Газета Завтра - Газета Завтра 833 (97 2009)

• Название: Газета Завтра 833 (97 2009)
• Автор: Газета Завтра
• Жанр: Публицистика

---

Личное... Е.А.Тахо-Годи — племянница второй жены Лосева А.А.Тахо-Годи. Она, как и Аза Алибековна, — крупный специалист по Лосеву.

Е.А.ТАХО-ГОДИ утверждает, что "Лосев и Бахтин никогда не встречались лично — ни в 20-е гг., ни много лет спустя: уже после переселения Бахтина в Москву из Саранска. В.Н.Турбин пытался организовать эту встречу, но она так и не состоялась" . ("Художественный мир прозы А.Ф.Лосева", Москва, "Большая Российская энциклопедия", 2007).

Но, не встречаясь лично, — Лосев и Бахтин тесно соприкасались по многим направлениям. Вот некоторые из них.

№1 — то, что касается характера политических злоключений. И Лосев, и Бахтин в 20-е годы проходили по "правым" ("белым", "православным") делам.

№2 — то, что касается круга общих знакомых. Лосев был хорошо знаком с А.Мейером, который, наряду с Бахтиным, был арестован по делу "Воскресенья". И сам Лосев, и его первая жена Валентина Михайловна были в прекрасных отношениях со второй женой А.Мейера К.Половцевой, проходившей по тому же делу "Воскресенья". Да и вообще… Есть круг Бахтина. Есть круг Лосева. Эти круги совсем не чужды друг другу. Кожинов в интервью газете "Завтра" (от 25.04.2000), говорит: "Самое интересное заключается в том, что многие люди, которые через меня были связаны с Бахтиным, они были связаны и с Лосевым…" Вот-вот…

№3 — то, что касается интеллектуальных и духовных интересов. Почему А.Ф.Лосев так яростно реагирует на Рабле и Бахтина в своей книге "Эстетика Возрождения"? Потому что они с Бахтиным погружены в исследование одной — по сути своей — мировоззренческой проблематики.

№4 — то, что касается, так сказать, "духовно-политической" сферы. В самом деле, Кожинов говорит о Бахтине как своем "черносотенном", антисемитском гуру. Но он же в статье "Была ли духовная жизнь?" говорит о том, что и Лосева преследовали за "черносотенство". Все мы знаем, что Лосев уж никак не относился к тому, что Байгушев и его присные называют "еврейской партией"! Он был монахом, исихастом, человеком накаленно-православных и в этом смысле стопроцентно консервативных убеждений.

А значит, его духовная ненависть к Рабле (и Бахтину как апологету Рабле) — ну никак не может быть названа "ИХ" ненавистью к великому русскому антисемиту Бахтину и к его французскому собрату Рабле. Как ни вертись, сколько ни лукавь — подобное не пройдет! Кожинов, понимая это, в упомянутом интервью 2000 года говорит: "Кстати, имейте в виду, что Бахтин и Лосев достаточно сложно относились друг к другу. Бахтин считал Лосева в первую очередь историком эстетики, а не самобытным мыслителем. И к тому же, они имели достаточно драматическую связь через знаменитую пианистку Юдину… У нее было что-то вроде романа с Лосевым и, по-моему, с Бахтиным тоже" .

Что там было с великой пианисткой — вопрос отдельный. И Лосев, и Бахтин состояли с нею в длительной переписке — к вопросу о том, насколько тесно соприкасались эти два человека. Всё остальное — на совести Кожинова! "Вроде роман…", "по-моему, с Бахтиным тоже…" — фи! Хочешь обвинить православного монаха Лосева в том, что романчик с пианисткой завел — хотя бы не говори "вроде"… Исполняется сие — с очевидной целью. Надо скрыть (как от своих поклонников, так и от читателей вообще) убийственную для Кожинова и Бахтина позицию консерватора Лосева в вопросе о Рабле: "Да какая там позиция! Пианистку не поделили!".

Пианистку?

Отдельная часть книги Лосева посвящена разложению эстетики Ренессанса в литературе XV-XVI веков. В одной из глав этой части целый раздел посвящен Франсуа Рабле. Упомянут и Бахтин. Впрочем, о Рабле написано так, что Бахтиным больше, Бахтиным меньше…

Лосев обращает внимание читателя на то, что Рабле, проведя четырнадцать лет в францисканском монастыре и еще четыре года в бенедиктинском, до конца жизни оставался священником. И утверждает, что сутью личности этого двурушника является "неразборчивое отношение к жизни". Лосев говорит также о спецаспекте двурушничества. О том, что Рабле, "будучи критиком церковной жизни, поддерживал дружескую связь с кардиналом дю Белле, причем связь эта, по-видимому, была довольно глубокой и граничила с настоящей дружбой" .

Принадлежит ли данная лосевская констатация к разряду аллюзий? Имел ли Лосев в виду, говоря о связи Рабле с кардиналом дю Белле, связь Бахтина с Андроповым? Этого мы никогда не узнаем.

Но то, что связь между Рабле и кардиналом дю Белле носила спецслужбистский характер, — общеизвестно. Рабле по своей второй профессии был разведчиком, работавшим и на дю Белле, и на более высоких особ. Что? "Вы не спецуху обсуждайте, а ТВОРЧЕСТВО"? Всенепременно-с.

Лосев выделяет четыре стороны ТВОРЧЕСТВА Франсуа Рабле. Перед тем, как разобрать каждую из этих сторон, он подчеркивает, что творчество Рабле интересно лишь в плане понимания природы РАЗЛОЖЕНИЯ Возрождения. А вовсе не в плане понимания природы Возрождения КАК ТАКОВОГО.

Проблема соотношения природы разложения как такового с природой того, что этим разложением охвачено, — это ведь творческая проблема? Конечно, одно дело — разложение античности. А другое дело — разложение средневековья. И, тем не менее, античность отличается от средневековья больше, чем разложение античности — от разложения средневековья. Перефразировав Толстого, можно сказать, что культуры (цивилизации, формации, другие социальные системы) живут по-разному. Но разлагаются — в чем-то поразительно сходно.

Это сходство между разложением очень разных систем имеет прямое отношение и к творчеству Франсуа Рабле, и к анализу этого творчества Бахтиным. Бахтин как раз и любуется тем, как нечто разлагается. А также выясняет, как нечто может быть разложено.

Бахтина не специфика системы интересует, а технология, с помощью которой систему можно разложить. Бахтин учится у Франсуа Рабле высокому искусству разлагать системы. И — сам учит этому искусству Андропова и его коллег. Которые по определению могут заниматься разложением только одной системы — советской, коммунистической. Других систем, предоставляющих им себя для подобного занятия, у них нет. Ведь не разложению же капиталистической системы учатся они у Бахтина! Полно, Бахтин преподает им уроки раблезианства, имеющие важное значение лишь в случае, если надо разлагать системы, основанные на той или иной идеологической монополии (монологические системы, то бишь). Капиталистическая система — основана на другом. И не у Бахтина надо учиться ее разложению! Доколе можно ваньку-то валять?! Двадцать пять лет "валяют". Самим-то не надоело?

Итак, искусство разложения идеологических монополий — вот что интересует Бахтина у Рабле. А значит, и кураторов Бахтина тоже.

Спросят: "А почему собственно, не разлагать-то их, эти самые идеологические монополии? Вам так нравится жить в условиях инквизиции или идеологического диктата КПСС?"

Ну сколько раз можно повторять, что не надо путать божий дар с яичницей, а разложение идеологических монополий с разложением Идеальности как почвы, на которой произрастают ВСЕ возможные идеалы! Не верите мне? Почитайте Лосева: "Первое, на что нужно обратить внимание, — это картина Телемского аббатства, нарисованная Рабле в первой книге его романа "Гаргантюа и Пантагрюэль" и выставляемая им, насколько можно судить, в качестве идеала человеческого общежития. Это аббатство построено в виде прямой противоположности монастырским порядкам" .

Главное — это принцип "прямой противоположности"! Он же — шиворот-навыворот. Он же — карнавализация. Одно дело критиковать монастырскую (или советскую, или любую другую) систему. Другое дело — строить новую систему (систему ли?) по принципу "шиворот-навыворот": "советская система — это антисистема, а значит, всё, что в ней есть, надо заменить на прямую противоположность", "монастырь — антисистема, с ним так работаем"... Что значит — заменить на противоположное "ВСЁ, что в системе ЕСТЬ"? Например, в системе ЕСТЬ запрет на каннибализм. Его тоже надо заменять на противоположное?

СЛОВО ЛОСЕВУ: "Если в монастырях кроме молитвы требовался еще и труд, то здесь не требовалось ни молитвы, ни труда. И если в монастырях требовалось исполнение строгого устава, то здесь устав сводился только к одной заповеди: делай, что хочешь" .

Этих "если" — "до и больше". Обратив внимание читателя на роскошность места, в котором используется принцип "если" ( "Здания, парки, библиотеки, жилые помещения были устроены согласно самому изысканному вкусу" , Лосев задает убийственный вопрос.