Анна Малышева - Тело в шляпе

• Название: Тело в шляпе
• Автор: Анна Малышева
• Жанр: Детектив

Анна Жановна Малышева. Тело в шляпе

Убиты владелец крупной компьютерной фирмы и его невеста. Следствие топчется на месте, отметая версию за версией, и капитан отдела по расследованию убийств МУРа Василий Коновалов, которому поручено дело, уже не очень верит в то, что оно может быть раскрыто. Кроме того, следственной бригаде активно «мешает» работать молодая журналистка Александра Митина. Однако именно ее авантюрные, наивные и непрофессиональные действия помогают Коновалову выйти на след убийцы…

---

Когда мы выезжали из двора на Васиной машине, Синявский стоял у подъезда с видом человека, который никуда не собирается идти. И я была абсолютно уверена, что в ближайшее время мы с ним не увидимся. И даже не созвонимся. То есть я была абсолютно уверена, что моя мечта прекратить, наконец, наш дурацкий роман сбылась. Но смотреть на него мне было больно, и хотелось только одного: выскочить из машины, подойти, погладить по голове — он очень любит, когда я его глажу по голове, — и попросить прощения. Еще хотелось дать Васе в ухо. Ну почему он такой грубый? Нельзя же так с людьми.

Глава 44. ВАСИЛИЙ

Саня посидела в холостяцкой квартире старшего оперуполномоченного часок и поехала домой. Ей, правда, не удалось убедить Василия, что ей уже ничто не угрожает и что снаряд в одну воронку два раза не падает. Старший оперуполномоченный деликатно напомнил своей юной помощнице, что в эту воронку снаряд в виде трех злодеев падал как раз два раза. Но Саня твердила, что раз уж они проверяют Рэне на вшивость, то не стоит бросать эксперимент на полпути. К тому же она была так печальна и так раздражена, что Василий счел за благо не связываться с ней и отпустить ее с богом. Единственное, что он заставил ее сделать в качестве меры предосторожнос-. ти, это позвонить Рэне. Саня позвонила:

— Рэне Ивановна? Это Митина из "Городского курьера". Имейте в виду, что я немедленно отправляюсь в милицию с тем, чтобы все рассказать о ваших бандитах.

— О моих бандитах? — Рэне изо всех сил старалась казаться искренно возмущенной. — Я не понимаю вас.

— Все вы прекрасно понимаете! — Саня была неотразима в своем праведном гневе. — Ко мне в дом вломились три мерзейших типа, угрожали, перебили всю посуду. — Василий сделал страшные глаза — "блин, Саня, при чем тут посуда, о главном надо говорить, не ко времени эти баб-ские вздохи об утраченном имуществе".

Рэне по-прежнему шла в несознанку:

— Я тут ни при чем! По какому праву вы бесконечно предъявляете мне претензии? Мало ли кто и зачем вам угрожает. У людей с таким скандальным характером действительно бывает много врагов.

— Они объяснили «зачем»: требовали ничего не публиковать о вашем пансионе. Как вам это?

— Я ничего не должна вам объяснять, — заорала Рэне и бросила трубку.

— Ну как? — спросила Саня у Василия. — Достаточно?

— Достаточно. Но дверь никому не открывай. Саня страдальчески закатила глаза:

— Знаю, знаю. Если я спрошу: "Кто там?", а мне ответят: "Грабители и убийцы" — в квартиру их не пускать, а если и пускать, то ужином не кормить. Зато если придете вы с Леонидом — вынести холодильник на лестницу и скормить вам все содержимое; зачем же на лестницу? — Василий смутился. — Мы и в кухне поедим.

Целый день капитан Коновалов крутился в МУРе, а вечером решил Саню все ж таки навестить, не столько в смысле холодильника, сколько в смысле душевного беспокойства. Однако дома ее не оказалось. В редакции, куда он тут же позвонил, ему сказали, что она уехала часа два назад. Василий разозлился — ведь умолял же ее не шляться, а сидеть на месте. Оставив на двери записку угрожающего содержания, старший оперуполномоченный поехал домой и весь вечер угрохал на то, чтобы ей дозвониться. Глухо. Трубку никто не брал. Во втором часу ночи Василий навестил ее опять с твердым намерением взломать дверь. Увы, этого делать не пришлось — дверь оказалась незапертой. Сыщик грязно обругал себя за то, что не заметил этого, когда был здесь в прошлый раз. В переводе на литературный язык претензии старшего оперуполномоченного к себе самому могли бы звучать так: "У меня уже виски седые, а простого взлома не заметил".

Войдя в квартиру, он убедился в том, что неприятности продолжаются. Если бы на месте капитана Коновалова оказался лейтенант Зосимов, который имеет дурную привычку в каждой гадости видеть что-то хорошее, он бы сказал: "Саня наконец затеяла генеральную уборку". Двери шкафов были открыты, вещи валялись на полу, письменный стол и вовсе был перевернут. Посуда — да, не зря Саня так за нее волновалась — была перебита с тщательностью, достойной лучшего применения.

Капитан пулей выскочил на улицу и рванул в поселок Николиха, где располагался не милый его сердцу санаторий «Леса». Никакой уверенности в том, что он застанет там президентшу пансиона, у него не было, но шанс был.

Глава 45. АЛЕКСАНДРА

Вопреки Васиным запретам после работы я отправилась по магазинам. Не умирать же с голоду из-за того, что Вася к старости стал излишне подозрителен и пуглив. Домой я притащилась с полными сумками, умирая от голода. Да, еды у меня было много, но я совершенно не планировала сегодня вечером принимать гостей, поэтому, когда я на этих самых гостей наткнулась, радости никакой не выказала.

— Ага! — сказал один из них, зловеще вращая глазами. — Наконец-то. Тебя только за смертью посылать.

Интересное дело, можно подумать, им было назначено на определенное время. Поэтому я тут же попыталась восстановить справедливость и отмести необоснованные нападки:

— Кто ж знал, что вы придете сегодня? Предупреждать надо. У меня и ужина нет, и не убрано. — Я огляделась, поморщилась — ну это ж надо устроить такой погром! — Да и посуда как раз кончилась, так что кормить я вас не буду. Что вы здесь искали, варвары?

— Мы не жрать сюда пришли, — любезно отказался от ужина гость, по-видимому, единственный из их бандитской шайки, обладающий правом голоса. Искали кассету, на которой что-то там записано.

— Что-то там записано? Люблю такие конкретные и точные определения, — я подошла к холодильнику и начала выкладывать туда продукты. В этот момент один из гостей положил тяжелую лапищу мне на плечо:

— Мы за тобой.

— Нет, сегодня я не расположена к визитам. Работы полно, устала, спать хочу и есть. Не уговаривайте, мальчики, не могу, как-нибудь в следующий раз.

Уговаривать они не стали. Но настойчивость проявили. Один вывернул мне руку (слава Богу, не ту, которая была недавно сломана), другой с размаху шмякнул своей лапищей меня по лицу. Это было бы слишком противно, если бы не аро-матизированная салфетка, которая покрывала всю его ладонь. Собственно, сразу после этого я погрузилась в глубокий сон.

Проснулась в машине. Точно помню, что за рулем была не я, а один из моих вечерних гостей.

Другой сидел рядом со мной и развязно обнимал меня за талию.

— Что вы себе позволяете? — попробовала сказать я со всей возможной строгостью, но язык слушался плохо. — Мы едва знакомы, и уже такие вольности.

— Тихо-тихо, — ответил тот, кому я предъявляла претензии, — мы уже приехали.

Почему «тихо-тихо»? Как я успела заметить, кроме меня, в автомобиле никто не спал. Кроме того, громко у меня не получилось бы при всем желании.

Машина въехала в большие железные ворота, и мы оказались на территории заброшенного завода. Потом мы долго брели по цехам, я все время спотыкалась и чувствовала себя не то чтобы пьяной, но нетрезвой, это точно. Маршрут закончился подвалом, где, кроме мокрых труб и куч мусора, не было ничего.

— Располагайся, — гостеприимно предложил мне один из попутчиков. Чувствуй себя как дома.

После чего молодые люди двинулись к выходу.

— Эй, куда это вы? — мне совершенно не хотелось оставаться здесь одной.

— Ча-ао! — сказал один из них и мерзко хохотнул. — Не скучай.

Обследовав подвал после их ухода, я с горечью убедилась, что сбежать отсюда невозможно. Ни окошка, ни люка, ни подземного хода. Ну что за безобразие? Классическая литература столько лет внушала нам, что во всех приличных подвалах есть подземные ходы. А здесь только железные стены и железная дверь. Значит, этот подвал неприличный. Ничего другого не оставалось я устроилась на куче мусора и принялась скучать. Просто из вредности, чтобы не выполнять зароков этого наглого бандюги.

Скучала я до двенадцати вечера; скучала самозабвенно, отдаваясь процессу целиком, иногда даже впадая в болезненный сон. Разбудили меня шум, хохот и музыка.

Все-таки прав был старик Энгельс — бытие определяет сознание. Если бы вчера меня среди ночи разбудили громкие блатные аккорды, гневу моему не было бы предела. Совсем иначе воспринимается современный городской песенный фольклор вне привычной кровати, одеяла и подушки. Здесь, на куче мусора в заброшенном заводском цеху, эти звуки показались мне райской музыкой, а главное — очень своевременной, несмотря на поздний час.

Выбрав из мусора огрызок трубы, я деликатно постучала в дверь со своей стороны. Хохот смолк, через пару секунд вырубили и магнитофон.

— Кто там? — услышала я испуганный голос.

— А-а… там кто?

— Мы тут… А там-то кто?

— Как вам сказать? Меня зовут Александра.

— А что вы там делаете?

— Сижу. Меня здесь заперли.