Ральф Ингерсолл - Совершенно секретно

• Название: Совершенно секретно
• Автор: Ральф Ингерсолл
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1947

Известный американский журналист Ральф Ингерсолл описывает историю вторжения англо-американских войск на европейский континент. Его книга во многом является свидетельством очевидца, так как Ингерсолл служил в оперативном отделе штаба Главнокомандующего американскими вооруженными силами на европейском театре военных действий, а затем участвовал в высадке десанта на континент и в боях в Западной Европе. Ингерсолл — не профессиональный военный, и его книга посвящена не столько анализу боевых действий англо-американских войск, сколько политической истории подготовки и осуществления операций по вторжению. Осведомленность Ингерсолла в вопросах оперативного планирования войны и знание закулисных политических расчетов, влиявших на ее ход, делают книгу "Совершенно секретно" заметным явлением в иностранной мемуарной литературе о второй мировой войне.

---

Немалую роль в этом решении сыграли успешные действия союзной авиации, направленные к так называемой "блокаде поля боя". Блокировать поле боя с воздуха — это значит, перелететь линию фронта и напасть на тыловые коммуникации противника. Это значит — разрушать его железнодорожные мосты, бомбить узлы дорог, уничтожать полевые склады и даже штурмовать колонны на марше, когда солдатам пришлось уже высадиться из вагонов и грузовиков. Полной блокады при этом не достигается никогда, но значительно снижаются темпы питания линии фронта. В Нормандии такая блокада района предмостного укрепления была особенно существенной потому, что действия той и другой стороны зависели от скорости наращивания сил; причем подкрепления союзников шли через Ла-Манш и были ограничены соблюдением определенного и неизменного графика, а в распоряжении немцев была разветвленная сеть превосходных железных и шоссейных дорог Франции.

Решающим моментом для блокады района предмостного укрепления должно было явиться разрушение мостов через Сену, так как тогда немецким эшелонам, идущим из Восточной Франции, пришлось бы делать большой крюк через Париж, чтобы добраться до фронта. И вот за одну ночь была перевернута страница военной истории — все до единого мосты через Сену, от устья и до столицы Франции, были взорваны союзной авиацией. Ничего подобного до сих пор не видел мир. Теперь поток немецких подкреплений превратился в жалкий ручеек: войска вынуждены были переправляться на паромах или по временным понтонным мостам, которые днем приходилось прятать. А железнодорожные эшелоны разгружались в Париже, и оттуда солдаты пешком или на велосипедах продвигались к фронту, и в ночной темноте за ними ползли обозы. Для того чтобы осуществить эту операцию, воздушным силам союзников пришлось, разумеется, начать с уничтожения прифронтовых аэродромов немцев так, чтобы отогнать их авиацию на удаленные за несколько сот миль тыловые базы. После этого нашим самолетам уже не трудно было численно подавлять и сбивать неприятельские истребители в воздушных боях над линией фронта.

Все эти преимущества предстояло использовать Монтгомери. Изучая карту обстановки, он словно видел повторение Эль-Аламейна: снова перед ним был противник, бросивший в бой все свои наличные силы и лишенный возможности планомерно подвозить подкрепления к театру военных действий. Таким образом, лишенного ресурсов противника можно было обойти искусным маневрированием, разбить и уничтожить. Учтя все это, сэр Бернард решил дать бой за Кан на собственный страх и риск. После взятия Кана английским бронетанковым силам открывался путь в долину Сены.

Первый и основной пункт плана «Оверлорд» — взятие американскими частями Шербура и укрепление Шербурского порта в качестве тылового опорного пункта развивающегося наступления — сэр Бернард теперь объявил задачей второстепенного значения. Начальник штаба Монтгомери, отвечая на соответствующий вопрос на совещании штаба, прямо заявил, что от Брэдли и его американцев, "разумеется, потребуется овладеть Шербуром, — но это лишь в порядке поддержания дисциплины". Характеристика, данная Монтгомери Черчиллем, подтвердилась: он был великолепен в поражении и совершенно невыносим в победе

В то самое утро, когда начальник штаба Монти вслух изъяснял свои чувства, генерал Брэдли принял самостоятельное решение: идти на Шербур обходным путем, то есть сперва отрезать весь полуостров и затем только атаковать самый порт. При первой же попытке выхода на океанский берег американская дивизия застряла в "Краю изгородей", продвинувшись за день не более чем на несколько сот ярдов. Командир дивизии был сменен, и в действие была введена еще одна дивизия, высадившаяся после перехода штурма в фазу наступления. На другом конце плацдарма — там, где был стык американских сил с английскими, вдоль так называемой международной разграничительной линии американская пехота на несколько миль опередила английскую и жаловалась, что ее фланг остается неприкрытым. Но Монтгомери, строя свой план захвата Кана, не учитывал этого обстоятельства. Он не чувствовал необходимости в помощи каких-либо американских частей.

Быть может, им руководили и другие соображения, когда, водя своими быстрыми голубыми глазами по разостланной перед ним карте обстановки, он размышлял о том, как она складывается сейчас, и о тех переменах, которые неизбежно должны были наступить в ней, если бы он не начал действовать. Его штаб, как заявили нам его офицеры в день нашего прибытия в ставку Монтгомери в марте 1944 года, был английским штабом, 21-я армейская группа, которой он командовал, состояла из одной английской и одной канадской армии. При формировании этих армий на южном берегу Англии состав их был укомплектован полностью. Из Канады можно было ожидать только пополнений в дивизии, находящиеся уже на поле боя. Английское правительство в силу особых соображений распылило свою живую силу на всем протяжении от Средиземного моря до Дальнего Востока. Из самой Англии тоже не предвиделось прибытия вновь сформированных дивизий. Но даже ожидаемые пополнения были малочисленнее, чем требовалось, и англичане знали наперед, что наступит день, когда им придется расформировывать одни соединения для пополнения других.

Между тем американские силы по ту сторону международной разграничительной линии уже теперь перерастали по численности силы империи. Сигнал к вторжению был дан тогда, когда число американских дивизий, прибывших из-за океана, сравнялось с наличием их в английской армии. Но за этими дивизиями следовали все новые и новые соединения — одни уже высаживались на берегах Соединенного Королевства, другие шли по морю, третьи грузились на суда, четвертые проходили подготовку, пятые еще только формировались. Сегодня, сейчас, авангард этой огромной армии находился под командованием сэра Бернарда Монтгомери. Если честь уничтожения немецкой армии должна была принадлежать Англии, приходилось спешить, пока силы империи на французском побережья и по ту сторону Ла-Манша находились в зените — и пока американцы не затмили их хотя бы просто численностью своих войск. А карта подсказывала блистательную победу, которую, по-видимому, можно было одержать с легчайшими потерями, — настолько подавляющим стало вдруг превосходство союзников.

Монтгомери и его военачальники представляли собою сочетание, единственное в своем роде. Они никогда не знали поражения. Они явились на войну под конец почти непрерывного ряда поражений, испытанных их соотечественниками. Они явились на войну в Африку, к самым воротам Александрии, вовремя предупредив падение Египта, а за Египтом — и нефтяных районов Среднего Востока. Три благоприятных обстоятельства помогли им справиться с кризисом. Во-первых, пустыня отделяла противника от его ближайшей базы снабжения, и он был вынужден обходиться тем, что было в наличии на фронте. Во-вторых, в их распоряжение поступили новые американские танки и грузовики, присланные на смену тому металлическому лому, который до сих пор составлял боевую технику средиземноморских армий. Впервые за всю военную историю Средиземного моря можно было действовать в условиях изобилия боевой техники. И, наконец, армия Монти нюхнула дерзкой самоуверенности своего командира. На солдат, которых столько били, это подействовало, как крепкое вино.

Вся обстановка в Африке была просто создана для Монтгомери. Его личные свойства — решительность, дисциплина, нетерпимость к тупым и бестолковым помощникам и к чванливым начальникам, а более всего его твердая вера в собственные силы, его непоколебимый эгоцентризм — все это сделало новыми людьми тех самых офицеров, которые столько раз могли разбить Роммеля и не разбили из-за тупости высшего руководства, неопределенности решений, недостатка техники и открытого противоречия между политическими и военными задачами. И солдат своих Монти также сумел сделать новыми людьми, потому что они почувствовали его живой дух, его боевое рвение, — и потому, что он дал им новое оружие в руки. Это оружие и этот дух помогла Монтгомери одержать победу при Эль-Аламейне.

Правда, оружие находилось в пути еще задолго до того, как Монтгомери принял командование; правда, Роммель был достаточно измотан к моменту своего поражения, потому что дрался так же долго, как и англичане, и почти на таком же тощем пайке. Не все же до сих пор Роммель еще ни разу не был разбит, а Монтгомери с Восьмой армией разбил его. После поражения Роммеля при Эль-Аламейне ветер войны на Западе подул в сторону союзников. Роммель стал катиться под гору, а у подножья горы, в Тунисе, большое скопление войск, прибывших из Западного полушария, ожидало его, чтобы прикончить. Все это не могло не оказать влияния на Монтгомери и его штаб.

Чтобы понять поведение Монтгомери при Кане, необходимо представить себе все обстоятельства гибели роммелевского африканского корпуса. Вспомните дни перед тунисской победой, когда американцы беспорядочно отступали, напуганные стычкой, которая оказалась почти что блефом. Американским частям под командованием Паттона предстояло, пользуясь классической метафорой одного из официальных коммюнике, быть "стенками цилиндра, по которому поршень Восьмой армии погонит африканский корпус". А пехота и танковые соединения Брэдли должны были пройти через холмы пустыни, чтобы на краю Тунисского полуострова частью перебить, частью захватить в плен полтораста тысяч немцев. Именно тогда, вспоминая о смятении первых дней операции, Монтгомери обронил фразу, которая положила начало исторической распре.