Мицос Александропулос - Ночи и рассветы

• Название: Ночи и рассветы
• Автор: Мицос Александропулос
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: О войне
• Год: 1978

Мицос Александропулос — известный греческий писатель-коммунист, участник движения Сопротивления. Живет в СССР с 1956 года.

Роман-дилогия состоит из двух книг — «Город» и «Горы», рассказывающих о двух периодах борьбы с фашизмом в годы второй мировой войны.

В первой части дилогии действие развертывается в столице Греции зимой 1941 года, когда герой романа Космас, спасаясь от преследования оккупационных войск, бежит из провинции в Афины. Там он находит хотя и опасный, но единственно верный путь, вступая в ряды национального Сопротивления.

Во второй части автор повествует о героике партизанской войны, о борьбе греческого народа против оккупантов.

Эта книга полна суровой правды, посвящена людям мужественным, смелым, прекрасным.

---

Справа от греческого знамени разворачивали еще одно. Люди поднимались на цыпочки, запрокидывали голову. На голубом фоне показался красный лучистый крест — толпа замахала руками, платками, шляпами. Она приветствовала своих союзников сорокового года, отважных новозеландских летчиков и минеров, джонов и томов в надвинутых на одну бровь беретах. Свободные граждане чтили их память…

Еще одно древко укрепили на железной решетке, и перед афинянами развернулось звездно-полосатое полотнище. Еще раз отгремела аплодисментами площадь, отгремела и затихла в ожидании. Однако на балконе ничего больше не готовили, и тогда снизу послышались крики:

— Эй, еще не все! Еще! Еще! На балконе никто не появлялся.

— Еще! — требовали снизу, и крики соединялись в ритмичном: — Е-ще! Е-ще! Е-ще!..

Нетерпение нарастало, в воздух взметнулись кулаки.

На балконе зашевелились. Мужчина с тяжелым шестом шагнул вперед, алое знамя хлынуло в толпу и завихрилось на ветру. Площадь загудела и загрохотала, люди снова становились на цыпочки и тянулись посмотреть, как свободно, на почетном и законном месте, развевалось шелковое полотнище цвета крови и великих надежд.

* * *

Еще накануне праздника некоторые благоразумные граждане предрекали беду: выльется на улицы безумная толпа и все перевернет вверх дном. И благоразумные граждане припоминали известную историю о неграх, сорвавших ненавистные цепи и в порыве слепой ярости перебивших весь экипаж корабля, а потом погибших в борьбе с океаном, потому что искусство мореходства им было неведомо.

Но кипевшее на улицах людское море оказалось чрезвычайно дисциплинированным, чрезвычайно послушным и кротким. Демонстранты шагали в строгом порядке, одна за другой следовали бесчисленные колонны обществ, союзов, организаций, районов…

Молодежь кричала и пела, и Космас тоже кричал и пел. Он радовался, что может свободно и беззаботно идти куда глаза глядят, радовался, что уговорил Янну остаться дома, она не выдержала бы такой сутолоки.

Рядом из длинного, сияющего никелем рупора, словно припаянного к губам здоровенного, широкоплечего детины, вылетали громовые призывы. Толпа подхватывала их.

Перед зданием банка Космас заметил оживление, какие-то люди пробирались наперерез колоннам.

— Держите его! — послышались голоса. — Это шпик! Он из шайки Калогерасов! И еще пилотку партизанскую надел!

Космас поспешил на крики.

— В чем дело?

— Шпика поймали. Думал, пилотка его спасет…

В толпе демонстрантов Космас увидел парня в партизанской пилотке.

— Сними, не для твоей головы, — сказал высокий студент в очках и сорвал с него пилотку. — Это вещь почетная, не каждый ее может напяливать…

— Вон его! — кричали демонстранты. — Вон его из колонны!

— Погодите! Погодите! — Высокий студент засунул руку в карман задержанного и вынул револьвер. — Выгнать мало! Это рыбка не простая!

Он захватил с собой еще двух демонстрантов и повел, шпика к тротуару.

— Внимание! Шпик! — крикнул в рупор сосед Космаса. Но его голос потонул, заглушенный громкоговорителем.

— Внимание! — разнесся по всей улице могучий бас. — На перекрестке Университетской и Кораиса пойман шпик. Имейте в виду — он среди нас не один. Если вы обнаружите шпика, выведите его из колонны и сдайте представителям народной милиции. Рукоприкладство запрещается. В крайнем случае допустимо умеренное количество оплеух!

Как ни громок был бас, его покрыли шквал хохота и возгласы одобрения.

Под колоннадой университета танцевали. Вдруг сквозь громкую музыку и песни донеслись сильные взрывы. Песни умолкли, воцарилась тишина, ее разорвали новые взрывы и крики. Улица помрачнела; суровая и хмурая, она сразу напомнила о времени оккупации…

— В чем дело? Что случилось?

Неподалеку от окон гостиницы «Национальная» террористы бросили в народ гранаты. За пеленой дыма на опустевшем асфальте виднелись одинокие фигуры: кто-то бежал, Кто-то падал.

— К оружию! — кричала взволнованная толпа. — Смерть убийцам!

Одни уносили раненых, другие побежали в комендатуру ЭЛАС. Молодежь с револьверами окружила гостиницу и стягивала кольцо. Демонстранты потрясали кулаками и требовали, чтобы в город вызвали части ЭЛАС.

Наконец громкоговоритель объявил, что выступит представитель ЭАМ. Н*арод затих. Представитель вышел на балкон соседнего дома и призвал граждан проявить хладнокровие и выдержку. Нельзя поддаваться на провокации, они могут вызвать кровопролитие, они могут привести к гражданской войне…

На асфальте под окнами гостиницы лежали раненые. Среди них Космас увидел парня с рупором. Окна гостиницы были закрыты. Демонстранты грозили кулаками и требовали мщения. Громкоговоритель, установленный на балконе, все еще призывал их к хладнокровию. Со стороны Омонии загудели машины «скорой помощи», они приехали подобрать жертвы.

II

С переездом в Афины они наконец обрели семейный очаг. Все трое поселились в Колонне, в домике чудесной тетушки Ольги. Однако все вместе собирались они очень редко. Космас день и ночь бегал по Афинам и Пирею, разыскивая материал для газеты. Янна теми же маршрутами ходила по делам женских организаций. Спирос пропадал в редакции. Как-то раз в коридоре Центрального комитета ЭАМ к Космасу подошла незнакомая девушка и справилась о здоровье Янны.

— Спасибо, — ответил Космас, — она вполне здорова.

— Я очень рада, что все обошлось…

Сломя голову помчался Космас домой. Янна лежала в жару.

— Как ты себя чувствуешь?

Янна не ответила, а минуту спустя тихо запела партизанскую песню. Она бредила. Врач, которого привела тетушка Ольга, нашел тяжелую форму воспаления легких. Он прописал кучу лекарств и калорийное питание — молоко, масло, яйца. Болезнь могла повлиять на беременность. Так начались отцовские заботы Космаса.

Янна дрожала под тремя одеялами, бледная, с полузакрытыми, безжизненными, отчужденными глазами. Неутомимая тетушка Ольга за руку отводила Космаса от постели.

— Ты не бойся, мы, женщины, живучие. Сходи-ка лучше на рынок…

Только два дня Космас смог посвятить больной Янне, На третий день за ним прислали из редакции.

— Иди, иди, все будет в порядке, — успокоила его тетушка Ольга. — Я и одна управлюсь…

И в свои шестьдесят лет она бегала по пустым магазинам и рынкам, где все дорожало, а по ночам дежурила возле постели больной. Единственную двадцатилетнюю дочь тетушки Ольги в мае прошлого года у самых ворот дома убили террористы.

* * *

В Афины прибыло национальное правительство. На площади Конституции оно торжественно объявило свою программу и присягнуло на верность демократии. Вместе с правительством в Афины приехал и генерал Рональд Скоби. Он разместил свой штаб в гостинице «Гранд-Британия». Все чаще на афинских улицах стали появляться английские летчики и танкисты, потом шотландцы — с длинными и худыми, как камышины, ногами. А потом появились и негры. В один из последних октябрьских дней на улице Патисион Космас увидел первого негра. Любопытные афиняне бросились к нему с криками радостного изумления. Негр попятился, схватился за кобуру револьвера, но тут же понял, что ему ничто не грозит. «Wellcome!»{[85]} — закричали афиняне и подбросили черного гостя в воздух.

Газеты приветствовали прибытие в Афины английских солдат. «Отважные дети свободолюбивой Британии, — писала «Свобода», — найдут самый горячий прием у своего союзника, свободолюбивого греческого народа». Правые газеты требовали прибытия новых и новых частей: «Пусть это будут негры, пусть это будут индийцы — нам все равно. Больше солдат, больше танков, больше самолетов! Того, что есть, недостаточно!»

* * *

В редакции Космаса ждал Спирос.

— Беги в министерство юстиции. Сейчас туда понесут петицию о военных преступлениях. Разузнай, на кого министры стряпают дело — на предателей или на нас?

Делегация была многочисленной — знаменитые ученые, политики, деятели культуры. По пути к ним присоединялись прохожие — мужчины, женщины в черном, молодежь с плакатами. На плакатах были начертаны обещания правительства о немедленном и строгом наказании военных преступников. Площадь перед министерством юстиции мгновенно заполнилась.

Делегацию принял товарищ министра.

— Господин министр, к сожалению, болен.

— Однако, — заметил адвокат, глава делегации, — нездоровье не мешает господину министру встречаться и в министерстве и за его пределами с крупными военными преступниками, которых давно пора арестовать…

Адвокат перелистал страницы длинной петиции, но ни разу не заглянул в текст — он знал его наизусть. По сей день арестованы лишь очень немногие военные преступники, да и те, что арестованы и содержатся в тюрьме «Аверов», не испытывают никаких неудобств: тюрьму превратили в роскошную гостиницу. Давно уже министерству передан список офицеров полиции, служивших в гестапо на улице Мерлин, но они все еще на свободе. На свободе и те агенты, которые служили в гестапо на улице Памисоса, 8. На свободе министры оккупационного правительства, а известные спекулянты, сотрудничавшие с фашистами, сотрудничают теперь с английскими торговыми компаниями. Инженеры, добровольно участвовавшие в строительстве немецких стратегических сооружений, сейчас выполняют ту же самую работу для англичан. Террористические шайки вроде Калогерасов открыто орудуют в самом центре Афин…