Том Роббинс - Сонные глазки и пижама в лягушечку

• Название: Сонные глазки и пижама в лягушечку
• Автор: Том Роббинс
• Издательство: ACT МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-033861-9, 5-9713-1432-7, 5-9762-1151-8

Официально признанный «национальным достоянием американской контркультуры» Том Роббинс «возвращается к своим корням» – и создает новый шедевр в жанре иронической фантасмагории!

Неудачливая бизнес-леди – и финансовый гений, ушедший в высокую мистику теософического толка…

Обезьяна, обладающая высоким интеллектом и странным характером, – и похищение шедевра живописи…

Жизнь, зародившаяся на Земле благодаря инопланетянам-негуманоидам, – и мечта о «земном рае» Тимбукту…

Дальнейшее описать словами невозможно!

---

21:25

Вы гневно маршируете мимо беспокойно вибрирующих пудингов прямиком к Кью-Джо, которая стоит у кассы, покусывая зубочистку.

– Белфорд Данн самый милый, самый приличный мужчина на свете, и наша интимная жизнь никого не касается! А ты… у тебя даже парня нет! – цедите вы сквозь зубы, стиснув маленькие кулачки.

– Тише, тише! Успокойся, подружка. Мне ведь не жалко! Конечно, твой Белфорд лапочка. Это всему городу известно. Если его будут судить за неизлечимую серость, я под присягой покажу, что обаяния в нем вдвое больше, чем занудства. Идет?

Такая пародия на комплимент заслуживает достойной отповеди. Но ваш необычный дуэт уже начинает привлекать внимание. Вы вздыхаете и неуверенно направляетесь к выходу. Кью-Джо жирной ручищей треплет вас по плечу:

– Ну вот и славно! А теперь пойдем поможем нашему красавчику вернуть красножопую обезьяну. Откуда начнем, с ювелирных магазинов?

21:45

На вершине Куин-Энн-Хилл Кью-Джо останавливается и паркует миниатюрную «reo-шторм» (бихевиористам еще предстоит разобраться, почему толстые люди предпочитают маленькие автомобили) позади гигантского Белфордова «линкольна». Со стороны это похоже на амбициозного спаниеля, подбежавшего понюхать задницу жирной доберманихе. Кью-Джо гасит фары. Из мрака проступает мужской силуэт, квадратная голова и широкие плечи человека, от которого вы поклялись избавиться до 4 июля (День независимости!) и чье достоинство, если не сказать – темперамент, вы только что столь яростно и неуклюже защищали. Боже, какая глупость! А ведь дальше будет еще глупее: этот человек вот-вот приблизится, жадно прижмет свои губы к вашим и будет слюнявить на протяжении времени, обратно пропорционального степени его тревоги за Андрэ. Очень милая картинка… Биржевые крахи, твердое намерение расстаться, чернота сегодняшнего дня – все это отступает, и ваши железы вопреки здравому смыслу набухают нестерпимым желанием.

Тем временем Кью-Джо открывает дверцу и начинает трепыхаться, как лже-Гудини, пытающийся выбраться из спортивной сумки. Белфорд подскакивает, чтобы помочь. Вы сидите и наблюдаете за его усилиями. И удивляетесь.

Раньше Белфорд Данн был лесорубом или, как тогда говорили, дровосеком. Он жил там же, где родился – на полуострове Олимпик, – и беззаботно валил вековые пихты и кедры, пока однажды, всмотревшись в годовые кольца на свежеспиленном бревне, не прочел слова: «Бесперспективный бизнес!» А рисунок колец на соседнем бревне гласил: «Искусственные посадки – это не лес!» Сложив два и два, Белфорд осознал, что если объем экспорта древесины в Японию не сократится, то в Америке скоро не останется лесов, а идущие им на смену рукотворные «плантации» будут лишены красоты и дремучести, разнообразия и опасности, достоинства и тайны – словом, того уважения, которое испокон веков внушало людям Великое Неизведанное при помощи своих верных слуг: Луны, грибов, филина и оленя.

Родители Белфорда, всегда верившие, что их сын в точности соответствует школьной характеристике «очень мил, однако звезд с неба не хватает» (примерно таким он и остался, верно, Гвен?), были весьма удивлены, когда парень вдруг собрал пожитки и покинул Порт-Анджелес. Тогда ему было тридцать три; несмотря на всю свою «милость», он еще не был женат и даже не испытывал особых угрызений совести по поводу коллег, оставшихся на обреченном лесоповале. Некоторых из них он пытался вразумить. Но увы – горизонт среднего дровосека ограничен ближайшим трактиром, длиной лесовоза, панелью видеомагнитофона… Что ж, счастливо оставаться, амигос!

Прибыв в Сиэтл и поселившись в общежитии Христианского союза, Белфорд пошел на курсы по торговле недвижимостью и получил брокерскую лицензию. Через полтора года он уже входил в десятку самых преуспевающих риэлторов города. У него обнаружился недюжинный талант продавца: люди платили ему любовью за любовь. Белфорд внушал доверие. Корова его методичного ума спокойно жевала свою жвачку за широким фасадом, который в народе называют «честное открытое лицо». Он и в самом деле был честен – от жидких соломенных волос до начищенных туфель. В лютеранскую церковь он пришел по велению души, а вовсе не для того, чтобы завести полезные знакомства, – хотя в результате именно так и случилось: благодаря налаженным связям Белфорд стал неплохо зарабатывать. Он и сейчас, десять лет спустя, продолжает делать деньги, о которых вы можете только мечтать. К сожалению, большая часть этих денег уходит на пожертвования и благотворительность. Мало того, в сентябре он собирается оставить риэлторский бизнес и пойти учиться на соцработника. Боже, какая глупость! Одно утешение: если американская экономика все же подавится костью динозавра, то на соцработников спрос будет гораздо выше, чем на риэлторов. Вот только кто им будет платить? И сколько?

Квартиру, где вы живете, продал вам не кто иной, как Белфорд Данн. Это была его квартира. Он, однако, считал ее слишком роскошной и подыскивал жилье поскромнее. Что тут сказать? Ваши понятия о роскоши, мягко говоря, не совпадают. Конечно, довоенное кирпичное здание с низким крыльцом, освинцованными окнами, деревянными стропилами, изразцовыми каминами и полами шведского паркета имеет старомодный шарм. Но его никак нельзя назвать роскошным жилищем. Разве может считаться роскошным здание, в котором живет Кью-Джо? Несколько месяцев назад вы выставили свою квартиру на продажу и подписали контракт на покупку кондоминиума в новой высотке с видом на океан. Прощайте, сомнительные соседи! Здравствуй, консьерж! Сделка должна быть заключена на следующей неделе. Однако, может статься, на следующей неделе вы будете попивать дешевый кофе в очереди на биржу труда рядом с коллегой-брокером, который собирается купить вашу старую квартиру. Худшего момента для биржевого краха просто невозможно придумать! От этих мыслей вам хочется нецензурно кричать и топать своими маленькими ножками.

Так или иначе, Белфорд поначалу казался неплохой партией. Даже сейчас вы не готовы признать, что богатство и эмоциональная стабильность – плохая замена для savoir-vivre,[1] a непробиваемая порядочность может действовать на нервы. Но один простой факт вы все же готовы признать: лучше уж пустить себе пулю в лоб, чем прожить остаток дней с каким-то соцработником. в конце концов так оно, возможно, и случится: выпустите себе мозги, как сделала ваша мать.

Выбравшись на тротуар, Кью-Джо хлопает Белфорда по руке:

– Как поживаешь, озорной гуляка?

Белфорд не дурак, он понимает, что над ним подшучивают, – однако улыбается тепло и открыто. Такую улыбку можно принести домой и показать маме (если у вас есть мама); ее можно гладить, как пони, или напевать, как любимую мелодию; ее можно пить, как лимонад. Рядом с такой улыбкой не страшно гулять в темном переулке. Правда, Белфорд никогда не поведет вас гулять в темный переулок. За исключением редких турпоходов и рыбалок – крайне утомительных, грязных и скучных, – он вас вообще никуда не водит. Ни романтических путешествий, ни роскошных пансионатов, ни спонтанных поездок на водопады. Три года назад, сразу после знакомства с вами, он слетал в Европу – просто чтобы посмотреть, как они живут. А вы остались дома, так уж вышло. Надеясь полететь, вы даже отдались ему раньше, чем планировали. Не помогло: турне оказалось комплексным, с предоплатой. Ну что ж, пусть летит, утешались вы. Ему на пользу. Посмотрит Лондон, посмотрит Рим, станет более утонченным… Увы, кто бы мог предположить, что Белфорд целый месяц просидит в Сан-Тропезе, пытаясь усыновить обезьяну, которая поставила на уши всю Францию.

22:00

Обезьяне есть где спрятаться в Куин-Энн-Хилл. Это район довольно плотной частной застройки, окруженный кольцом многоэтажных зданий (таких, как ваше). А частные дома имеют участки – большие и маленькие, с огородами, кустами, деревьями, сараями и беседками. Добавьте сюда несколько школьных дворов, парочку скверов и ничейные дикорастущие посадки, где запросто может укрыться небольшое животное. Еноты, скунсы и опоссумы ухитряются здесь выживать год за годом, посреди Растущего мегаполиса, – так что же говорить о предприимчивом примате!

Судя по состоянию Белфорда (его поцелуй практически не отличался от символического родительского чмока), можно было подумать, что он намерен вести поиск хаотически, принимая за Андрэ каждую встречную кошку. В его действиях, однако, прослеживается определенный порядок – правда, весьма условный. Метод заключается в следующем: 1) в течение двадцати минут медленно объезжать какой-нибудь сектор Куин-Энн-Хилла; 2) мчаться домой, чтобы проверить, не вернулся ли мартышкообразный беглец; 3) приходить в отчаяние; 4) приступать к следующему сектору. При желании вы могли бы радикально оптимизировать эту стратегию. В обычных обстоятельствах так бы и случилось. Но сегодня черный день, судьба спустила с цепи злых колдунов, и только токийское чудо может защитить вас от вредоносных заклинаний.