Евгений Кораблев - Созерцатель скал

• Название: Созерцатель скал
• Автор: Евгений Кораблев
• Издательство: ЗИФ
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1929

Урал прошлого, настоящего и будущего времени – край неисчерпаемых богатств, удивительных явлений природы, край людей своеобразных, смелых и ищущих – является прежде всего темой многих произведений «Уральской библиотечки путешествий, приключений и научной фантастики».

Уралу первых лет Советской власти и его людям посвящена трилогия забытого ныне писателя Е. Кораблева (Григория Григорьевича Младова), который по справедливости может считаться одним из зачинателей жанра советской приключенческой литературы. Произведения «Четверо и Крак», «У Пяти ручьев» и «Созерцатель скал», давно ставшие библиографической редкостью, издавались и переиздавались в конце 20-х годов. В этих книгах, наряду с увлекательным; полным острых, необычайных приключений сюжетом, читателя привлекало также обилие сведений, иногда, правда, устаревших, по истории и географии родного для автора края – Урала. С интересом прочтет книги Е. Кораблева и современный читатель.

Е. Кораблев (Г. Г. Младов) – наш земляк. Он родился в 1885 году, в г. Екатеринбурге (ныне Свердловск). Здесь он провел всю юность. После окончания Петербургского университета Г. Г. Младов снова жил на Урале и работал в земстве по линии народного образования. В эти же годы он с большим увлечением и любовью изучал быт Урала, знакомился с его людьми. Эти впечатления отразились в произведениях «Четверо и Крак» и «У Пяти ручьев».

В начале 20-х годов Г. Г. Младов живет в Забайкалье, в г. Верхнеудинске. Знакомство с этим краем дало писателю материал для третьего романа «Созерцатель скал».

Последние годы жизни Е. Кораблева (он умер в 1952 г., в Свердловске) были посвящены работе над большим произведением об Урале.

Более подробные сведения о писателе и его произведениях читатель найдет в статье, помещенной в конце этой книги.

---

Баркас как раз проезжал над зарослями водорослей, имевших вид густого подводного леса. Ребята чуть шевелили веслами. Жаль было разбивать это волшебное нежно-зеленое зеркало.

Профессор продолжал свои объяснения:

– Одевающие утесы водоросли и придают этот необыкновенный цвет байкальской воде. На Байкале, как я уже говорил вам, почти все своеобразное. Флора и фауна его отличаются такими резкими особенностями, что занимают в пауке особый отдел. Как говорится, некоторые виды флоры и фауны Байкала эндемичны, то есть не встречаются нигде, кроме этого загадочного моря. Из тридцати шести видов рыб, водящихся в нем, тринадцать свойственны только Байкалу[11]. То обстоятельство, что наряду с обыкновенными пресноводными животными в Байкале живет целый ряд существ, обитающих обычно только в морях, – до сих пор неразрешимая загадка. Возьмите, например, знаменитый омуль. Он, кроме Байкала, водится только в Ледовитом океане. Еще загадочнее нахождение в Байкале нерпы. Это уже совершенно морское животное. Или огромные, достигающие иногда одного метра, байкальские губки. Кстати, из вас кто-нибудь хорошо ныряет? – вдруг спросил он. – Но только очень хорошо.

– Я, – ответил Федька.

– Сможешь достать нам вон эту штучку? Видишь, сидит на подводном камне? Это специально байкальский вид, замечательная вещь.

– Попробую.

Федька быстро начал раздеваться, баркас остановился.

– Температура воды градусов шесть, – заметил профессор, пробуя воду, – теплей обычного, потому что мы недалеко от берега.

Федька нырнул.

Через несколько мгновений он возвращался с добычей. Мокрый и дрожащий от холода, он бросил на дно баркаса пук водорослей и морскую губку.

Пока пловец обтирался и одевался, профессор взял губку, опустил в ведро с водой и вместе с ребятами стал внимательно рассматривать.

Издававшая сильный рыбный запах, она была прекрасного темно-зеленого цвета и имела звездчатые отверстия, открытые, пока губка находилась в воде. Поверхность губки представляла массу, плотную и гладкую, как кожа, вероятно, от наполнявшей ее сердцевины. Рассмотрев растение, ребята вытащили губку на лавочку и попробовали поливать водой. От этого сердцевина ее стала вытекать в виде зеленой жидкой слизи.

Федька промыл губку и положил на корму.

– Промытая и высушенная, она станет чистой, побелеет и будет годна к употреблению, – сказал профессор.

– А куда ее употребляют? – спросил Федька.

– Куда такая дрянь! – ответил с презрением Попрядухин.

– Нет, – засмеялся профессор. – В Иркутске серебряных дел мастера покупают ее для полировки серебряной и медной посуды.

Попрядухин недоверчиво хмыкнул, чем насмешил всех ребят.

Из поездки они вернулись только на другой день к вечеру.

Отряд с капитаном, англичанином и бурятами уже ушел в Баргузин через горы.

VIII. Проводник

Созерцатель скал тем временем закончил ремонт. Баркас представлял собой большую лодку с высокими бортами. На ней можно было плавать на веслах в штиль и при ветре с парусом.

Профессор аккуратно вечерами заходил к нему на место работы и каждый раз убеждался, что лодка в руках опытного техника скоро станет пригодна к экспедиционному плаванию. На Ушканьих островах он надеялся заменить ее новым баркасом. Теперь надо было заботиться о проводнике.

Однажды утром, сидя на скалах невдалеке от мастерской Созерцателя скал, он подозвал Попрядухина. За эти последние дни он убедился, что старик прекрасно знает местный край и мог бы быть ему очень полезен.

– Мне хотелось с вами договориться. Что бы вы ответили, Степан Антипыч, если бы я предложил вам отправиться с нами проводником? – спросил он. – Вы знаете хорошо местность вокруг Байкала, население, обычаи. Мне необходим такой человек.

Он пояснил, что ученое Общество поручило ему выбрать на Байкале место для биологической станции. Для этого придется объехать весь Байкал и произвести обследование берегов и островов, причем в некоторых пунктах он предполагает остановиться на несколько недель. Словом, это будет целое путешествие, которое займет лето, осень и часть зимы. Он прибавил, что к этой задаче присоединяется более для него трудная, где старик еще нужней, можно сказать – незаменимей, как знающий местные нравы. Его патрон, старик ученый, год тому назад, умирая, завещал отыскать без вести затерявшуюся в Сибири во время гражданской войны дочь – молодую женщину с ребенком.

– Собственно, я ищу только внучку, так как дочь его умерла в Иркутске, в городской больнице. Девочку взяла к себе на воспитание сиделка, но в годы разрухи она уехала в деревню, куда-то в Прибайкалье или Забайкалье, к себе на родину, – установить точно деревню я не мог. Я делал публикацию в газетах, но безуспешно. За это время через Восточную Сибирь перевалило столько народу, прошла гражданская война, сыпной тиф, столько деревень пожжено и народу побито, что я почти не верю в успех поисков. Тем не менее я решил, где ни буду проходить по деревням, по всему Байкалу производить поиски и расспросы. Иногда случайно можно наткнуться.

– Единственно, что осталось. А отец девочки жив?

– Он погиб во время бегства из лагеря военнопленных[12]. Он был немец. Лейтенант Артур Краузе.

– Значит, вы единственный, кто знает о существовании ребенка?

– Да. Это налагает на меня большую ответственность за ее судьбу. Тем более, что старику я обязан был всем. Он был для меня отцом. Дочери я не знал, но по рассказам отца, это было в высшей степени симпатичное существо. Меня все время угнетает мысль, что девочка попадет в беспризорные.

– Пошарим по деревням. Может статься, что и найдем!

– Значит, вы согласны? – спросил обрадованно профессор.

– Двадцать восемь лет здесь болтаюсь. Все знакомо, конечно, – ответил Попрядухин. – Но...

– Но? – повторил профессор.

– Но есть запятая. – Старик почесал в затылке. – Куды его денешь? – кивнул на вертевшегося поблизости Аполлошку. – Да-а, запятая маленькая, а к сурьезным вещам прикосновение имеет. Его не бросишь.

– Я про него и забыл! – воскликнул профессор. – Вот в чем дело! – произнес он потом, подумав. – Вы едете в Иркутск? Чтобы попасть туда, надо выбраться отсюда. Это, во всяком случае, мы будем делать вместе, общими силами. А в дальнейшем увидим. Может быть, его можно вернуть в Баргузин? На кого там оставить?

Аполлошка глухим гудением выразил, что не разделяет этого взгляда.

Старик шутливо зажал ему рот.

– Точка. Я тебя, парень, принял заместо внука. Значит, слушайся.

– Я хочу с тобой.

– Да уж одного тут не бросим.

– Ведь он у меня совсем особенный, парень-то, – ухмыльнулся старик и рассказал профессору историю Аполлошки.

Приключения мальчика сразу расположили ученого в пользу мальчугана.

– Видно, быть ему путешественником, – улыбнулся он.

– Так тебе хочется ехать с нами? – спросил он. – Жизнь путешественника трудная, тяжелая. Ты сам испытал, как это опасно.

Аполлошка исподлобья поглядел на него и недоверчиво хмыкнул: «Дескать, знаем, сказывай!»

– Все про пещеры он меня расспрашивает, – засмеялся старик. – Своих воров хочет ограбить, отыскать сокровища ихние.

– Пещеры и без воровских богатств интересны. Мы там такие найти диковины можем, что дороже всего золота и платины. Но вообще они почти не обследованы, – улыбнулся профессор. – Ну, что ж? Сделаем из него краеведа. Федя, Тоша, идите-ка сюда! – позвал он вузовцев. – Вы как-то рассказывали, – обратился он к подбежавшим ребятам, – что на Урале вам удалось перевоспитать беспризорника-вогуленка. Помните?

– Учится теперь во второй ступени, кандидат в комсомол, – ответил Тошка.

– Вот вам второй экземпляр, – погладил профессор Аполлошкины кудри. – Ваш земляк. Попытайтесь выучить.

Аполлошка, поняв, что его берут в путешествие, сияя от радости, глядел то на Тошку, то на Федьку.

Попрядухин улыбался, закладывая в волнении длинные усы за уши. Его «парень», попал, кажется, в хорошую компанию. Может, станет доктором, инженером.

Вопрос о путешествии Аполлошкн таким образом решился положительно.

Профессор и Попрядухин так были заняты беседой, что не обращали внимания на работавшего по соседству Созерцателя скал. Если бы они бросили в это время случайный взгляд в его сторону, их поразила бы происшедшая в нем перемена. Когда он услыхал имя Артура Краузе, он побледнел, топор беспомощно выпал из рук.

Заметив, что никто не был свидетелем его необыкновенного волнения, Созерцатель скал отер холодный пот, выступивший на лбу, наклонился и взял топор. Странный припадок прошел. Над баркасом работал прежний мужественный моряк.

Наконец, оснащенная лодка появилась в бухте. Аполлошка, изнывавший от нетерпения, теперь плясал в диком восторге. Настоящая лодка с парусом. Они поедут в настоящее путешествие!

Настал день отъезда. Когда начали укладываться в баркас, к профессору подошел загадочный моряк и поднял свои глаза, исполненные пронизывающей силы. На этот раз в них светилась просьба.