Лорел Гамильтон - Торговля кожей

• Название: Торговля кожей
• Автор: Лорел Гамильтон
• Жанр: Детектив

---

Я улыбнулась и покачала головой.

- Это была напряженная ночь, и нет, это не имеет никакого отношения ни к одному из вас. Вы знаете, насколько вы оба хороши.

- Сомнительный комплимент, но я приму его, - сказал Нечестивец.

- Я не занимался выяснениями, а только сказал, что ты, кажется, устала.

- Прости, Истина, прости, просто чертовски длинная ночь.

Они обменялись взглядами, которые мне не понравились.

- Что это был за взгляд?

Нечестивец сказал,

- Реквием ждет тебя в твоей комнате.

- Я знаю, что в моей комнате будут гробы, или в соседней комнате.

- Он не это имеет в виду. - Сказал Истина.

- Послушай, я устала, просто скажи мне.

- Он ждет, чтобы кормить тебя, - сказал Нечестивец.

- Я кормилась на вас обоих меньше, чем, - я покосилась на часы, - меньше, чем шесть часов назад. Мне не нужно кормить ardeur.

- Жан-Клод дал указания, что тебе необходимо чаще иметь в распоряжении еду, на случай, если она тебе понадобится.

- Дал указания сейчас?

Двери лифта открылись.

- Он беспокоился, что ты забудешь о еде и окажешься с полицией в качестве единственной твоей еды, Анита, - сказал Нечестивец.

Я задумалась и не могла утверждать, что это не было бы очень плохо.

- Я не чувствую себя в настроении, ребята.

- Мы просто даем тебе выбор, Анита, - сказал Нечестивец.

- Ребята, вы говорили ему, что я кормилась на вас обоих?

Они снова обменялись взглядом.

- Что?

- Мы вошли в дверь, и он сказал: "Она кормилась на вас. Она кормилась на вас обоих."

- Как он узнал? - Спросила я.

Они пожали плечами, и это было похоже на зеркальный жест.

- Он сказал, что чувствует твой запах на нашей коже.

- Он вампир, не оборотень.

- Послушай, - сказал Нечестивец, - не стреляй в посыльного. Но он ждет в твоей постели, и если ты откажешь ему, я не знаю, как он это воспримет.

Я прислонилась спиной к стене между двумя чужими дверями.

- Вы хотите сказать, он ревнует, что я кормилась на вас, ребята?

- Ревнует может быть слишком сильное слово, - сказал Нечестивец.

- Да, он ревновал, - произнес Истина.

Нечестивец нахмурился на брата.

- Ты не обязан все время оправдывать свое имя.

Истина снова пожал плечами.

- Так вот почему Жан-Клод поставил вас в ночную смену, а не Реквиема, - сказала я.

- Потому что он угрюмый ублюдок - сказал Истина.

Я кивнула.

- Да. - Я оттолкнулась от стены и посмотрела на часы.

- У нас час до рассвета. Дерьмо. - Я остановилась, потому что была впереди.

- Господа, я не знаю, в какой комнате мы остановились.

Нечестивец пошел впереди, а Истина замыкал, со мной в середине. Мы подошли к комнате. Нечестивец воспользовался маленькой карточкой-ключом, толкнул дверь, и придержал ее для меня.

Это была прекрасная комната. Большая, немного чересчур красная и сочная на мой вкус, но это был приятный сьют. Когда мы вернемся домой, у нас не будет ни одной жалобы насчет гостеприимства Макса в отношении номеров. Внешняя комната была настоящей гостиной со столом на четверых возле окна, выходившего на яркую Стрип. Рядом с дверью стоял гроб, но только один.

- Где вы спите?

- Наши гробы сегодня в другой комнате. У вас меньше чем час; наслаждайтесь.

- Они поставили мои чемоданы у закрытой двери, которая должна была вести в спальню, а затем ушли.

- Трусы. - Прошипела я.

Нечестивец просунул голову в дверь.

- Ему не нравятся парни, и нам тоже.

- Вы раньше не возражали против публики, - сказала я.

- Мы не возражаем, или я не возражаю, но Реквием возражает. Спокойной ночи. - Он закрыл дверь, после того, как забрал с собой табличку "не беспокоить". Я поняла, что Жан-Клод поручил Нечестивцу не только вампиров сегодня ночью, но и меня. Я думала, честно говоря, что Реквием был не единственным угрюмым ублюдком в комнате.

Но именно такого рода вещи опускали Реквиема для меня вниз по цепи питания. Он был как один из тех бой-френдов, с которыми чем больше пытаешься порвать, тем сильнее они держатся. Кроме того, после подобного, мне хотелось вернуться в свой собственный дом и забыть обо все остальном.

Я просто хотела немного поспать, перед тем как мне придется вернуться и снова идти охотиться на Витторио.

Дверь в спальню открылась, ровно настолько, чтобы показать линию его тела, одну руку, предплечье, россыпь длинных, густых, темных волос. В полутьме комнаты, с подсветкой, его волосы до талии выглядели очень черными. Трудно было сказать, где заканчивались черная одежда, которую он носил, и начинались волосы. Кожа, видневшаяся на груди, шее и лице, была бледной, как первый свет зари, красота холодная, как снег. Бородка клином и усы были черными, темнее, чем волосы. Они обрамляли его рот, как произведение искусства, так что притягивали взгляд.

Я позволила моим глазам подняться выше, потому что это был настоящий мой недостаток. Я воспринимала глазами. Симпатичная пара глаз на самом деле могла сделать со мной все, что угодно, и всегда делала. Глаза у него были зелено-голубые, как карибская морская вода на солнце, один из наиболее поразительных оттенков голубого, который я видела за исключением контактных линз, и он был естественным. Белль была помешана на голубоглазых мужчинах, и она попыталась заполучить его, как получила Ашера и Жан-Клода, так что у нее был бы темно-голубой, бледно-голубой, и зеленый голубой, который все еще относился к голубому. Реквием бежал с европейского континента, поэтому он не стал ее очередным владением.

Минуту назад я хотела сказать:

- Я весь день охотилась за серийным убийцей, дорогой, могу я взять отгул? - Теперь все, что я могла делать, - это смотреть на него, и знать, что мне ничего не остается, кроме как любоваться этим произведением искусства.

Я бросила сумку и пошла к нему. Я скользнула руками внутрь полуоткрытой одежды, чтобы ласкать совершенство этой гладкой кожи. Я поцеловала его грудь и была вознаграждена звуком его дыхания, вырвавшимся наружу.

- Ты сердилась на меня, когда только зашла в комнату.

Я смотрела на его шестифутовое тело, свои руки на его груди. На мне все еще было слишком много вооружения, чтобы упасть ему в объятия.

- Потом я увидела тебя, стоящим здесь, и поняла, что ты волновался всю ночь. Ты гадал, где я, и что происходит, а я не позвонила. Когда наступил бы рассвет, тебе оставалось бы только гадать, и ты все равно не знал бы, в безопасности ли я.

Он кивнул, молча.

- Я плохой муж, Реквием, каждый это знает.

Его руки нашли мои плечи, прослеживая линию моих предплечий, и тогда он произнес:

- ... слова из сердца, горестные фразы, рожденные и зревшие в скорбях, и горче нет последнего страданья. Не помнит разум, знала ль я когда в превратностях судьбы просвет единый.

- Я не знаю этого стихотворения, но звучит оно гнетуще.

Он слегка улыбнулся.

- Это очень старое стихотворение; оригинал был англо-саксонским. Оно называется "Сетования Жены".

Я покачала головой.

- Я пытаюсь извиниться и не знаю, за что. Ты всегда заставляешь меня чувствовать себя так, словно я сделала что-то неправильно, и я устала от этого.

Он опустил руки.

- Теперь я рассердил тебя.

Я кивнула, и пошла мимо него в спальню. Никто не был достаточно хорош, чтобы удовлетворить его потребности. Я просто не знала, как поступить. Я повернулась к нему спиной, пока снимала жилет, оружие, и все остальные дневные атрибуты. На моей стороне кровати образовалась целая куча. На этой стороне я обычно спала, когда в постели была только я и один мужчина. В последнее время, такое не часто случалось. Я ничего не имела против того, чтобы быть посередине, Бог свидетель, но в некоторые ночи был явный перебор, и это была одна из тех ночей, когда кто-то еще означал слишком много.

Я слышала, как халат упал на ковер, шелк имеет такой характерный звук. Я почувствовала, что он позади меня, почувствовала, как он коснулся меня.

- Не надо.

Я почувствовала, как он очень тихо двигается за мной.

- Я знаю, что ты меня не любишь, моя вечерняя звезда.

- В моей жизни слишком много людей, которых я люблю, Реквием, почему мы не можем быть просто любовниками? Почему ты постоянно должен напоминать мне, что ты меня любишь, а я тебя нет? Твое разочарование, как постоянное давление, а это не моя вина. Я никогда не предлагала любви, никогда ее не обещала.

- Я буду служить моей даме так, как она пожелает, ибо во всем, что касается ее, у меня нет гордости.

- Я даже не хочу знать, что ты цитируешь, просто уйди.

- Посмотри на меня, и скажи мне уйти, и я уйду.

Я упрямо помотала головой.

- Нет, потому что, если я увижу тебя, я не смогу. Ты красивый. Ты прекрасен в постели. Но, кроме всего прочего, ты еще та боль в заднице, а я устала, Реквием. Я так устала.

- Я даже не спросил тебя, как прошла твоя ночь. Я думал только о моих собственных чувствах, моих собственных нуждах. Я не настоящий любовник, я думаю только о себе.