Николай Чадович - Гвоздь в башке

• Название: Гвоздь в башке
• Автор: Николай Чадович
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-00327-4

Олег Наметкин, ставший жертвой терроризма и собственного добросердечия, за мгновение превратился из здорового молодого парня в беспомощного инвалида, навсегда прикованного к постели. Однако в качестве компенсации за мучения он приобрел удивительный дар: теперь его душа может, покидая на время бренную оболочку, путешествовать по ментальному и временному пространству. Но игры со Временем очень опасны: одна из вылазок «душеходца» Наметкина в глубокое прошлое заканчивается катастрофическими последствиями для всего человечества.

---

Еще целых десять суток я пребывал в полной изоляции. Можно было подумать, что про меня опять забыли. Один только молчаливый эфиоп наведывался регулярно.

Вынужденное безделье и обильная пища губили меня. Стал округляться живот. Привыкшие к труду руки висели плетьми. Терзала изжога. Расстроился сон. Ночами я долго не мог заснуть, а заснув – мучился кошмарами.

Любой другой античный герой, призвав на помощь благоволящих к нему богов, давно бы вырвался на свободу и сейчас крушил бы дворец в поисках достойных противников. Но я не герой. Я обыкновенный среднестатистический человек и верю не в богов, а в суровую реальность, которая подсказывает мне, что выбраться отсюда без посторонней помощи невозможно.

Сами посудите – стены, воздвигнутые из каменных монолитов, способны выдержать удар тарана, в узкие, расположенные под самым потолком окна разве что кошка пролезет, а тяжелые бронзовые двери открываются исключительно ради того, чтобы пропустить внутрь моего чернокожего кормильца (и когда это происходит, я вижу за его спиной обнаженные мечи и секиры стражи).

Но недаром говорят, что мельницы богов мелют медленно, да верно. В конце концов наступила ночь – одиннадцатая по счету после расставания с Ариадной, – в ходе которой должна была решиться не только моя участь, но и дальнейшая судьба человечества в целом (уж простите за высокопарность).

Сразу признаюсь, что никакие особые предчувствия меня накануне не посещали. Отсутствовали и всякие мрачные знамения, обычно предваряющие большую беду, – затмение солнца, массовое нашествие морских и болотных гадов, багровые пятна на лунном диске и так далее.

В сумерках я доел и допил то, что осталось от обеда, погасил светильник и, завалившись на ложе, стал гадать, кто же на сей раз посетит меня – бог забытья Гипнос или безымянный демон бессонницы.

Но, паче чаянья, на этот раз я уснул быстро и глубоко, словно тяжко трудился весь день (вполне вероятно, что в мое питье добавили какое-то наркотическое зелье).

Не знаю точно, что меня разбудило среди ночи (раньше я такой привычки не имел). Но это было не сладкое медленное пробуждение, а как бы резкий толчок, последовавший изнутри.

Еще даже не открыв глаза, я понял, что горят все светильники, а из приоткрытых дверей тянет ночной свежестью. Мое вынужденное затворничество было нарушено – напротив в позе терпеливого ожидания сидел какой-то человек. Стараясь ничем не выдать себя, я стал рассматривать его сквозь опущенные ресницы.

Незнакомец был одет в хитон из грубой ткани и простой солдатский шлем с поперечной прорезью для глаз. Обычно вне боя такие шлемы носят на затылке, но сейчас он был надвинут на лицо.

Мышцы ночного гостя даже в расслабленном состоянии вздувались буграми, а длинные лохмы, выбивавшиеся из-под шлема, по виду ничем не отличались от конских волос, составлявших султан.

Еще меня удивило то, что колени его были сбиты, как у раба-рудокопа, а шею и грудь покрывали многочисленные царапины.

Время шло, и я продолжал притворяться спящим. Молчал и незнакомец. Впрочем, я уже догадался, кто это такой.

Расстояние между нами не превышало сажени. Казалось, Астерий мирно дремлет. Волосатые руки с корявыми пальцами мирно покоились на коленях. Никакого оружия при нем, похоже, не было.

Надо было действовать. Другого столь удобного момента могло и не представиться.

Делая вид, что меня укусила блоха, я заворочался, зачмокал губами и как можно незаметнее сунул руку в изголовье – туда, где под свернутой циновкой хранился мой меч.

Однако там было пусто. Вот когда я понял, что означает выражение «холодный пот прошиб».

– Не ищи, – глухо сказал Астерий. – Твое оружие у меня. Он поднял с пола меч и стал разглядывать его, поворачивая к свету то одной, то другой стороной. Мне же не оставалось ничего другого, как молча пялиться на эту сцену и в душе проклинать себя за оплошность.

– На каком языке сделана эта надпись? – спросил он.

– На киммерийском, – соврал я.

– И что она означает?

– Я неграмотный.

– Киммерийцы, насколько мне известно, – тоже.

Я промолчал. А что можно было ответить в подобной ситуации?

– Не похоже, чтобы этот меч часто бывал в деле, – продолжал Астерий, пробуя лезвие пальцем. – Давненько его не точили.

– Меч нужен мне для обороны, а не для нападения, – выдавил я из себя. – Сейчас в Греции повсюду мир. На дорогах спокойно. А обнажать оружие по пустякам я не привык.

– Для обороны нужен щит, – наставительно произнес Астерий. – А мечи издревле куются только для нападения. Не равняй осла с Пегасом.

(Очевидно, эта фраза означала что-то вроде: «не путай божий дар с яичницей».)

Был он спокоен, деловит, все, похоже, схватывал на лету и ничем не напоминал неукротимого и кровожадного дикаря, образ которого успел сложиться у меня на основании досужих слухов и россказней Ариадны.

А если это вовсе и не Астерий, а обыкновенный стражник, решивший со скуки навестить пленника? Но почему он тогда обыскал мою постель? Предусмотрительность профессионала? Эх, глянуть бы ему в лицо…

Внимательно присмотревшись, я произнес:

– Ну и шлем у тебя! Таких здоровенных я отродясь не видел.

– Голова не маленькая, – солидно ответил он. – Пришлось изготовлять по особому заказу.

– Такой шлем, наверное, и Гераклу пришелся бы впору, – я старательно изображал восхищение. – Не дашь примерить?

– Зачем? Тебе далеко до Геракла, – усмехнулся он. – Или ты хочешь увидеть мое лицо? Так бы прямо и сказал. Я не гордый. За смотрины денег не беру.

Слегка отклонившись назад, он расстегнул пряжку подбородочного ремня и спокойно, без лишних ужимок освободился от тяжелого и неудобного (по собственному опыту знаю) шлема. То, что я испытал при этом, можно, наверное, сравнить только с чувством юного Париса, перед которым обнажались красивейшие из богинь.

А впрочем, стоило ли так волноваться? Что я ожидал увидеть? Лик вселенского зверя, призванного пожрать род людской? Бычью морду, посаженную на человеческие плечи? Нечто такое, от чего кровь застывает в жилах, а глаза каменеют в орбитах? Вовсе нет. Все это, мягко говоря, детские сказки, в которые я перестал верить много лет назад.

И тем не менее увиденное впечатляло! Судьба действительно свела меня с Астерием.

Конечно, под шлемом скрывалась отнюдь не бычья морда. Но и не человеческая голова в привычном смысле этого слова.

Никаких рогов, естественно, не было и в помине, однако на висках торчали внушительные шишки, зрительно увеличивавшие размер черепа едва ли не вдвое. Лицевые кости, особенно нос и скулы, резко выдавались вперед, отчего рот казался непропорционально маленьким и каким-то кривым, а чересчур широко поставленные глаза почти соседствовали с ушами.

Какие-либо признаки усов и бороды напрочь отсутствовали, зато шевелюра отличалась совершенно невообразимым видом. Фигурально говоря, не шевелюра это была, а парик, составленный из множества худосочных, но злобных змеенышей. В каком-то смысле Астерия можно было назвать дальним родственником горгон.

О глазах его умолчу. Не встречал я раньше таких глаз ни у людей, ни у животных. В любом случае назвать их зеркалом души язык не поворачивался. То ли наличие у Астерия души не предполагалось изначально, то ли мне, жалкому человечишке, не дано было оценить ее мрачное величие.

Если говорить в общем и целом, то зрелище было не для слабонервных. Представляю, что ощущали бедные дети, внезапно узревшие этот нечеловеческий лик.

– Ну как, нравится? – поинтересовался он.

– Весьма, – ответил я через силу. – Очень похоже на египетского бога.

– Какого? Амона-барана или Анубиса-шакала?

– Скорее на Гора-сокола, – я закашлялся.

– Спасибо за доброе слово, – его тонкие, бесцветные губы причудливо изогнулись, что, наверное, должно было означать улыбку. – А то некоторые недоброжелатели приписывают мне сходство с быком. И при этом еще берут под сомнение целомудрие моей матушки. Разве это справедливо? Хотя на прозвище «минотавр» я не обижаюсь. Надо ведь нам как-то называться. Не людьми же!

– Разве ты не один… такой? – насторожился я.

– Будто бы ты не знал! А моя сестра Ариадна, с которой вы делили ложе на протяжении стольких ночей? Неужели ты не заметил в ней ничего странного?

– Нет, – с содроганием произнес я. – Темно было… Да и не открывала она своего лица.

Ну и дела! Я-то, дурак, думал, что услаждаю женщину. А тут какая-то зоофилия получается… Вот почему Ариадна уклонялась от лобзаний, вот почему отстраняла мои руки, когда я хотел дотронуться до ее волос или губ, вот почему всем другим способам соития предпочитала только те, которые приняты в животном мире.

– Стеснялась, значит, – Астерий передернул своими могучими плечами. – И напрасно… Стесняться нужно не нам, богоизбранным минотаврам, а вам, обезьяньим отродьям. Ваши дни сочтены! Скоро над миром воцарится совсем другая раса!