Вольдемар Балязин - Конец XIX века: власть и народ

• Название: Конец XIX века: власть и народ
• Автор: Вольдемар Балязин
• Жанр: История

---

Забайкалье поразило Николая отремонтированными мостами и дорогами, чисто убранными станицами и селами, разукрашенными цветами и флагами, торжественными въездными арками. На каждой остановке его встречали атаманы станиц, наказные атаманы, воинские и гражданские начальники, духовенство и толпы празднично одетых людей. Николай награждал начальство собственными портретами, золотыми и серебряными часами и портсигарами, принимал строевые рапорты и маленькие парады пеших и конных казачьих частей.

Остановившись 16 июня неподалеку от Ачинска у бурятского тайши, Николай был поражен смелостью и ловкостью бурят-наездников, ловивших диких лошадей и тут же ставивших их под седло. Цесаревич засиделся у тайши и даже не пошел спать в каюту, а остался ночевать в отведенной для него юрте. Утром он еще оставался среди бурят, сначала присутствуя на соревнованиях по национальной борьбе, потом на тое, а под конец сфотографировался с гостеприимными хозяевами, которые очень ему понравились.

Впереди Николая ждала Чита. Она приукрасилась, как и предыдущие города, и церемония встречи была все той же: триумфальная арка, постланные на землю ковры, почетный конвой, войсковой парад, молебен, торжественный обед и торжественная церковная служба. Были и приветственные речи, и делегации, и объезд города с посещением важнейших государственных и общественных заведений и учреждений. В Чите каторжане, строившие в городе новый корпус тюрьмы, поднесли цесаревичу в дар икону с образом Спасителя. Затем Николай во главе конных казаков выехал из города на берег живописной реки Ингоды, где был построен большой шатер и накрыты столы. А на траве вокруг шатра разместились казаки и атаманы двенадцати забайкальских казачьих станиц.

Далее, верхом и в экипажах, Николай со свитой двинулся по землям бурят и казаков, почти повсюду получая богатые подарки – серебряное кресло, серебряные блюда, дорогое оружие, соболиные шкурки, ковры. Отдаривался цесаревич золотыми и серебряными часами, золотыми булавками, медалями и прочим. Так он проехал Верхнеудинск (ныне Улан-Удэ), Троицкий Селенгинский монастырь и богатое забайкальское село Кабанское. На станции Мысовая цесаревича встречали уже иркутский генерал-губернатор генерал-лейтенант А. Д. Горемыкин и все иркутское военное и чиновное начальство. Одарив на прощание сопровождавших его амурцев и забайкальцев, Николай с Горемыкиным и его свитой сели на пароход и через Байкал направились к Иркутску, где 23 июня цесаревич был встречен звоном всех колоколов 30 городских церквей и многотысячным крестным ходом.

Отстояв в Кафедральном соборе молебен, Николай направился в дом генерал-губернатора, где его ожидали многочисленные депутации Иркутска и губернии, а также и депутации Якутска, буквально засыпавшие Николая мехами, золотом, изделиями из рога и кости, серебряными блюдами, кубками, иконами и книгами о Сибири. Самый оригинальный подарок цесаревичу поднесли священники: в честь его приезда 250 бурят-мужчин, до того исповедовавших шаманство и ламаизм, приняли православие и были наречены Николаями.

Вечером гости отправились на пикник, устроенный на одном из островов Ангары, где вместе с ними были воспитанницы Девичьего дома Восточной Сибири. Пикник был настолько хорош, что гости вернулись в город только в 3 часа утра.

24 июня, объехав с утра Иркутск, Николай в 13 часов дня открыл движение по только что построенному мосту через Ангару, а вечером отправился в Енисейскую губернию. Вечером 28 июня его встречал енисейский губернатор Л. К. Теляковский, через Канск цесаревич направился в губернский город Красноярск. Здесь наибольшее впечатление на Николая произвела выставка промышленных, ремесленных и сельскохозяйственных изделий губернии и коллекция материалов по народной медицине, привезенная в Красноярск из Минусинского музея. Покинув гостеприимный город, Николай поехал в Томск, куда и прибыл 5 июля. Среди традиционных визитов цесаревич уже на следующий день посетил единственный во всей Сибири, да и в азиатской части Российской империи, Томский университет, открытый всего 3 года назад. Посещение началось с молебна в университетской церкви. На торжественном заседании Николаю вручили диплом почетного члена Томского университета; потом он говорил, что осмотр университета и впечатления, полученные в его стенах, особенно же университетская библиотека, были одними из лучших его воспоминаний о Сибири. Томичи особенно тепло приняли цесаревича, и многие из них, провожая его на пристань, искренне плакали.

6 июля Николай отбыл в Омск. Через 2 дня пароход причалил к пристани Сургут, где на высокой горе Белый Яр специально построили смотровую площадку и павильон, а к ним выстроили лестницу и арку, украшенную цветами. Вокруг павильона поставили остяцкие юрты со всей домашней и хозяйственной утварью. Но Николай на гору не поднялся, а встретил депутацию из Сургута на пароходе. Здесь дарили ему подарки (не чета прочим): семейную иконку, берестяной туесок с кедровыми орешками, соболиные шкурки и даже живую рыбу. В Сургуте находилась и депутация сибирских купцов-пароходовладельцев. Они поднесли Николаю большое серебряное блюдо с накладными якорями по краям с изображением парохода и солонку, сделанную из кости мамонта и представлявшую земной шар, на котором был обозначен маршрут путешествия цесаревича. Растроганный теплотой и безыскусностью сургутян, Николай всех их пригласил к столу, а после обеда щедро одарил деньгами и подарками.

10 июля пароход цесаревича подошел к Тобольску. Ухтомский отметил при этом одну особенность: «За отсутствием телеграфа в Тобольске надо было угадывать время прибытия парохода… В селе Бронникове, в 37 верстах от Тобольска, выставлены были верховые. Как только с колокольни Бронниковской церкви увидели флаг Его Высочества, развевавшийся на мачте, верховые пустились вскачь и с помощью нескольких подстав (т. е. перемены лошадей) успели дать знать в город о приближении нетерпеливо ожидаемого гостя. Известие пришло за час до парохода. По звону „тысячного“ (т. е. весившего более 1000 пудов) соборного колокола, как было заранее объявлено, горожане толпами повалили к берегу и на базарную площадь». В Тобольске более всего Николаю понравился музей, где одной из реликвий был «карноухий колокол», сосланный Борисом Годуновым из Углича за извещение 15 мая 1591 года о смерти царевича Дмитрия Ивановича. Колокол был знаменит еще и тем, что в 1837 году в него звонил цесаревич Александр Николаевич. Разумеется, и цесаревич Николай Александрович тоже ударил в колокол.

Возле музея, в саду Ермака, Николаю показали катер, на котором его дед, цесаревич Александр, переезжал Иртыш. Возле катера стоял единственный из оставшихся в живых гребцов цесаревича 92-летний мещанин Колтин. А в садовом павильоне была представлена, как пишет Ухтомский, «престарелая девица Анна Григорьевна Серебрянникова, которая тогда еще имела счастье танцевать визави с Августейшим Дедом Государя Наследника на балу, который он принял от города Тобольска». И еще одну характерную деталь отметил Ухтомский: «Экипаж для Его Высочества был прислан из Тюмени статским советником Давыдовским с его кучером Николаем и лошадьми собственного завода. Кучер молодецки спустил экипаж с горы, несмотря на наступившую темноту и дождь и на то, что лошадей и экипаж окружала несметная толпа, все время кричавшая „ура!“.

Когда пароход с Николаем отвалил от пристани, то гостеприимные тобольчане двинулись вверх по Иртышу на пароходе «Сибиряк» и всю ночь кричали «ура». Возвратившись на следующий день в Тобольск, они гуляли до ночи и бесплатно катали по реке всех желающих.

Утром 3 июля пароходы подошли к пристани города Тары. Угостив на пароходе делегатов города и наградив их деньгами и подарками, цесаревич дал им еще денег и на гостинцы детям. Крестьянин Чинягин, подносивший блюдо от старообрядцев, получив часы, упал на колени и, плача от радости, стал целовать Николаю сапоги. Свитские попытались поднять его на ноги, но он, остолбенев, остался стоять на коленях, пока пароходы не пошли дальше.

14 июля подошли к Омску – главному городу Степного генерал-губернаторства. И здесь были и торжественный молебен, и парад казачьих войск, и очень пышный обед, устроенный в зале площадью 250 кв. м, для чего были снесены внутренние перегородки двух залов и разделявшего их коридора. Наказной атаман Сибирского казачьего войска барон Таубе и войсковой старшина проявили особое рвение в подготовке приема, и он прошел на славу.

На следующий день Николай переправился на восточный берег Иртыша – в казахский аул, расположенный неподалеку от Омска. Как только он ступил на берег, ему на серебряном блюде поднес кумыс старейший из депутатов Акмолинской области полковник султан Чингис Валиханов – сын выдающегося казахского просветителя. Затем Николай прошел в парадный аул (кочевье) – своеобразную этнографическую выставку, где среди прочих экспонатов цесаревичу показали соболью шубу, парчовый пояс и саблю, усыпанную драгоценными камнями, которые казахскому султану Валию подарила Екатерина II 24 мая 1782 года, когда он был утвержден ханом Средней орды. Ознакомившись с работами искусных ремесленников (сыроваров, кожевенников, суконщиков, столяров, кузнецов, ювелиров, косторезов, слесарей и оружейников), продемонстрировавших свое мастерство в работе и одаривших цесаревича своими изделиями, Николай зашел и в юрту бедного казаха, быт которого был показан ему неприукрашенным.