Дмитрий Лекух - Хардкор белого меньшинства (сборник)

• Название: Хардкор белого меньшинства (сборник)
• Автор: Дмитрий Лекух
• Издательство: 0dc9cb1e-1e51-102b-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Контркультура
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91103-010-0

«Лекуха трудно не назвать „русским Дуги Бримсоном“ – но ярлык неточный: у Бримсона „кэшлс“ – эксцентрики, канализирующие через насилие свою дурную энергию. Для лекуховских русских – наоборот: осуществлять насилие – способ копить энергию»

Афиша

«Истинные герои книги – футбольные фанаты. И это не маргиналы с окраин, а солидные граждане сильно за тридцать, для которых „футбольная лихорадка“ – возможность расцветить серые офисные будни»

Коммерсант

«Надо признать, автор умело показал путь от фанатской бессознательности к невероятно насыщенной „духовной жизни“ фаната образца начала 2000-х»

Русский журнал

«Лекух – замечательный рассказчик. Рассказы у него короткие, очень жесткие и „стильные“»

Российская газета

---

Ну, за исключением футбольных трансляций, разумеется.

Но их-то как раз и в пабе посмотреть можно. В хорошей компании и за пинтой «Гиннеса».

И кормят там у нас совсем не плохо.

Одни бараньи ребрышки чего стоят.

М-м-м…

Пальчики оближешь…

Жена у меня, правда, еще лучше готовит.

Вот только получается у нее это сделать – с чувством, с толком и с расстановкой – все реже и реже.

Съемки.

Гонки.

Работа.

Хотя, с другой стороны, – это, наверное, правильно. Попробовал бы меня кто заставить дома сидеть да у плиты стоять.

Пришиб бы, наверное.

А она чем хуже?

…Ну, в общем, – пришел.

Думаю, пока нет никого, с барменом потреплюсь.

С Андрэ.

Он у нас тоже филолог.

Бывший.

Как и я.

Только жизнь по-другому немного сложилась.

Но он – ничего, держится, доволен. На сомелье учится, в винах уже сейчас разбирается получше всех наших знатоков.

Думаю – прорвется.

Обязательно.

Я с ним люблю потрепаться, пока паб еще пустой. Потом-то он только и будет успевать заказы принимать.

…Ан нет.

Не потреплешься.

Лысый уже сидит.

Сжатый весь, как заведенная пружина. И пьет почему-то не привычный «Гиннес», а виски.

Причем – даже безо льда. Странно…

– Привет, – говорю, – Лех…

И – бармену киваю, чтоб пинту наливал.

– Привет, – отвечает.

И показывает на стул рядом с собой.

Значит – поговорить надо.

Мы друг друга давно знаем. Если б он сказал «привет» и отвернулся, – значит, лучше не подходить.

Человеку одному побыть надо.

Нормальное явление.

А так…

…Взял свою пинту, сел, достал сигареты:

– Рассказывай, что случилось?

Молчит.

Или не созрел еще, или с мыслями собирается. Потом вытянул из моей пачки сигарету, закурил.

Нда, думаю.

Хреново.

Он ведь уже больше года как курить бросил.

Ладно, приготовился слушать.

Ждать, к счастью, пришлось недолго:

– Слушай, Дим, когда от тебя жена уходила, ты что делал?

Тут уж моя очередь пришла за сигаретами тянуться.

– Да многое, делал, Лех. Сначала злился. Потом себя, ненаглядного, жалел. Потом уехал недели на две в Карелию в себе разбираться…

– И как, разобрался?

– Разобрался.

– Ну и?

– И вернул.

Помолчали.

– А как вернул?

Я поморщился.

– Да по-разному, – говорю, – И терпением. И любовью. И угрозами.

Помолчали еще.

Чокнулись: я пивом, он вискарем. Когда я увидел, какими порциями он его глотает, меня аж передернуло.

– Что, даже угрожал?

– Угрожал, – пожимаю плечами. – У меня тогда просто выхода другого не было.

– Совсем?

– Совсем.

Он вздохнул, достал из моей пачки еще одну сигарету.

– Чем угрожал-то? Я аж поперхнулся.

– А вот это, Лех, позволь мне тебе не говорить. Потому как это – совершенно не твое дело и касается только меня и Машки. И больше никого.

– Да я понимаю, – сутулится. – А скажи, ты на многое был тогда способен, чтобы ее удержать?

– На многое? – переспрашиваю. – На все, Лех! На все…

– Что, и убить бы мог?

– Мог бы. Если б это потребовалось для того, чтоб она со мной осталась. Запросто.

– Ни фига себе, – вздыхает.

Потом помолчал и тронул меня за плечо:

– А скажи, старик, что для тебя тогда было самым сложным?

Теперь уже я вздохнул.

Хлебнул пивка, потянулся за сигаретой.

– Самым сложным, старый, было для меня решить – нужно или не нужно ее удерживать. А вот после того как решил – надо было просто идти до конца. А это уже всегда легче…

– Вот! – заорал Лысый. – Вот оно!

И как хлопнет своим кулачищем по столику. У меня кружка полупустая опрокинулась – и на штаны. Сижу, смотрю, как «Гиннес» по моим светлым джинсам стремительно растекается, и тихо фигею.

А он вскочил, кинул на стойку тысячерублевку – и ушел ни с кем не прощаясь.

Беда.

Ну, бармен мне салфетки принес, я водителя позвал, дал ему ключи от квартиры, объяснил, где чистые джинсы лежат, – на тот случай, если жена уже на съемки отчалила.

Закурил.

Сижу и не знаю: смеяться мне или плакать.

Ничего себе, думаю, вечерок начинается…

…С женой со своей он все-таки развелся.

А через полгода, неожиданно для всех, включая меня, женился на одной из Машкиных подруг.

Моей Машки, разумеется.

Не его.

Я поэтому вначале и сказал, что сейчас общаться куда чаще приходится.

Иногда, когда мы куда-нибудь выбираемся вчетвером, я ловлю на нас с Машкой его какой-то странный, немного отстраненный взгляд.

И никак не могу понять, чего в этом его взгляде больше – зависти или осуждения…

Маленький домик высоко в горах

Он даже не зашел, а буквально залетел в паб, на ходу бросая заснеженное пальто на крючок вешалки у моего столика и стряхивая с мокрой меховой шапки крупные искрящиеся хлопья снега прямо на пол.

– Привет! Ты знаешь, я, кажется, наконец-то понял…

И тянется, сволочь, за моими сигаретами. Подтолкнул к нему пачку, что уж тут поделаешь.

– И что же ты, наконец, понял?

Прикуривает, затягивается, одновременно сигнализируя бармену Андрэ, чтоб тот тащил бутылку коньяка и блюдечко с дольками лимона.

Очень это у него, кстати, красиво получается.

Сначала в воздухе рисуется эдакая плавная загогулина, должная, по идее, обозначать бутылку.

Потом – окружность, символизирующая тарелку.

Потом на символическую тарелку режется тонкими лепестками символический лимон и символически посыпается символическим сахаром с символическим молотым кофе.

Самое интересное – что они вполне друг друга понимают.

А что тут такого?

Сколько лет уже друг друга знаем…

Я усмехнулся и тоже закурил.

Ладно, послушаем…

– Нет, старик, так не пойдет, – заводится. – Давай-ка я по порядку и с самого начала…

– Давай, – пожимаю плечами, – все равно же не угомонишься…

Он делает глубокую затяжку и разливает коньяк по стопкам.

У нас так принято.

Пить коньяк из водочных стопок и закусывать тонкими ломтиками лимона, посыпанными сахарной пудрой с молотым кофе.

Ну, вы уже, наверное, поняли…

– Я сейчас, пока ехал – в пробке офигел. Бульвары стоят намертво. Ну, вышел из машины, водиле сказал, чтобы сюда как-нибудь пробивался, а сам – пешочком до метро. Иду, снежок, хорошо…

И – замолчал.

Задумался о чем-то.

Сижу, потягиваю коньяк.

Не тороплю.

– Так вот, иду и понимаю – неправильно мы живем…

– Экое ты открытие сделал, – фыркаю. – Здесь уже такое количество копий на эту тему поломано – можно забор вокруг паба городить…

– Да помолчи ты, не подъеживай, – морщится. – То, что мы неправильно живем, – это, и правда, все знают. А вот как правильно – я только сейчас понял…

– И что же ты понял?

Он задумчиво посмотрел за окно.

Там шел снег.

– Понимаешь, там очень тихо было, на бульварах. Несмотря на то что машин – море, и все ехать пытаются. А там – своя жизнь. Какие-то мужички на лавочке на троих разливают, мамаши коляски выгуливают, снег идет. Вот я и подумал – у каждого человека должна быть своя зона тишины.

– Замечательное открытие, – киваю. – И каково же его, так сказать, практическое применение?

Улыбается.

– Я, – смеется, – недавно объявление в журнале видел. Про недвижимость за рубежом. Так вот, там одна контора предлагает маленький домик высоко в горах. В собственность. Уезжать туда хотя бы раз в месяц, ходить, думать, книжки умные читать…

Я поморщился.

Что-то коньячок как-то не так пошел.

Горчит, зараза.

– Лысый, какой же ты все-таки наивный осел. Думаешь, купил себе вот такую фигню – и все проблемы как рукой?

– Да нет, – пожимает плечами, – что ж я, – совсем дурак? Дело не в самом домике, а – в зоне тишины. Когда можно наедине с собой остаться…

– И ты решил, что это поможет? – морщусь.

– А почему нет? – удивляется. – Ты вон со своих рыбалок какой спокойный прилетаешь. На полном релаксе…

– Дурак ты, – фыркаю, – при чем здесь рыбалки?

– А при том! – торжествует. – Та самая зона тишины!

– О-хо-хо-хо-хо, – вздыхаю. – И ты думаешь, что у меня таким образом проблемы решаются? Они у меня, знаешь ли, старичок, только копятся…

– Значит, – пожимает плечами, – ты просто еще не нашел свой маленький домик высоко в горах. Вот и все…

Я вздохнул и разлил коньяк по стопкам.

– Ну тебя, на фиг, придурка. Давай лучше выпьем еще по сто пятьдесят да подумаем, как вечер убивать будем…

– Давай. Только я – все равно прав. А ты просто не хочешь признавать поражения в споре…

– Идиот, – смеюсь. – Прежде чем задумываться о «зонах тишины», надо в конце концов отучиться мыслить в категориях «поражение – победа». Тогда, может, что-нибудь и получится. И то – не факт…

– Вот так ты всегда, – злится. – Всегда последнее слово пытаешься за собой оставить…

Я улыбнулся и протянул в его сторону рюмку.

– Прозит.

– Прозит, – вздыхает.

Выпили.

Помолчали.