Дмитрий Биленкин - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 11

• Название: НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 11
• Автор: Дмитрий Биленкин
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО «ЗНАНИЕ»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1972

В очередном сборнике научной фантастики опубликованы произведения не только известных советских фантастов Д. Биленкина, К. Булычева, И. Варшавского, А. Горбовского, С. Жемайтиса, Р. Подольного, но также и дебютантов этого жанра А. Попогребского, Г. Шаха.

Очень разнообразны проблемы, решаемые авторами в сборнике.

Кроме того, читатель познакомится с одним из первых научно-фантастических произведений, опубликованном в 1902 г.

---

Но капитан не вышел. Капитан был мертв. Павлыш дошел до конца коридора и перед тем как затянуть в анабиозные камеры, обернулся, пытаясь вновь вызвать в себе приятный обман, ощущение, что ты не один.

Какой-то человек выглянул из-за угла и, заметив Павлыша, спрятался. Судовой врач воспринял этого человека как продолжение игры в живой корабль. Но тут же сработали внутренние системы предупреждения: Павлыш, ты один на корабле. Здесь не может больше никого быть. Это галлюцинация.

— Это галлюцинация, — сказал вслух Павлыш, чтобы развеять видение, стереть память о нем. Надо держать себя в руках. Что-то странное было в облике человека, нырнувшего за угол. Он не принадлежал к экипажу корабля, ни к живым, ни к мертвым, не походил ни на кого из земных знакомых Павлыша. Это был чужой человек. Высок он или низок, мужчина он или женщина, этого разглядеть Павлыш не успел. Но был уверен, что никогда раньше не видел этого человека.

Галлюцинация галлюцинацией, но надо проверить. Павлыш пожалел, что оставил пистолет в скафандре. Он возвращался по коридору медленно, готовый прижаться к стене или нырнуть в одну из кают. Ему вдруг стало страшно, может, потому, что самое тяжелое было уже позади, и новая опасность, возникшая столь неожиданно, застигла его врасплох. Крадучись по коридору, Павлыш поймал себя на том, что уговаривает пришельца оказаться игрой воображения.

За углом никого не было. Люк в шлюзовую камеру был задраен, и плафон под потолком чуть мерцал, будто издевался над Павлышем. Если он скрывается где-то здесь, то Павлыш должен услышать его дыхание. Тишина мертвого корабля была почти невыносимой, тяжелой и гулкой.

Простояв с минуту неподвижно, Павлыш уверился в том, что он на корабле один. Подвели нервы. И все-таки надо убедиться в этом до конца. Павлыш взял из шкафчика нагубник, накинул на спину баллон и вошел в шлюзовую камеру. Здесь тоже было пусто. Откинул крышку люка. Его встретили темнота и шуршание моря. И уж совсем на всякий случай Павлыш взял ручной фонарь и провел его лучом по песку — там было пусто, по морю — море было пустынным. По кустам. Там луч света поймал фигуру человека, бегущего по рыхлому песку. Фигура задержалась на мгновение, мотнулась в сторону, чтобы уйти из светлого круга, и исчезла в колючках. Кусты не помешали гостю скрыться в их чаще.

Значит, это была не галлюцинация. Гость существовал, обитал на этой планете.

Павлыш подержал еще немного свет на той части кустов, где скрылся человек, потом потушил фонарь и вернулся в корабль. Его вновь охватило беспокойство. Ночной житель планеты мог добраться до анабиозных камер.

Павлыш бросился обратно в коридор, забыв снять нагубник и положить фонарь на место. Дверь в анабиозный отсек была задраена, но Павлыш все равно не успокоился, пока не оказался внутри и не увидел показаний приборов. Приборы работали нормально. Вторая вахта спала. Ночной гость сюда не добрался.

Павлыш обошел весь корабль, заглядывая в отсеки и трюмы, пробираясь среди разбитого оборудования и искореженных переборок. Ему вдруг показалось, что открылся грузовой люк, и он потратил минут двадцать, прежде чем убедился, что люк заклинило так надежно, что без лазера его не вскроешь. И все-таки не мог успокоиться. Он вернулся в шлюзовую, надел скафандр, взял пистолет и выбрался наружу. Медленно повторил путь гостя, стараясь разглядеть его следы. Павлыш дошел, увязая в песке, до самых кустов. Но ни следов, ни просвета в кустах, где мог бы скрыться человек, не обнаружил.

Перед тем как лечь спать, Павлыш забаррикадировал люки и прибавил света. Есть расхотелось, и он долго не мог заснуть, прислушиваясь к звукам за притворенной дверью. Звуков не было. Так и заснул, держа под подушкой руку с пистолетом…

Рука за ночь затекла, снились кошмары, в которых Павлыш вновь и вновь шел по берегу, тонул, и перед ним, оглядываясь, шел ночной гость, заманивая к черной бездне.

Павлыш проспал двенадцать часов и проснулся в деловом настроении. В конце концов нет ничего удивительного в том, что на планете живут ее хозяева. Возможно, они еще ходят нагишом и на строят городов, поэтому при разведполете их не обнаружили. Разумные они или стремятся к такому состоянию — в любом случае они любопытны, за что их нельзя корить.

Он лежал и прислушивался к шорохам. Потом вздохнул, сказал сам себе «Доброе утро». Осталось провести здесь шесть суток в полном одиночестве. Проблемы выживания, спасения товарищей, перспектива медленной смерти — все это позади. Но шесть дней — не малый срок, и глупо провести их, лежа на койке и читая в четвертый раз пятый том Ключевского. Потом знакомые будут спрашивать, а что ты, Слава, делал, когда вернулся на корабль? Можно ответить, что залег в спячку. Знакомые улыбнутся, ничего на скажут и подумают: «Вот дурак. Попасть на новую планету и проспать на ней шесть дней подряд».

Если верить справочнику, через трое земных суток наступит утро. Тогда надо будет пойти по берегу в обратную от маяка сторону. Где-то там должен быть просвет в бесконечных кустах, и можно будет заглянуть внутрь, посмотреть, где и как обитает ночной гость.

Придя к такому решению, Павлыш, чтобы не тратить времени даром, выбрался наружу, отыскал в груде щепок более или менее сохранившееся тело летучей твари и перетащил его в лабораторию. Дверь в анабиозный отсек он задраил намертво, так что если сам доктор заразится какой-нибудь местной болезнью, ни один вирус к ваннам не проникнет.

В лаборатории пришлось повозиться, пока в куче лома удалось отыскать и привести в рабочее состояние кое-какие инструменты. Павлышу со школьных лет не приходилось препарировать без помощи микроскопа, под тусклой желтой лампочкой, пользуясь вместо предметных стекол донышками от колб и стаканов. Павлыш, с наслаждением ругая первобытные условия своего существования, разделал несколько тварей, увлекся. Выловил в море на свет фонаря трех мелких морских жителей, отыскал в трюме контейнер со спиртом, перетащил из камбуза гнутые кастрюли, сковородки, превратил лабораторию в весьма неряшливую кунсткамеру, набил на ладошках мозоль и несколько водяных пузырей и к исходу третьего дня стал первым в Галактике специалистом по биологии планеты. Правда, по биологии низших форм ее жизни, строение которых давало все основания полагать, что эволюция здесь зашла довольно далеко. Утром, при свете, можно будет весьма и весьма расширить свои знания.

Самый интересный сюрприз таили в себе кусты. Они оказались не только растениями, но и животными — сложным симбиозом растений с полыми стеблями с простейшими организмами, населявшими внутренность стеблей. Организмы эти были общественными, сродни муравьям, и именно они заставляли ветви сопротивляться попыткам чужаков проникнуть внутрь кустарника, где кишела разнообразная жизнь, связанная в единую систему.

Павлыш долго бился над задачей, как заставить кусты расступиться перед ним, но пришлось отказаться от этой затеи — на горизонте появилась голубая полоса. Надвигался рассвет, и пора было готовиться к большой экспедиции под кодовым названием «Робинзон идет по острову».

На этот раз Павлыш проявил великолепную изобретательность, которой позавидовал бы неандерталец, уходящий из пещеры на трехмесячную охоту и оставляющий там, по соседству с хищными зверями, любимую жену и детей. Когда он, наконец, запер входной люк и вспомнил, что забыл нож, лежащий на полке в шлюзовой камере, то справиться с запором ему удалось лишь через полчаса. И то лишь после того, как он, придя в полное отчаяние, в упор выстрелил в него из пистолета. Потом пришлось мастерить новый запор. В результате Павлыш покинул стоянку корабля, когда солнце уже поднялось на границе воды и песка, продираясь сквозь сизые полосы облаков. Вновь, как и вечером, пришлось идти навстречу солнцу, только в противоположную сторону.

Павлыш экипировался основательно, ему были не страшны ни звери, ни стихийные бедствия. За спиной висели баллоны с запасом воздуха на трое суток. Сбоку сверкал пистолет, на другом бедре — хороший охотничий нож, кустарным способом переделанный из кухонного. Поверх баллонов горбился рюкзак с запасом пищи и воды. Был при себе даже надувной спальный мешок — вдруг придется остановиться на отдых.

Часа через три, когда солнце растопило иней на кустах, когда поднялся ветер и переворачивал, серебрил приоткрывшиеся узкие листья кустов, Павлыш, наконец, увидел широкую реку, которая вливалась, разбившись на множество протоков, в море, прерывая линию кустарника. Берег реки был болотистым, но пружинил под ногами и держал Павлыша. Короткие острые стебли с синими венчиками колючек цеплялись за башмаки, и с травы в разные стороны прыскала летучая мелочь. Из кустов выскочили спугнутые твари, покрутились над Павлышем и спрятались обратно. Берег стал выше, суше, кусты расступились, и Павлыш очутился у края широкой долины.