Зое Дженни - Зов морской раковины

• Название: Зов морской раковины
• Автор: Зое Дженни
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278-414-0

В издание вошли дебютное произведение молодой швейцарской писательницы Зое Дженни «Комната из цветочной пыльцы» и роман «Зов морской раковины» – глубоко психологичные повествования о юных, об их мировосприятии и непростых отношениях с окружающими.

---

Иногда танцующие тупо пялились на Рамона. Как будто нечаянно, кто-то наступил ему на руку, и он быстро сунул ее в карман брюк, словно желая спрятать. Вскоре он заметил, что танцующие окружили его плотным кольцом, которое постоянно сужалось. Он хотел встать, но кто-то толкнул его в спину, и он упал на землю. Из беснующейся толпы его вытащили Георг, Элиза и Сью, они подтащили его к щебеночной площадке у трубопровода. Друг за другом все четверо заползли в трубу. Когда Рамон хотел подняться, кто-то из танцующих ударил его по голове доской – на голове кровоточила небольшая рваная рана. «Ничего, ничего страшного», – сказал Рамон и отмахнулся, когда Элиза протянула ему носовой платок. Он снял куртку, свернул ее и положил себе под голову. В трубе было темно и холодно. Музыка от моста доходила до трубы, словно издалека. Время от времени высоко над ними ревели реактивные самолеты. «Если война докатится до нас, в этом трубопроводе можно будет отлично спрятаться, никто не догадается, что мы здесь», – сказала Сью. В бетонной трубе ее голос звучал глухо. Прижав к себе колени, они придвинулись поближе друг к другу.

Огоньки от сигарет были единственным светом, и Элиза подумала о том, что эти огоньки – крошечные яркие звездочки, кружащиеся в темноте.

Потом они заснули сидя, положив головы на плечо друг другу. Только Рамон лежал выпрямившись, ноги его были на коленях у Георга. Он провел здесь бесчисленное количество ночей. Перед тем как заснуть, Рамон представлял себе, что ночью его сны унесутся по трубопроводу в город, просочатся, как по венам, через отопительные трубы и провода в дома и квартиры. Его успокаивало, что таким образом он поддерживал связь с людьми, хотя и был бесконечно далеко от них и никто не знал о его существовании.

Георг лежал с закрытыми глазами и не мог заснуть. Он был рад, что Элиза не спросила у него, что случилось прошлой ночью. Он помнил только, как дрожа прижался к матери. Помнил запах духов на ее шее и нежную ткань ее платья под своими пальцами. Помнил, что ему захотелось с силой сорвать с нее это платье, но он вдруг начал задыхаться и упал перед ней на пол. Он лежал у ее ног и плакал, как маленький ребенок. Он не знал, сколько времени прошло, но в какой-то момент она толкнула его в бок кончиком туфли. «Вставай», – повелела она, будто давала команду собаке. Звенящим голосом она обрушила на него слова: «Встань и возьми себя в руки!»

Сегодня вечером он увидел свою собственную танцующую тень на мосту, и ему стало легче оттого, что эта тень была одной среди многих.

Элиза сидела в дупле дерева, прижав к себе колени, когда низкий трубный зов проложил в темноте мост. Она ничего не видела, но знала, что там, далеко, была бабушка, бабушка должна была забрать ее отсюда. Элиза стала быстро выползать из дупла, сигнал все приближался, усиливался и разбудил ее.

Элиза выглянула из трубы в серое утро. Издалека раздавался зов морской раковины. Она поспешно оглянулась, пытаясь найти рюкзак, и вспомнила, что забыла его у костра. Судя по всему, кто-то его нашел. Неловко перелезая через спящих, Элиза как можно быстрее выползла наружу. Под мостом никого не было, на земле валялись только пустые бутылки и баллончики с краской, костер догорел, осталась лишь кучка золы. Элиза шла на периодически усиливавшийся зов морской раковины, который звучал так, будто кто-то давал сигнал к бою. Она пробежала под мостом, поднялась по откосу наверх. Там она увидела парня, который, прислонившись к заграждению и раздувая щеки, дул в ее морскую раковину. Остальные, словно в дурмане, ритмично танцевали, барабаня баллончиками по ограждению. Чуть дальше в кустах валялась пустая канистра из-под бензина. Только сейчас Элиза заметила ослепительно яркий свет на другом конце поля: там синим и желтым пламенем полыхало крестьянское подворье.

В квартире Сью никогда не бывало темно. Она жила на окраине города, и рекламные огни дома напротив в постоянном ритме освещали комнату то красным, то желтым светом. Сью предложила Элизе и Георгу пожить у нее, пока они не найдут себе жилье. Они спали втроем на одном матрасе, лежавшем на полу посреди комнаты. Сью была рада, что Элиза и Георг жили у нее. Каждый вечер она готовила для них ужин, сама же питалась детской смесью, запивая ее виски с молоком. На стенах квартиры висели фотографии ее друга и вырезки из газет, где сообщалось о его смерти.

Георг улегся на матрас и принялся щелкать пультом дистанционного управления. На кухне Сью рассказывала Элизе о том, что они с другом могли бы предпринять, если бы он не умер.

– Вообще-то мы хотели совершить кругосветное путешествие, – сказала она и зачерпнула ложкой овощную кашицу. – Мы уже давно решили, что начнем путешествие на юге. Но из этого все равно ничего бы не вышло. Сейчас там война.

Она так резко повернула во рту ложку, что металл звякнул о зубы.

– Вы можете жить у меня сколько захотите, – громко сказала она, чтобы услышал Георг.

– Ты потрясающая, Сью, я останусь здесь навсегда, – крикнул Георг из спальни.

– Мы могли бы жить как семья, – сказала Элиза и принялась убирать со стола. – Мы все будем работать и, когда накопим много денег, купим себе дом.

– На Золотом холме, – засмеялась Сью.

– Я уже жил там, и ни одна душа не заставит меня вернуться. Там живет последний сброд! – возмущенно выкрикнул Георг.

– Богачи, – поправила его Сью.

– Последний сброд, – упрямо повторил Георг и выключил телевизор.

Сью резко сменила тему.

– Те идиоты под мостом просто взяли и подожгли крестьянское подворье.

– Может, заявить в полицию?

– Тогда следующими, кого они подожгут, будем мы, – сказал Георг и снова включил телевизор.

Каждое утро Сью ездила на автобусе в аэропорт, она работала там помощницей повара в ресторане. Сью ехала из города по прямой дороге, ведущей к аэропорту мимо песчаных карьеров, тракторов, каменоломен и опустевших жилых блоков. Иногда Сью мечтала о красивых пейзажах, рискованных и опасных местах. О скользкой глинистой почве, на которой она пыталась бы удержаться на четвереньках. О деревьях, безудержно враставших в небо, закрывая собой всё, поглощая любой свет.

Сью не поднималась в ресторан на лифте, как это делали другие, а пользовалась черным ходом. Она занимала позицию внизу, у лестницы, представляя себе, что за ней кто-то гонится и хочет ее убить; потом она рывком бросалась бежать и бежала, перескакивая через три ступеньки, до пятого этажа. Эту и другие игры она выдумала, чтобы бороться с пустотой, которая обступала ее, когда она приходила на работу.

В ресторане, ранним утром казавшемся совершенно безжизненным, сидела кассирша, грызла ногти и читала раскрытую над кассой газету. В маленькую кухоньку, где работала Сью, дневной свет не попадал, там мерцала лишь неоновая лампа, потрескивавшая через равные промежутки времени. Сью чистила овощи, заготовленные в больших мисках. Испортившиеся овощи тоже шли в дело. В свой первый рабочий день она выбросила в помойное ведро половину всех овощей, потому что те слегка подгнили; тогда повар с руганью заставил ее вынуть всё и промыть. «Здесь ничего не выбрасывается», – прикрикнул он на нее и сильно наперчил овощи, чтобы перебить запах гнили. Иногда Сью топала ногой, слабый желтый свет утомлял ее, и лишь производимые ею самой звуки давали ей ощущение реальности. Ровно в половине десятого приходил повар, но Сью не замечала его появления: повар никогда не разговаривал и двигался бесшумно. Она всегда с опозданием ощущала, что у нее за спиной кто-то стоит, и каждый раз вздрагивала от неожиданности. Первое время она даже вскрикивала, но повар даже внимания на это не обращал, будто она кричала по причине, не имеющей к нему никакого отношения, и от этого ей казалось, что с ней самой что-то не в порядке.

По вечерам Сью пылесосила в зале под столами, убирала хлебные крошки и откусанные ногти кассирши на ковре возле кассы; она была убеждена, что повар ее ненавидит. Эта мысль ее убивала, и она говорила себе, что на следующий день обязательно спросит его, почему он ее ненавидит, но никогда не спрашивала. Наконец она решила не замечать его, будто он был из воздуха.

Это случилось субботним утром, когда все трое еще спали. В тот день они хотели поехать к озеру неподалеку и искупаться. Георг лежал посередине матраса, справа и слева от его головы были ноги Элизы и Сью. Он начал будить девочек, мягко покусывая им пятки. Сквозь жалюзи пробивались первые полоски солнечного света. Звонок звенел настойчиво, с короткими промежутками. Сью, бранясь, вскочила с матраса. Босиком и в одной футболке, доходившей ей до колен, она открыла дверь. Двое мужчин спросили Георга Розенберга.

«Он еще спит», – сказала Сью и хотела закрыть дверь. Через пару минут двое полицейских увели Георга.

В этот день, в первый раз после исчезновения Георга, Элиза снова начала есть. Все это время Сью в отчаянии готовила супы и каши и приносила их Элизе в постель. Нетронутая еда остывала рядом с Элизой, но Сью упорно продолжала готовить.