Петр Врангель - Записки

• Название: Записки
• Автор: Петр Врангель
• Жанр: Биографии и Мемуары

«Записки» русского барона П.Н.Врангеля, одного из главных руководителей белого движения в Гражданскую войну, – это летопись исторических событий, волновавших Россию в 1916–1920 гг. Блестящий военачальник, прошедший путь от командира в Добровольческой армии (1918–1919) и Вооруженных силах Юга России до главкома Русской армии (1920), Петр Врангель олицетворил саму идею белого движения.

В первом томе «Записок», написанных едва ли не самым убежденным, последовательным и непримиримым врагом советского строя, представлены события в период с 1916 по 1920 г.

Во втором томе «Записок» представлены исключительные по своей исторической важности события, произошедшие в России на протяжении 1920 г.

Для широкого круга читателей.

---

Между тем, Х-я советская армия, преследуя наши отходящие части, тоже разбилась на две группы: наиболее сильная, 28-я стрелковая дивизия, усиленная матросским полком и конной бригадой «товарища» Городовикова, должна была продолжать движение на юг вдоль Саратовского большака, а 37, 38 и 39 стрелковые дивизии приняли на запад, имея общее направление на ст. Котлубань. Конница противника, ослабленная переброской корпуса Буденного к Воронежу, по невыясненным причинам к 23 августа оставалась несколько в тылу и не могла оказать достаточно полного содействия 37-ой, 38-ой и 39-ой дивизиям.

На 23 августа, как это выяснилось из захваченных нами документов, красный командующий армией Егоров поставил своим войскам задачей «овладеть Царицыном». Совет Народных Комиссаров и «Главковерх» Каменев придавали овладению «Красным Верденом» исключительное значение.

Первый участок укрепленной позиции от Волги до балки Грязная занимался Саратовским пехотным полком, левый от балки Грязная до железной дороги – 2-ым и 8-ым пластунскими батальонами. В резерве корпуса остатки гренадер и 3-ей пластунской бригады были расположены в восточной части села Городище и 4-ый пластунский батальон в селе Уваровка. Наблюдение за рекой Волгой возложено на Саратовский конный дивизион. Что касается двух конных дивизий, подчиненных генералу Писареву, то 4-ая Кубанская дивизия должна была перейти в корпусной резерв южнее станции Разгуляевка, а Сводно-Горская дивизия получила приказание идти в резерв командующего армией в село Ивановку (25 верст южнее Царицына.), обе дивизии вследствие большого утомления людей и лошадей задержались с выполнением указанных передвижений и временно оставались в непосредственной близости укрепленной позиции (4-ая Кубанская дивизия в селе Городище, а Сводно-Горская в селе Уваровка). Считая себя в совершенной безопасности, дивизии стояли расседланными, и люди отдыхали.

Эвакуация Царицына к подходу армии закончилась. Мой штаб перешел в поезд, который стоял наготове на городском вокзале. Я с генералом Шатиловым и несколькими офицерами штаба оставался в городе. Последний казался вымершим.

Выполняя поставленное красным командованием задание, 28-ая советская дивизия, наступая вдоль большой дороги, около полудня заняла село Орловку и, развернувшись, после полудня повела наступление на фронте река Волга – балка Грязная. Атака поддерживалась чрезвычайно напряженным огнем наземной артиллерии и Волжской флотилией красных.

Главный удар красные направили по дороге Прудки – Городище. Наступление велось густыми цепями и весьма решительно.

Атакованный по всему фронту Саратовский пехотный полк, пополненный пленными, не выдержал и при приближении красных цепей к проволоке, прекратил огонь и начал сдаваться. Благодаря измене Саратовского пехотного полка весь атакованный участок укрепленной позиции перешел в руки красных.

Выдвинутый генералом Писаревым из своего резерва из села Уваровки 4-ый пластунский батальон повел контратаку через западную часть села Городище, но почти сейчас же остановился, не будучи в силах сдержать превосходного по силе противника. Восточнее Городища гренадеры не могли выдвинуться из балки Мокрая Мечетка и держались с трудом. Взвод 3-ей Кубанской пластунской батареи, став на открытую позицию к северу от Городищенской церкви, с величайшим самоотвержением расстреливал в упор наступающие цепи красных, которые уже начинали спускаться в село Городище. К этому времени 4-ая Кубанская и Сводно-Горская дивизии, отдыхавшие в тылу и лишенные по условиям местности возможности видеть бой, но беспокоимые общей обстановкой тревоги, поседлали лошадей и начали строиться на скатах балки Мокрая Мечетка, откуда им открывалась картина боя. Дивизии не успели получить приказаний, но положение было настолько ясно и необходимость немедленного вступления в бой конницы представлялась настолько очевидной, что как командующий 4-ой Кубанской дивизией полковник Скворцов, так и командующий Горной дивизией полковник Шинкаренко, не сговорившись между собой, решили ударить на врага.

4-ая Кубанская дивизия атаковала между Саратовским большаком и селом Городище, а Сводно-Горская дивизия в общем направлении дороги Прудки – Городище. Конная атака была настолько для противника неожиданной и велась настолько стремительно, что победоносная до того пехота красных не могла выдержать и обратилась в беспорядочное бегство. Наша конница, понесшая во время атаки значительные потери, гнала противника за проволочные заграждения, на которых красные, не находя выхода, или гибли, или сдавались. Преследование продолжалось почти до села Орловки и было остановлено лишь развертываемым резервом красных и сильным артиллерийским огнем. По окончании атаки обе дивизии начали собираться внутри нашей укрепленной позиции, к северу от села Городище.

В этой первой атаке конницы были совершенно разгромлены все прорвавшиеся части 23-ой стрелковой дивизии, потерявшие помимо большого числа убитых 800 пленных и много пулеметов.

Оставленные саратовцами окопы занял 4-ый пластунский батальон. Таким образом, положение на наиболее угрожаемом направлении было восстановлено, а противнику нанесен тяжелый удар. Войска окрылились, уверовали в победу.

С началом сражения я выехал из Царицына на поле боя, к станции Разгуляевка, куда прибыл во время первой атаки нашей конницы. Я только что разыскал генерала Писарева, как последний получил донесение от командира Саратовского конного дивизиона, наблюдавшего берег Волги: приданный к 28-ой советской пехотной дивизии матросский полк под прикрытием сильнейшего артиллерийского огня с судов речной флотилии вел наступление между Волгой и Саратовским большаком, где наши оборонительные работы еще не были закончены и проволочные заграждения местами еще отсутствовали. Почти не встречая сопротивления, устремившись главным образом через участок, сданный саратовцами, матросский полк овладел всем правым флангом нашей позиции и, распространяясь далее на юг, занял на окраине города орудийный и французский заводы; отдельная группа красных, пройдя французский завод, приближалась уже к домам города Царицына. Я приказал генералу Писареву атаковать прорвавшегося противника во фланг гренадерами и послать по телефону приказание генералу Шатилову спешно выдвинуть на северную окраину города мой конвой. Генерал Шатилов сам уже отдал это приказание – дивизион конвойцев уже двинулся на рысях. Сев в автомобиль, я помчался к 4-ой Кубанской дивизии, которая только что после своей атаки отошла в лощину к югу от деревни Разгуляевки и едва успела спешиться. Я приказал полковнику Скворцову атаковать матросов во фланг в общем направлении на орудийный завод, стремясь отрезать прорвавшихся.

Отдав приказание полковнику Скворцову, я помчался в город. По улицам тянулись отходящие обозы, шли длинные транспорты раненых, обгоняя повозки, спешили в тыл кучки тянувшихся в тыл солдат, бежали испуганные, растерянные обыватели с узлами домашнего скарба… У помещения штаба стояли два грузовика, грузились последние телефонные и телеграфные аппараты. Тут же стояли поседланные, мои и начальника штаба, кони и несколько конвойных казаков. Генерал Шатилов отдавал распоряжения последним оставшимся еще в городе офицерам штаба; офицеры спешили на вокзал, где стоял еще готовый к отходу поезд штаба.

Приказав отправить штабной поезд на станцию Сарепта, а автомобилям штаба, проехав мост через реку Царицу, ожидать за мостом приказаний, мы с генералом Шатиловым сели на коней и в сопровождении нескольких ординарцев и конвойных казаков рысью направились к северной окраине города. Я решил в случае необходимости оставить город, отходить с войсками. Мы подъезжали к вокзалу, когда над городом прогудел снаряд. Снаряд ударил в один из железнодорожных пакгаузов, раздался взрыв, черный клуб дыма взвился над вокзалом. Пыхтя, отходил со станции поезд штаба. Другой снаряд ударил недалеко от нас в какой-то дом – деревянная постройка пылала… Стреляла прорвавшаяся с севера неприятельская флотилия.

Нам встретился конвоец с донесением. Конвойцы, спешившись, наступали на орудийный завод, противник отходил.

Мы выехали за город, направляясь к хутору Лежневу, где я оставил генерала Писарева. Стало темнеть. Бой впереди затих, изредка гремели орудийные выстрелы.

«Отходящих частей не видно. Вероятно, войска удержались», – заметил генерал Шатилов.

«Наша контратака во фланг должна была остановить противника. Я не дождался самой атаки, но думаю, что противник отброшен», – согласился я.

Мы подъехали к хутору Лежневу, когда стало совсем темно. Во дворе усадьбы стояли кони, в окнах светился огонь.

«Положение полностью восстановлено», – доложил генерал Писарев. Он только что получил подробное донесение с нашего правого фланга.