смотрят и поступают так же.

Она выговаривала Виталию, как бы выговаривая себе за обман, за свою нерешительность… «Каюр обманывает нас, я свою совесть. Как же будет расти моя дочь?..»

Уже совсем стемнело, когда они двинулись в путь. Луна взошла огромная, совершенно круглая, поднялась и осветила все кругом. Подъехали к заброшенному посёлку, и тут спустил баллон. Пока шофёр менял колесо, Инна тоже вышла из машины. Жуткое это зрелище, разобранный посёлок, да ещё ночью. Одни трубы торчат да уборные — тени чёрные, чёткие. Такие посёлки возникают мгновенно. Потом, заканчивается разведка, подсчитают запасы, разъедутся, и всё. Остаётся свалка.

— Не боишься? — окликнул Инну шофёр.

— А чего тут бояться?

— Говорят, здесь покойник ходит, тот, что из-за любви застрелился.

— Ерунда какая-то. Кто это теперь стреляется из-за любви?

— И очень даже просто.

— Что это? Смотри, смотри! Видишь? Что это? — испуганно спросила Инна.

Через пустырь, чёрная и огромная в свете луны, двигалась человеческая тень.

— А ты мне не верила…

«Не верила и была права», — подумала Инна, когда увидела и поняла, что рядом с человеческой тенью двигались тени оленей. Их было одиннадцать и двенадцатый малыш.

Так оно и есть, этот каюр нагло обманывал отряд, оберегая своих оленей от работы.

«Обман остаётся обманом…» Пришло решение.

В Чульман приехали на рассвете, сгрузили у лаборатории ящики с пробами. В общежитии умылась, переоделась и сразу к Люсе.

Постучалась, никто не ответил. Тишина. Вышла соседка:

— Вещи собрала и уехала. Обратно. В Ленинград.

Если раньше Инна допоздна задерживалась в лаборатории, то теперь и совсем уходить не хотелось. Работала, работала, и это спасало её, в общежитие возвращалась только спать. Одна и та же мысль мучила Инну — не успела. Не успела сказать правду.

Но как это ни странно, московская её мечта соединить свою жизнь с Геннадием вдруг снова начала прорастать. Не зная причины Люсиного отъезда, Инне всё больше и больше казалось, что Люся, со своей высотой, музыкой, непохожестью на других, поняла то (то, о чём Инна гасила в себе даже мысли), что Инна больше ему подходит.

Геннадий вернулся из Якутска, зашёл к Инне не сразу, — на третий день. И чего только она не передумала за это время. Зашёл в лабораторию поздно вечером, она уже собиралась уходить, как будто нарочно подгадал.

— Здравствуй, Рыжик! Ты что это меня избегаешь?

— Это ты избегаешь меня. Три дня уже здесь.

— Ты вот что мне скажи, почему уехала Люся? Ты с ней ни о чём не говорила?

— Говорила о многом. Только не о нас с тобой.

— Уехала, даже записки не оставила.

— Полетишь догонять?

— Ты даже не представляешь, что она значит для меня. Я горжусь, что она моя жена.

И как наяву Инна услышала Шуберта. «Ты чувствуешь, какая прозрачность…»

— Не гордись, она к тебе не вернётся.

Назавтра отряд возвращался из тайги. Забыв все распри, неполадки, обман каюра, Инна всей душой рванулась к своим.

Уезжала в Москву вместе с отрядом.

Прощай, Чульман!