Владимир Рыбин - Искатель. 1985. Выпуск №2

• Название: Искатель. 1985. Выпуск №2
• Автор: Владимир Рыбин
• Жанр: Прочие приключения

На I и IV страницах обложки рисунок И. АЙДАРОВА к повести В. Рыбина «На войне чудес не бывает» и к повести И. АНДРЕЕВА «Прорыв».

На III странице обложки рисунок В. ЛУКЬЯНЦА к фантастическому рассказу А. Климова «Сад Гесперид».

На II странице обложки рисунок В. ЛУКЬЯНЦА к фантастической повести А. Холланека «Его нельзя поджигать».

---

Натан уже убежден, что не дошло бы даже до первого опыта, до первой ничтожной собачьей смерти и первого собачьего воскрешения, если бы не советы Большого Компьютера.

Он думает: со мной было так же, а сначала так было с деревом, с птицами, с лесом, а потом с Юлией. Это он, Большой Компьютер, меня подговорил, настроил, подтолкнул. Машина-помощница давно уже стала божеством, выносящим приговоры и следящим за их исполнением. Орудия, которыми мы пользуемся, имеют, как правило, два конца, все они обоюдоострые. Мы придумали их для себя и одновременно против себя, для всех и против всех — и против каждого в отдельности…

Натана охватывает желание: любой ценой добраться до жизненных органов этого чудовищного идола, выйти один на один с самым мощным инструментом человечества.

— Я до тебя доберусь, — говорит он спокойно, хотя внутри у него все клокочет, — обязательно доберусь. Посмотрим, каков ты вблизи.

Натан Бронкс действует как в лихорадке, Компьютер молчит, будто боится встречи.

Коридор здесь загибается идеальным кругом, за его внутренней стеной — ткани искусственного мозга. А перед ней, в коридоре, кружатся, словно в танце, примитивные роботы, искусственные полицейские на колесах. Их верхние конечности тонкие, паучьи, зато заканчиваются хваткими, длинными пальцами. Говорить они не умеют: в случае тревоги их уста издают ультразвуковой, неслышимый крик, тут же парализующий живой организм надежнее любых газов.

Из их челюстей вырывается магнитное дыхание, способное удержать самые мощные механические приспособления, если бы кто-нибудь умудрился их сюда доставить. Они могут остановить даже робота высшего класса. Это первая ловушка и одновременно первая застава. Второй ловушки-заставы, наверняка существующей, нет ни на школьных схемах, ни на чертежах из лаборатории профессора Натана Бронкса. Тайна искусственного божества: какие черти с какими вилами, какие архангелы с огненными мечами ее стерегут?..

— Только без выкрутасов. Ты способный изобретатель, не изощряйся. Погибнешь, — слышит он ласковый голос Компьютера.

Роботы не реагируют.

— Ты можешь приказать им меня убить, — смеется Бронкс. — Ну, приказывай!

— Не могу.

— Что же ты собираешься со мной сделать?

— Я никогда не убиваю. В случае необходимости могу лишь пересоздать.

— Ты научился этому от меня. Это я, дал тебе рецепт пересоздания. Я тоже так делал, но ничего не получил. Это вообще не изобретение.

— Будь мужчиной, не прячься! — кричит Большой Компьютер.

Натан Бронкс молчит.

— Ну не прячься, отзовись сейчас же!

Натан Бронкс по-прежнему не откликается.

Сигнализатор, размещенный в его ухе, сообщает, что именно сейчас есть шанс преодолеть заставу роботов. Его гибкое, человеческое тело — это весьма неприятно — протискивается между жесткими корпусами полицейских на колесах. Их ультразвук пробирает его до мозга костей, будто руки роботов вонзились ему в тело.

Одна погрешность обманывающей этих тварей аппаратуры — и они разнесут его на мелкие части, сотрут в порошок, как дезинтегратор. Но изобретения Натана действуют безупречно. Роботы кружат в своем опознавательном танце, никак не реагируя на Натана, Наоборот, выталкивают его на другую сторону своего строя. Внутренней стены нет: оказывается, это иллюзия. Да, обман зрения: тут нет никакой стены. Натан ждет, когда отзовутся его датчики. Он разместил их по всему своему телу, но они молчат.

Тогда он смело устремляется дальше, в полную темноту, в ничто, простертое перед ним. Здесь пустота, здесь нет ничего, это пугает и удивляет. Натан Бронкс знает, что был бы мгновенно предупрежден о самом ничтожном препятствии, он останавливается, осторожно поворачивается, обследуя обстановку. Датчики, как летучие мыши, испускают невидимые лучи, ощупывающие помещение.

Но никаких препятствий нет, в этой райской обители дьявольски пусто. Тогда Натан вновь бесстрашно шагает вперед, идет все смелее. Пол из мягкого материала под нажимом шагов излучает слабое свечение. Кроме этого света, в помещении ничего нет. Нет ни потолка, ни стен, лишь пол из мягкого материала, озаряющийся слабыми вспышками.

Натан не чувствует страха: его аппаратура корректирует все искажения в здешнем поле, которые он вызывает. Большой Компьютер не в силах его обнаружить. Наверняка тот лихорадочно ищет способ, который позволил бы ему обнаружить смельчака, вторгшегося в святая святых; но смельчак вооружен защитой, о какой не слыхивал еще никто во всем свете. Натан создавал ее, не пользуясь советами и помощью Большого Компьютера.

Со всех сторон слышен отчетливый шепот, раздражающий уши:

— Отзовись сейчас же, отзовись. Не то тут же вылетишь из коридора!..

«Он думает, я все еще блуждаю по коридору, пытаясь проникнуть внутрь. А я тем временем здесь, я уже у него. И если получится, сейчас здесь станет светло. И как светло! Дезинтегратор переработает его мозговые извилины сначала в кровавое пятно, потом в туман, потом в ничто, как тело Юлии…»

«Мои изобретения», — мысленно радуется Натан.

Датчики сообщают ему об изменениях электромагнитного поля. Оно то усиливается, то слабеет. Его направление тоже все время меняется. Натан блуждает в своеобразном магнитном лабиринте, разыскивает центр крутящейся карусели.

Защищенный антимагнитами, Натан, однако, ощущает мурашки по всему телу; особенно сильны они в области лба, будто собираются отсюда вторгнуться в мозг и заставить его вибрировать.

Значит, из этого лабиринта трудно найти выход даже с помощью аппаратуры, которой располагает Натан. Время уходит, а он, потеряв уже всякую надежду, по-прежнему кружит в этом магнитном аду. Наконец, решает возвратиться той дорогой, которой пришел, пробиться сквозь строй примитивных коридорных полицейских, погрузиться в подъемник.

«Не сегодня, так завтра придумаю погибель чудовищу!»

Оба — и он и Компьютер — отделены друг от друга своими спасательными кругами, они уже не могут прийти к взаимопониманию, нет обмена мыслями между естественным и искусственным интеллектами. И вдруг Натану приходит в голову: нужно себя открыть, чтобы обнаружить убежище неприятеля. Появиться, чтобы убить.

Очень хочется поднять забрало, но инстинкт самосохранения пока что удерживает его от открытой схватки. Натан боится одного: что Компьютер успеет первый. Что не хватит времени, чтобы навсегда уничтожить машину…

Да, единственный способ — это открыться; тогда Компьютер, этот мощный интеллект, не выдержит. Наверняка выявит свое присутствие, откроет, где он находится.

«Успею или не успею?» — думает Натан Бронкс, ощущая страх пополам с жаждой битвы. Точно как в давно уже позабытых войнах: один подкрадывается, ползет, кругом ночная темень, в которой скрывается враг, тоже крадущийся, подползающий… И вдруг — вспышка ракеты, осмотреться и разглядеть. Но один, прежде чем увидит другого, умрет…

«Неужели так будет? Или я неправильно оцениваю ситуацию — и свою и Компьютера?..»

Что известно о Компьютере? Машина эта слагается из элементов, невидимых невооруженным глазом, как и взгляд человека не способен различать отдельные клетки своего организма. Отдельная клетка не существует — ни для зрения, ни для осязания, ни для других органов чувств. Они есть, только когда их много.

Из чего же построено «тело» Большого Компьютера? Наверняка там есть мягкие вещества, имитирующие живые извилины мозговой коры, должны присутствовать металлические и жидкостные запоминающие элементы, интегральные и печатные схемы. Модерн, окружающий архаику. Ни один конструктор никогда не видел этого целиком, ни один человек на протяжении веков. Мозг сам себя конструировал и улучшал из поколения в поколение.

Когда-то в нем наверняка были и самые древние образцы электронных приборов — осязаемые, макроскопические, но никто с давних пор ими не интересовался; не исключено, что они уничтожены. Для Компьютера история имеет смысл лишь как память о фактах. Он не сохраняет знания о себе, когда оно становится бесполезным. Столь же ненужным, как и допотопные электронные приборы…

«Я действительно не знаю, из чего сделан этот супермозг и как он выглядит. Мы мыслим исторически, изъясняемся с помощью слов и картинок. Здесь это чуждо, анахронично…»

Ученых давно уже не интересовал этот идол мышления: его бытие, должным образом направленное, никому не угрожало, и никто никогда не вмешивался в работу этой конструкции, которая могла сама себя улучшать без посторонней помощи,

А идол рос — самостоятельный и влиятельный. С ним советовались даже в судебных делах: гораздо удобнее переложить ответственность на искусственное, нечеловеческое существо, молниеносно сопоставляющее все мыслимые традиции и ситуации, чем быть в ответе за судьбы других людей.